– Ты что? Болит что-то?

– Жубы уроджкие, – прошипела она. – Ш утра уже ноют! Думала, пройдет…

– А где конкретно болит? – спросила я, осторожно заходя сбоку.

– Шсади…

– Открой ротик, деточка.

Вероятно, я рисковала. После того, как Нашка в полевых условиях подтвердила, что с метанием пламени у нее все в порядке, соваться ей в пасть было довольно рискованно.

– А у тебя руки чистые? – подозрительно спросила Нашка, выпустив из ноздрей клубы дыма.

– Чистые, – уверила я, – при тебе сейчас о траву вытирала. И вообще – в природе грязи нет.

Нашка явно осталась при своем мнении, но рот все-таки открыла.

«Да, на таком черепе можно славненько заработать», – отметила я, изучая ряды устрашающих треугольных зубов; для человека их было многовато.

– Ну-ка. Открой пошире и не вздумай дыхнуть на меня.

Нашка скосила на меня подозрительный глаз, но сделала, как я просила. Точно, раза в полтора больше, чем у человека. И в челюсти еще есть место для новых. Не в этом ли дело?

«Крокодильчик мой», – умильно подумала я. Почему-то превращение Нашки в дракона показалось мне сейчас невыразимо милым. Не настолько, конечно, чтобы я рискнула ей об этом заявить.

– Закройте рот, пациент.

Челюсти с клацаньем захлопнулись. Я вздрогнула. Все умиление мгновенно исчезло.

– Ну? – хмуро сказала Нашка.

– Зубки у тебя режутся, – ухмыльнулась я, – новенькие, беленькие.

– Хреново. Думаешь, это надолго?

– Ты искренне считаешь меня таким гениальным специалистом по драконьим зубам?! Могу только предположить, что тебе будет легче, если ты погрызешь что-то жесткое, как собаки делают.

– У меня есть собака, спасибо! Я в курсе, что и как они делают, только сомневаюсь, что ты мне пожертвуешь свои замечательные ботинки.

– Давай ограбим кого-нибудь, – предложила я, – правда, они, возможно, носят тут лапти или деревянные сабо…

– Фу! – почти искренне возмутилась Нашка. – Жрать какую-то мерзкую обувь неизвестно с чьих ног, неизвестно где ходивших! Предложила тоже, любимая подружка!

Я развела руками, дескать, чем мог, тем помог, и начала собираться. Двух не поместившихся в нас зайцев я завернула в полиэтиленовый мешок и обернулась к страдающей Нашке.

– Слушай, я припухла уже все время багаж тащить, не хочешь поучаствовать?

– Могу и поучаствовать, но если я возьму что-то в зубы, я могу это и сжечь случайно.

– А мы можем прикрепить сумку к твоей спине, – осенила меня гениальная идея.

– Как это? – недоверчиво спросила Нашка, на всякий случай отступая.

– Скотчем! У меня есть большой рулон скотча для хозяйственных нужд. Не переживай: если вдруг станет тяжело, я у тебя заберу. Хотя подозреваю, что ты не заметишь, даже если я сама тебе на спину сяду. (Наташа протестующе булькнула). Или хочешь, просто поделим, я все равно не могу положить зайцев в сумку – они все испачкают.

– Ну, ладно, – Нашка с видом первой салемской ведьмы на суде закатила глаза, – давай сюда свое мясо, но если я озверею от запаха, пеняй на себя!

– Не впадай в манию величия, – сказала я, прикрепляя к жесткой шкуре измазанный кровью пакет с мясом. Вид грузового дракона был достаточно диким, но Нашка себя не видела, а я вполне могла пережить и не такое эстетическое потрясение, – Ты только что съела трех зайцев, тебе не должно быстро захотеться есть. В природе все устроено разумно, в том числе и ты.

– Как скажешь. – Нашка сделала попытку пожать плечами, но, видимо, драконья форма не была рассчитана на такие жесты. – Ты, может, и не гениальный, но единственный местный специалист в области меня.

Иссен-Эри открыл глаза. Диск одного Солнца, ослепительно алый, как раз выглянул из-за горизонта, и вершины гор отразили его свет, полыхнув кровавым маревом на фоне колеблющейся у их подножий мглы. Темные тени обрели плоть и обступили мудреца молчаливым кольцом. Потом свет второго солнца, зеленовато-золотой, заиграл на чешуйчатых щитах.

Из круга вышли трое – маги: человек, вампир и оборотень. Даже сквозь человеческое обличие Иссен-Эри видел звериную сущность последнего.

– Ты уже готов к смерти? – спросил вампир.

– Ты не способен причинить мне вред, – Иссен-Эри поднял на собеседника взгляд. – Возможно, другой, но не ты. Мое время еще не пришло…

– Не пытайся заговорить меня, Лис! Ты станешь всемогущ, едва случится Последнее колдовство. И мы пришли помешать этому.

– Помешать?! – рассмеялся мудрец. – Помешать этому не в силах даже я сам, ваши же попытки жалки. Ты еще не понял этого, Сатиар из рода Тевородов?

– Не смейся над нами, старик! – вампир почти прошипел эти слова, блеснув клыками. – Твое время сочтено. Мы долго, слишком долго терпели род Лиса, но я не могу допустить, чтобы он обрел всевластие. Чтобы ты его обрел!

– Ты дурак, Сатиар, – мудрец произнес это спокойно, почти бесстрастно.

– Убейте его! – обнажив клыки, тот, кого называли Сатиаром, обвел взглядом своих воинов.

Воины подняли арбалеты. Старик же, не меняя позы, поднял руки ладонями вверх.

– Твои заклинания не в силах пробить щиты из шкур Азд-ар-Хи! – сказал оборотень, – Умри же с миром, старик. Мы не хотим тебе зла, мы лишь не можем допустить твоего всемогущества!

Тенькнули тетивы арбалетов, но болты рассыпались в прах, едва коснувшись радужного купола, вышедшего из ладоней Иссен-Эри. Взвились мечи – и опали хрустальными осколками.

Все три мага одновременно отступили на шаг и выхватили амулеты. Купол над стариком дрогнул и подался в стороны. Лис поднял руки над головой, и из его ладоней почти зримо потекла Сила, питающая защиту, но точно так же она утекала к его врагам.

– Ты долго не выдержишь, старик, – прохрипел вампир. Он чувствовал, как поток силы, отнятой у Лиса, вливается в него через амулет. – Такого не выдержит никто.

Внизу, во все еще не развеявшихся тенях, раздались крики и звон стали о сталь.

– Уже скоро, – с трудом проговорил Сатиар. – Твои приспешники опоздали, и они не помогут тебе.

Старик не отвечал. Краска уходила с его лица, он словно бы сжался и вдруг безвольно опустил руки. Все три мага подались вперед. Лис, уронив голову на грудь, не двигался. Вампир с трудом распрямился.

– Вот и все, – произнес он, делая пасс рукой, намереваясь нанести последний, смертельный удар, – Вот и все! Где твой род, Золотой Лис?!

Старый мудрец поднял голову, взглянул на вампира и захохотал. Человеческий маг и оборотень отшатнулись. А Иссен-Эри продолжил смеяться как, вероятно, никогда в жизни. И приготовленное заклятие рассыпалось в руке Сатиара облачком искр. Чешуйчатые золотые щиты, непробиваемые для заклятий, лопнули в руках воинов, разлетелись в клочья. Воины попятились, иные побежали прочь, но навстречу уже поднимались другие, в золотистых и белых доспехах.

– Мы дураки, – тихо шепнул человек-маг, но его услышали. – Мы дураки, он сейчас сильнее, чем когда-либо был… и чем когда-либо будет!

– Молодец, – сказал Лис. – Ты догадался.

Он начал словно истончаться по краям, просвечивать, исчезая.

Страшно закричал вампир. Он выхватил из складок плаща темный прозрачный кристалл: ревущий столб зеленого пламени окутал Иссен-Эри.

– Что ты делаешь! – закричал оборотень. – Ты что, еще не понял?!

Но уже ничего нельзя было остановить. Огненный вихрь раскручивался вокруг старика, словно вытягиваясь из руки Сатиара, сжимавшей кристалл…

Уже начало темнеть, а мы по-прежнему брели в неизвестном направлении. Не то чтобы у нас был выбор. За последние полтора часа со всех сторон внезапно выросли жутковатые утесы, кокетливо прикрытые потертыми елками, а справа еще разлилась речушка, хоть и мелкая, но, судя по грохоту воды, характера довольно вредного. При желании, конечно, можно было свернуть, но, ведомые инстинктом «сухой кочки перед костерком», мы, не сговариваясь, избрали режим наименьшего сопротивления.