Джакомо Леопарди
Стихотворения
I
К ИТАЛИИ
О родина, я вижу колоннады, Ворота, гермы, статуи, ограды
И башни наших дедов, Но я не вижу славы, лавров, стали, Что наших древних предков отягчали.
Ты стала безоружна, Обнажены чело твое и стан. Какая бледность! кровь! о, сколько ран!
Какой тебя я вижу, Прекраснейшая женщина! Ответа У неба, у всего прошу я света:
Скажите мне, скажите, Кто сделал так? Невыносимы муки От злых цепей, терзающих ей руки;
И вот без покрывала, Простоволосая, в колени пряча Лицо, она сидит, безмолвно плача.
Плачь, плачь! Но побеждать Всегда - пускай наперекор судьбе,Италия моя, дано тебе!
Двумя ключами будь твои глаза Не перевесит никогда слеза
Твоих потерь, позора. Вокруг все те же слышатся слова: Была великой ты - не такова
Теперь. О, почему?
Была ты госпожой, теперь слуга. Где меч, который рассекал врага?
Где сила, доблесть, стойкость? Где мантий, лент златых былая слава? Чья хитрость, чьи старанья, чья держава
Тебя лишила их? Когда и как, ответь мне, пала ты Во прах с неизмеримой высоты?
И кто защитник твой? Ужель никто? - Я кинусь в битву сам, Я кровь мою, я жизнь мою отдам!
Оружье мне, оружье! О, если б сделать так судьба могла, Чтоб кровь моя грудь итальянцев жгла!
Где сыновья твои? Я слышу звон Оружья, голоса со всех сторон,
Литавры, стук повозок. Италия моя, твои сыны В чужих краях сражаются. То сны
Я вижу или явь: Там пеший, конный, дым и блеск мечей, Как молний блеск? Что ж трепетных очей
Туда не обратишь? За что сражаются, взгляни в тревоге, Там юноши Италии? О боги,
Там за страну чужую Италии клинки обнажены! Несчастен тот, кто на полях войны
Не за отчизну пал, Семейного не ради очага, Но за чужой народ, от рук врага
Чужого; кто не скажет В час смерти, обратясь к родному краю: Жизнь, что ты дал, тебе я возвращаю.
Язычества блаженны времена: Единой ратью мчались племена
За родину на смерть; И вы, превозносимые вовеки Теснины фессалийские, где греки,
Немногие числом, Но вольные, за честь своей земли И персов и судьбу превозмогли.
Я думаю, что путник Легко поймет невнятный разговор Растений, и волны, и скал, и гор
О том, как этот берег Был скрыт грядою гордой мертвых тел Тех, кто свободы Греции хотел.
И прочь бежал тогда За Геллеспонт Ксеркс низкий и жестокий, Чтобы над ним смеялся внук далекий;
На холм же, где, погибнув, Они нашли бессмертье, Симонид Поднялся, озирая чудный вид.
Катились слезы тихие со щек, Едва дышать, едва стоять он мог
И в руки лиру взял; Кто о самом себе забыл в бою, Кто за отчизну отдал кровь свою,
Тот счастье испытал; Вы, Грецией любимы, миром чтимы, Какой любовью были одержимы,
Какая страсть влекла Вас под удары горького удела? Иль радостным был час, когда вы смело
Шаг сделали ужасный, Что беззаботно улыбались вы? Иль не могильные вас ждали рвы,
А ложе пышных пиршеств? Тьма Тартара и мертвая волна Вас ждали там; ни дети, ни жена
Вблизи вас не стояли, Когда вы пали на брегу суровом, Ничьим не провожаемые словом.
Но там и Персию ждала награда Ужасная. Как в середину стада
Кидается свирепый лев, Прокусывает горло у быка, Другому в кровь загривок и бока
Терзает - так средь персов Гнев эллинов ярился и отвага. Гляди, средь мертвых тел не сделать шага,
И всадник пал, и конь; Гляди, и побежденным не пробиться Чрез павшие шатры и колесницы;
Всех впереди бежит Растерзанный и бледный сам тиран; Гляди, как кровью, хлынувшей из ран
У варваров, облиты Герои-эллины; но вот уж сами, От ран слабея, падают рядами.
Живите, о, живите, Блаженными вас сохранит молва, Покуда живы на земле слова.
Скорее возопят из глубины Морской созвездья, с неба сметены,
Чем минет, потускнев, О вас воспоминание. АлтарьГробница ваша; не забыв, как встарь
Кровь проливали деды, С детьми в молчанье матери пройдут. О славные, я простираюсь тут,
Целуя камни, землю;
Хвала и слава, доблестные, вам Звучит по всей земле. Когда бы сам
Я с вами был тогда, Чтоб эту землю кровь моя смягчила) Но коль судьба враждебная решила
Иначе, за Элладу Смежить не дозволяя веки мне В последний раз на гибельной войне,
То пусть по воле неба Хоть слава вашего певца негромко Звучит близ славы вашей для потомка!
II
К ПАМЯТНИКУ ДАНТЕ,
КОТОРЫЙ СООРУЖАЕТСЯ ВО ФЛОРЕНЦИИ
Хоть ныне наш народ Обрел покой под белыми крылами, Не сбросил он оковы И по старинке в полусне живет. Тому примеров много в подтвержденье: Живем мы ныне мелкими страстями. Италия родная, Твои деянья в прошлом величавы, А ныне обезлюдели селенья, И некого там больше воспевать. Так оглянись, Отчизна дорогая, Равняйся на сынов бессмертной славы И плачь! Себя должна ты порицать За безразличье, что сковало нас! Восстань и сбрось с себя постылый камень. Пусть опалит хоть раз Тебя былых свершений страсть и пламень!
Средь чужестранцев существует мненье: Тосканцу равных не было и нет, Но он поныне гость, Где вечное обрел успокоенье. С певцом Меонии стал вровень он. Не мил нам будет свет И вряд ли мы сумеем жить спокойно, Пока он на чужбине С того прискорбного дня похорон. Флоренция, позор тебе и стыд, Что не почтила гения достойно! Так вспомни же о сыне, Которого весь мир боготворит И воздает тебе хвалу и честь. В том деле, коему дано начало, Одно желанье есть, Чтоб вся Италия единой стала.
К Италии любовь Стране несчастной ныне и убогой,Чья закатилась слава, Зажжет сочувствие в сердцах, и вновь Мы одолеем долгое ненастье, Коль меру будем знать в оценке строгой. Так проявите жалость! Утрите слезы ей, сыны, с ланит И окажите доброе участье. Я поддержу вас песней и стихами. Нужна ли вам советов чьих-то малость? Вы одолеете любой гранит, За дело взявшись дружными руками. Ужель забыли вы азы искусства? Когда вам мастерства недоставало, Чтоб пламенели чувства, А сердце бы искрилось, как кресало?
Ваш долг - такое изваять творенье, Чтоб навсегда с души снять тяжкий груз. Но кто б вас мог сподвигнуть На труд великий, вызвав вдохновенье? Чье имя может души возвышать? Спросите-ка у муз, Чей голос сладостней всех голосов И столь божественно его звучанье? Коль сможете величье передать, Италия воздаст вам по заслугам. Когда же будет монумент готов, Воздвигнутый потомкам в назиданье, Тогда и примиримся мы друг с другом. Среди искусств различных и ваянье Приносит радость и успокоенье людям, И прежние страданья Мы, итальянцы, наконец забудем.
