И я горю желаньем Восславить скорбную Отчизну-мать, Канцону посвящая Делам достойным вашим и стараньям. Как в мрамор жизнь вдыхает ваш резец, Так стих мой будет память воскрешать О славном гражданине. Ему возносится от нас хвалаОн языка тосканского творец. Италия, я знаю, как ты страждешь От бед, терзающих тебя поныне. Плохая в мире о тебе молва. Что значит мрамор прошлого, коль жаждешь

Сейчас вернуть себе былую славу! Но если Данте суждено забвенье, Нам всем страдать по праву И никогда не знать освобожденья.

Не за себя, ты за Отчизну рад, Хотя она несчастна. Но, быть может, Ее пример взбодрит Потомство спящее, чей сонный взгляд Не видит предков славные деянья И прошлое его уж не тревожит.

Италия немало пострадала, Когда, покинув мир, Ты в рай вошел в знак высшего признанья. Унижена великая страна, Что раньше тон державный задавала. В ней всяк живущий сир, Платя за унижение сполна. А ныне, не поверишь, боль сильней, Когда страною правят иностранцы И страждут вместе с ней Живущие в неволе итальянцы.

О, ты блажен стократ, Не видя наших бедствий и позора, Как итальянских жен Сжимал в объятьях вражеский солдат; Как разграблялись наши города И огнь сжирал святыни без разбора, А лучшие творенья Италии божественных творцов За Альпы вывозились навсегда. Враги добро бесценное возами Везли в свои далекие владенья. О если б слышал ты брань наглецов, Свободу насаждающих штыками! Под звон кандальный или свист бича Ужели гневом мы не возгорим При виде палача И оскверненье алтарей простим?

За что даны такие испытанья? Зачем злой рок нас породил на свет, Когда не в радость жизнь? Отчизну ждут безмерные страданья. Она наложница в руках врагов Иной ей доли нет. Ее пилой терзают, рвут на части. Но облегчить ей боль Нам не хватает сил и нужных слов. Сражались мы не за тебя, родная, И подвергали нашу жизнь напасти. Никчемна наша роль! Живем, свою судьбину проклиная. Не за тебя мы проливали кровь, И до сих пор саднит на сердце рана. Италия же вновь Должна терпеть глумливого тирана.

О, Данте, ты спокоен. Знать, годы твой смягчили гневный нрав. А итальянцы гибли, Хоть каждый был иной судьбы достоин. В степях, лесах дремучих на чужбине Они сражались, смертью смерть поправ, Где им враждебны были небо, звери, люди. Полураздетые, без провианта Все сгинули в заснеженной пустыне, И вечным ложем служит лед их праху. Предсмертные слова их: "Не забудем, Что итальянцы мы - потомки Данте. Мы не задумываясь шли на плаху. Юнцы безусые в расцвете сил Стяжали не Италии свободу. Злодей ее пленил, Пославший нас на смерть себе в угоду".

Их стоны воем ветра заглушались, В лесу гасилось эхо средь ветвей. Закончился их путь, А в поле хладные тела остались В безмолвном царстве снежного Борея Для пиршества зверей. Теперь там все равны на поле битвы: И трусы жалкие, и храбрецы. Но память светлую о них лелея, Мы говорим им: "Дорогие братья, Вас поминаем мы в часы молитвы. Несчастные бойцы, Попавшие в ледовые объятья, Скорбь велика для всей нашей Отчизны. Вы пали, не склонивши головы. Для нас нет горше тризны В краю родном несчастны мы, как вы".

На вас мы не в обиде. Но мы клянем своих поработителей, Пославших вас на гибель. И ныне перед нами в жалком виде Италия в печали безутешной И гонит прочь незваных утешителей. Когда бы состраданье Вдруг пробудилось к нашим общим бедам, Мы б вырвались на свет из тьмы кромешной. Скажи, певца божественного тень, Как долго будет длиться наказанье, Ужели и тебе исход неведом? Скажи, настанет ли желанный день, Когда зазеленеет мирт листвою, Чтоб всем нам к новой жизни возродиться? Все меркнет пред тобою, Чуть вспыхнув, как вечерняя зарница.

Ужель мы будущего лишены И нет конца позора? Пока я жив, к тебе обращены Мои стихи, больное поколенье,В них предков глас укора. Земля, что топчешь ты, хранит руины Древнейших капищ. Так взгляни хоть раз На изваянья, свитки и картины! Но если дух угас, Не для тебя страна с такой судьбою. Уйди и поищи приют скромней. Ей лучше быть вдовою, Чем малодушных взращивать мужей.

III

К АНДЖЕЛО МАИ,

КОГДА ОН НАШЕЛ РУКОПИСЬ ЦИЦЕРОНА "О РЕСПУБЛИКЕ"

Бесстрашный итальянец, для чего Могилы ворошить Забытых наших предков? И к чему Их заставляешь с веком говорить? Он захирел и погружен во тьму. Заговорили фолианты разом, И звуки славных дней Дошли до нас и вызвали волненье. Скажи, зачем ты оживил страницы И разбудил забывчивый наш разум? В пыли монастырей Они закончили свой век в забвенье, И вновь им суждено на свет родиться. Уж не судьбой ли ты ведом был властно И понял, что перечить ей напрасно?

Знать, сами боги так распорядились, Чтоб наше поколенье, Презрев деянья славные отцов, Питало к прошлому пренебреженье. Но нас потряс хор страстных голосов. Покуда небо нам благоволит И из бессмертных кто-то, Так вспомним ныне - или будет поздно Италии великие свершенья, Как долг сыновний строго нам велит! Чтоб пало царство гнета, К чему нас предки призывают грозно, Покончим с леностью без промедленья. Нам должно дух геройский возродить Негоже Родине трусливой слыть.

О предки славные, вы верите еще, Что духом мы воспрянем? Для вас, возможно, будущее зримо, А мы смиренно лямку жизни тянем. Просвета нет, и боль невыносима. Грядущее я вижу, как в бреду,Надежды никакой. Герои прошлого, под вашей сенью Живут никчемные пустые люди, Ленивые и злые на беду, И я средь них - изгой. Стыда не зная, предают сомненью Величье ваше. Время всех рассудит. Для мира мы пока - пример глумленья, О чем грядущие узнают поколенья.

Настойчивый искатель древних свитков, Тебе лишь одному Фортуна уготовила удачу И помогла природному уму Решить блестяще трудную задачу. Сокрытые от взоров письмена Выходят из забвенья, Чтоб нам явить величье прежних дней И Рима, и Афин. О нравы! О былые времена! Все меркнет при сравненье Со славой спящих вечным сном мужей

На сером фоне нынешних годин. Пока Италия живет в позоре, Былого искры ветер гасит в море. Еще твой прах священный не остыл, Борец с судьбиной злой, Познавший в жизни тяжкие страданья. Тебе стал Ад милей, чем мир земной. Что Ад, коль здесь безмерны испытанья? Другой певец, умелыми руками Водивший по струнам, Извлек волшебные из лиры звуки, Хотя в любви сам счастья не познал. Стих итальянский напоен слезами. Передалась и нам Былая скорбь, и страждем мы от муки, С младенчества познав мечты провал. Видать, до самой гробовой доски Не сможем отрешиться от тоски.