Иногда я вплавь добираюсь до острова, такой же отдельной горы. Именно на одном из таких островов я нашел свою любовь, живущую в шалаше. Я мысленно звал ее лапландкой, хотя я не знал, где я, да и не хотел – просто потому что в детстве в сказке Андерсена мне очень нравилось название «Лапландка и финка», оно будоражило и завораживало меня своей дикой и недоступной красотой. Так пусть и эта будет лапландкой. Я ей не говорил. Мы вообще мало разговаривали.
Я любил свою лапландку. И она любила меня.
Я не вел счет дням и не знал, сколько времени прошло. Такой горячей и вместе с тем спокойной и уверенной любви я никогда прежде не испытывал, не испытывал приступов этого тихого, но и перехватывающего горло, почти уже невыносимого восторга. Так, с лапландкой, проходили несчитаные дни.
…Мы лежим, обнявшись, на плато и вместе смотрим на озера и лес. Даже мошкара нас не тревожит.
Мы сидим на моей кухне и пьем из пузырьков в темноте, за окном большая белая луна. Мы запиваем аптечную алкогольную дрянь другой дрянью, неалкогольной. Мы любим и понимаем друг друга как никогда.
Луна приблизилась, стала больше. Она была все того же ровного белого цвета. Я почувствовал легкую жуть и отвернулся. И не нашел рядом с собой лапландки. Я поспешил уйти от окна, от луны. Проходя через проем кухонной двери, я не выдержал, обернулся – и увидел, что луна стала еще ближе, почти закрыла собой окно, и я окончательно испугался.
Я метнулся в комнату, к моей лапландке, может быть, она меня утешит и успокоит, но ее там не было. В другой комнате ее тоже не оказалось. Я было подумал, что оставил ее на кухне, но вспомнил, что оттуда-то она и исчезла.
И вот я стою один, на кухне, в белом свете луны, среди нагромождения аптечных пузырьков, и моей любви рядом нет, нет и никогда не было.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
– Так это что, я, значит, в психозе был?
– Да. В психозе.
– Стал догадываться уже… Тьфу, блин… Я и не помню, как сюда заехал. Ладно, не впервой.
Брат только глянул на меня в ответ на это «не впервой» и ничего не сказал. Отошел.
Гм, это я, кажется, зря. Куражливая веселость сейчас как-то не к месту.
Мы стояли на той самой кухне, ставшей теперь совсем обычной.
Еще здесь были мой врач и господин в черном костюме и в галстуке.
Он приветливо мне улыбнулся и подошел. Я заметил его общую ухоженность, а особенно ухоженность его усов, редкого, неплебейского сорта. А также неестественно гладкую выбритость. Rara avis.
Судя по безупречным манерам, в прошлом неоднократно бывал бит. Почему-то я вспоминал это наблюдение, глядя на него.
Rara avis представился Ильей Николаевичем и завел со мной сердечный и серьезный разговор. Он мягко и настоятельно убеждал меня в том, что после перенесенного мной алкогольного психоза мне необходимо пройти курс реабилитации. Эта мягкая, вежливая настойчивость сразу насторожила меня – похоже, быть мне в реабилитационном центре, уж не знаю, как так получится. А ехать туда я ни при каких обстоятельствах не хотел. Из психоза меня вывели – чего же еще?
Вам являлись фиктивные сущности, напоминал мне Илья Николаевич. Являлись, чего уж. У вас есть ложные воспоминания. Ну да, типа того. Но я же понимаю, что они ложные. Вы должны понять, что психоз – это очень серьезно, все гнул он свою линию. Так нет же его – вытащили, и молодцы, спасибо и досвидос! Я все отнекивался и отбрехивался, но тут заговорил мой брат, прервав нашу беседу, и я понял, что и как получится.
Брат говорил как бы через силу, глядя на меня каким-то непонятным взглядом. Он изложил мне ситуацию.
Дело в том, что все мы – я, мой брат, мой отец, еще давно знакомый мне народ – все кормимся вокруг одной фирмочки. Так вот, не вдаваясь в детали, было единогласно принято решение против меня. Что означало – я остался без денег. Не хочешь ехать в ребцентр – не едь. Иди куда хочешь.
В моей ситуации это значило одно – покориться.
– Отец подсуетился? – сразу вычислил я.
Брат не сразу ответил.
– Идея была его. А ты хочешь лечись – хочешь нет. Мне без разницы.
– Молодец папаня. Ловко он это провернул. Гениально.
Брат бы просто не смог, я знал. А вот отец стоял там хорошо.
– Значит, его идея. Гениально…
– Ну так едем? Если не хочешь, до хаты я тебя подброшу.
– Молодец…
Брат пожал плечами с видом полнейшего равнодушия.
Я еще не отошел, был слаб. Смысл доходил, как через вату. Но доходил. Эк меня раком поставили. Уж чего-чего – а такого не ожидал.
…А впрочем – пусть делают, что хотят… Может, оно и вправду к лучшему…
Мой врач и Илья Николаевич негромко говорили между собой, о каких-то совсем других делах.
…мне показалось, что брату противно на меня смотреть…
И я полез в братову машину. Он не смотрел на меня, я на него. И хорошо, что ему надо смотреть на дорогу. А я окончательно понял, что пора заткнуться.
Но одна мысль терзала меня. Черт, я все-таки обратился к брату:
– Дай ноут, а? Мне на минуту.
Брат одной рукой пошарил где-то за собой и дал мне ноут, не спросив, зачем он мне.
Первым делом я накинулся на фильм «На Алжир никто не летит». Я знал, что был в психозе, и все-таки не мог поверить, что я этот фильм не смотрел – я ведь так ясно его помню, помню эту достоверность, этих французов, этот стягивающийся в точку круг на черном экране! Забил в поисковик название – нет такого. Может, перевод не тот? А какой тот? А как это по-французски? Тык-мык, уже поперли какие-то «сильвупле» на французском. Франция, Алжир. Может быть куча французских фильмов, где есть слово «Алжир»…
Невероятно!
На Алжир никто не летит.
Одержимый какой-то идиотской одержимостью, я продолжал поиски. Как это трудно – не верить глазам своим! Хотя какая разница, смотрел – не смотрел. Но я не мог, реально не мог. Красивое старое русское имя – Борча. От «борьба». Может быть, воин.
«Борча је урбано градско насеље у Београду, које се налази на територији градске општине Палилула. Према попису из 2011. било је 46.086 становника (према попису из 2002. било је 35.150 становника, а према оном из 1991. било је 26.895)».
Почитал, что-то понял через пень-колоду, но все равно пришлось переключаться на английский, хотя и из через пень-колоду понятого уже явствовало, что это не имя. Может, хоть корень тот «борьба»? И здесь ошибочка, еще немного лингвистических онлайн-изысканий, и я узнал, что это слово, возможно, восходит к славянскому «bara», что означает «болото». А еще есть футбольный клуб «Борча». Век живи, век учись.
Достаточно. Почему-то особенно жалко было фильма.
И я как-то окончательно скис. И уже ничего не замечал вокруг, не замечал, куда мы едем…
Брат высадил меня из машины и уехал.
Разом все осталось позади, без малейшего отзвука.
И опять я в приемной учреждения. На этот раз другого, в таких я раньше не был. Было оно на Васильевском острове, не в Париже.
Тишина, пустота. Обычная вахточка с телефоном, по другую сторону, на стене, – шкафчик для вещей. И молодой человек в очках. Он был участлив и серьезен. Никаких психоактивных веществ при мне не было, но таблетки от давления он забрал. Я было пытался возражать: это ж не наркота какая-нибудь, а у меня гипертония, мне их надо каждый день принимать, но он только сочувственно покивал, а таблетки забрал.
– Свяжитесь с вашим врачом. В крайнем случае вызовем «скорую помощь».
– А у вас самих врачей нет?
– Мы не медицинская организация.
Похоже, они все таблетки забирают – на всякий случай, они же не медицинская организация. Мне это показалось отчасти странным – сорокапятилетний алкаш вряд ли будет здоров как бык, вполне вероятно, что он что-то принимает. Диабет, панкреатит, цирроз, черт в ступе. Ну что ж, раз таков порядок. Я виноват. Я должен быть настроен на сотрудничество.
