Пока Колонна и Соранцо с нетерпением ожидали в Мессине, Улуч Али, теперь получивший имя Килич (Килидж), что значит «меч», прошел Дарданеллы с реорганизованным турецким флотом и крейсировал по Архипелагу, восстанавливая власть султана. Он разграбил венецианские острова Тайн (Тенос) и Цериго. Ожидалось, что оттуда он направится вверх вдоль западного побережья Греции к Ионическим островам или, возможно, нападет на Крит. Но хотя никто не верил, что он обладает особенно крупными силами, Фоскарини все же ранее колебался, стоит ли его атаковать, тем более что независимые действия могут быть сочтены противоречащими положениям Лиги. Но теперь он потребовал, чтобы Колонна это сделал, причем немедленно, и тот с готовностью согласился.

Венецианский флот, как и раньше, испытывал острую нехватку живой силы, и надо было послать 15 галер в Отранто за солдатами, чтобы пополнить команды. Одновременно были отправлены разведчики к Цериго и на юг Морей, чтобы выяснить точное местонахождение противника. Ходили слухи, что он удалился к Негропонту и Хиосу. В преддверии их возвращения объединенный флот пересек канал, перейдя от Корфу в Гоменицу для последних приготовлений, и 28 июля был готов к выходу в море. В этот момент Колонна получил письмо от Дона Хуана, уведомляющее, что он намерен плыть на Корфу и никаких важных операций не следует начинать до его прибытия, хотя венецианскую территорию необходимо защищать от нападения.

Положение Колонны было затруднительным. Хотя он фактически являлся командующим собравшимся флотом, его собственная папская эскадра составляла около одной десятой части от общих сил флота. Основную его часть составляли венецианцы. Мнение его венецианских коллег должно было иметь вес, и аргумент, что флот на Корфу мало что может сделать для защиты Крита и других островов на юге, являлся неоспоримым. Также не приходилось сомневаться в том, что Колонна всячески приветствовал возможность совершить что-то важное собственными силами. В любом случае он принял решение идти к Цериго, как и было намечено, и написал об этом Дону Хуану.

Его флот при выходе из Гоменицы состоял из 127 галер, 6 галеасов и 24 небольших кораблей. По пути на юг он также взял у Занте еще 12 венецианских галер²¹. 4 августа он подошел к острову Церви (Черви), что к северу от Цериго и к западу от мыса Малея (Сант-Анджело), и там узнал, что турецкий флот находится в Мальвазии, то есть на расстоянии всего лишь 30 миль. Причем его силы намного превосходят силы христиан – у турок было около 225 галер, 5 галеасов (турки называли их махонами) и много мелких судов.

Если враг оказался так близко, надо было вступать в бой, но Колонна решил не делать этого без поддержки его кораблей и галеасов. Его оппонент Улуч (он же Килич) Али принял прямо противоположное решение. Он намеренно оставил свои галеасы позади и появился утром 7-го, имея в своем распоряжении только галеры.

Колонна переместился к острову Драгонера, который расположен к востоку от Цериго и примерно в 15 милях на зюйд-зюйд-вест от мыса Малея. Ветер сначала был северным, и существовала опасность, что противник начнет атаку раньше, чем христианский флот успеет развернуться в линию. Но вместо этого турецкий командир лег на западный курс, и вскоре его флот развернулся в линию через пролив, разделявший Церви и Цериго. Обе стороны ожидали западного бриза, но его не было. Периоды штиля чередовались с легким восточным бризом, и день прошел без событий, разве что имела место эпизодическая перестрелка с дальнего расстояния на флангах. Ночью турки ушли в направлении мыса Матапан, и на следующее утро их уже не было видно.

9-го христианский флот вернулся к Цериго за пресной водой, но через несколько часов поспешно ушел, узнав, что турки находятся к западу от него, а значит, между ним и относительно слабой эскадрой Дона Хуана. Венецианцы недооценивали угрожающую ему опасность и хотели остаться на месте, чтобы прикрыть Крит, однако Колонна чувствовал, что соединиться с флотом Дона Хуана очень важно, и дал приказ немедленно выходить в море.

Утром 10 августа, когда христиане приблизились к мысу Матапан, у берега были замечены турки. Последовало столкновение, но оно, хотя и было серьезнее, чем 7-го, снова ничего не решило. Килич Али попытался заманить христианские галеры, особенно две фланговые эскадры, подальше от поддерживающих их парусников и галеасов, и это ему до некоторой степени удалось, но только при этом его левое крыло подверглось суровой атаке правого фланга христиан под командованием Соранцо. Находившиеся в центре Колонна и Фоскарини посчитали необходимым обойтись без помощи парусников, чтобы войти в близкий контакт с противником, но подчиненные их не поддержали, и они не сумели довести задуманное до конца. В конце концов восточный ветер сменился на северо-западный. Этого оказалось достаточно, чтобы турки удалились под защиту мыса Матапан, а христиане вернулись к Цериго.

И снова возникли разногласия относительно выбора политики. Считалось, что турки знают о приближении Дона Хуана и двинутся на север, чтобы его перехватить. В этом случае его флот неизбежно будет разбит превосходящими силами противника. Поступление другого письма, информировавшего Колонну, что Дону Хуану пришлось отложить выход из Мессины, и предписывавшего ему вернуться на Занте, где встретиться с ним, облегчило решение, но трудности все равно остались. В условиях преобладания северо-западных ветров парусники не могли сопровождать галеры на пути к Занте, и потому Колонна и Андраде предложили, чтобы они шли на Крит. Но венецианские командиры возразили, настаивая, что флот должен держаться вместе, поскольку галеры зависят от парусников, на которых находятся припасы. В качестве компромисса было решено, что весь флот пойдет на Крит, но парусники там останутся после перераспределения запасов, а гребные корабли проследуют к Занте, держась подальше от берега, чтобы не столкнуться с противником²². Так сложилось, что два фактора сделали такой курс ненужным. Турецкий флот переместился от мыса Матапан к мысу Малея, оставив, таким образом, путь открытым, и ветер сменился на восточный, что позволило парусникам сопровождать флот. Ночью 14 августа христианский флот покинул Цериго и 18-го благополучно подошел к Занте.

Но Дона Хуана там не было. Он 9 августа пришел на Корфу с 50 галерами и 2 новыми тосканскими галеасами, но дальше не продвинулся. Его приказы, посланные с мальтийскими галерами, предписывали оставить парусники и все неэффективные галеры на Занте и привести остальной флот к Кефалонии, где он будет ждать. Колонна подчинился, подошел 20-го к Кефалонии, где снова не обнаружил главнокомандующего. Тот появился с севера только 24-го, но был отброшен к Корфу ненастной погодой, и две части флота так и не установили контакт.

Турецкий флот располагался в районе Модона, в 70 милях к западу от Занте, и прошел слух, что он идет к Занте, который оказался ложным. Колонна оставался у Кефалонии до 28-го, когда получил очередной приказ от Дона Хуана, на этот раз предписывавший ему вести все свои силы на Корфу. На следующий день он забрал парусники на Занте и 31-го прибыл на Корфу.

Его встретили далеко не дружелюбно. Дон Хуан посчитал его действия по поиску противника, не дожидаясь главнокомандующего, намеренным неподчинением. Колонна явно не считал себя виноватым и предложил отказаться от командования, чтобы отчитаться о своих действиях перед королем Испании. Жиль де Андраде тоже предложил оставить свой пост и вернуться к статусу рыцаря-госпитальера, но их отставка не была принята. В это время снова возник старый вопрос усиления венецианских галер испанскими войсками. Фоскарини наотрез отказался это позволить. Трудность удалось преодолеть, переведя людей с папских галер на венецианские и поставив на их место испанцев.

Учитывая крайне напряженные отношения между основными командирами, едва ли можно было надеяться на успешную кампанию. В распоряжении Дона Хуана был флот, почти такой же, как в предыдущем году, – 194 галеры, 8 галеасов и 45 парусников, но он почти ничего не достиг. Для начала он покинул Корфу только 8 сентября, хотя Колонна привел свой флот 31 августа. С целью усугубить положение, он потратил неделю, чтобы добраться от островов Стривали, расположенных всего лишь в 150 милях к югу. Наконец, его флагманский корабль так плохо управлялся, что после ночного перехода протяженностью менее 50 миль утром 17 сентября он прибыл к месту на греческом побережье, расположенному более чем в 20 милях от намеченного места высадки.