От бронзовых лучей солнца песок как будто темнел, точно сахар на сковороде. Я наблюдала за бабушкой, что, наверняка, делилась секретами приготовления фаршированной утки, от которой все были просто без ума. Потом я взглянула на тех парней впереди, что плескались в воде и почувствовала, как с висков медленно стекал пот, а кожа буквально парила. В какой-то момент мои глаза начали закрываться. Голова постепенно опускалась, я ощущала утомительный жар и ничего не могла поделать с легкой усталостью, что вынуждала меня отдаться послеобеденной дремоте. Шум моря убаюкивал, морской бриз околдовывал, и я, протяжно выдохнув, постепенно проваливалась в сон, как вдруг, что-то легкое и мягкое ударило меня по заднице.

Сдвинув панамку, я поднялась на колени и уставилась на парня, что бежал ко мне так быстро, точно участвовал в забеге. Высокий, но очень худой. На нем, как тряпка, висели широкие синие шорты, намокшие от воды, а кожа светилась бронзой.

– Без обид, – безразлично бросил он, пробегая мимо меня.

Я обернулась и с каким-то странным интересом наблюдала за его неуклюжими попытками поймать волейбольный мяч, что катился по ровному песку. Почему-то мне казалось, что у него пушистые ресницы и до ужаса кривые зубы. Парни с такой плоской конституцией тела часто являются обладателями кошмарной улыбки. Взять хотя бы четырех моих одноклассников!

Сделав вид, что этот мяч никоим образом не помешал моему лежанию под солнцем, я вновь опустилась на покрывало и накрыла голову панамкой, спрятав лицо от горячих лучей. Не прошло и двух минут, как этот дурацкий мяч снова треснул меня по заднице, но на сей раз намного сильнее.

– Эй! – выкрикнула я, поднявшись на колени. Парни впереди смотрели в мою сторону и ни один из них, кажется, не собирался бежать за мячом. – Осторожно!

– Кинь мяч! – потребовал тот худощавый.

Я огляделась и скорчила, должно быть, самую недовольную физиономию, потому что этот синий мяч остановился прямо у моих ног.

– Ты можешь шустрее, а? Мы играть хотим!

– Если надо, иди и бери сам! – ответила я, закатив глаза. Еще чего, слугу себе нашел что ли?

Поправив края покрывала, я собиралась снова лечь, как один из недоделанных волейболистов бросил в меня ракушку, которая, чудным образом, миновала мою голову.

– Эй! Ты совсем?!

– Сложно что ли? – недовольно бросил худой. – Брось мяч!

– Иди сам бери! Я тебе не «принеси-подай»!

Парень лениво направился в мою сторону. Не знаю, что двигало мною, но я резко схватила темное полотенце и накрыла им грудь. Боже, как же я стеснялась этих прыщиков!

– Вредина ты, – бросил он, одарив меня продолжительным и таким ненавистным взглядом, словно я лишила его новенького велосипеда.

Продолжая стоять на коленях и прикрывать полотенцем позорную часть своего не сформировавшегося тела, я обескуражено глядела на незнакомца, чьи ресницы действительно оказались слишком пушистыми, глаза цвета темного миндаля, а зубы…

Его белые и идеально ровные зубы я увидела спустя несколько дней, когда моя бабушка ушла в гости к одной нашей родственнице, а я, под предлогом «не хочу слушать старушечьи разговоры и лучше посижу с девчонками на лавочке», осталась дома. Убедившись, что бабуля скрылась за поворотом, я закрыла двери в нашем стареньком, но уютном доме и ринулась к ребятам, что в десятый раз собирались в полюбившуюся им бухту.

– Дождаться не могу, когда окажусь там! – пищала я от радости, дергая Настю за руку. – Там правда круто?

– Еще как! – улыбалась она, глядя на меня сверху вниз. – Ты ничего не берешь с собой?

– Неа.

– А полотенце?

– Так обсохну!

Не будь моя бабушка шпионкой, я бы, наверное, рискнула прихватить с собой даже коротенькое кухонное полотенце. Однако, она тут же спохватится, мол, а чего это на веревке сушится мокрое полотенце? Откуда оно? Неужели я ходила с друзьями на пляж без её ведома? В этом случае, домашний арест на несколько дней мне точно будет обеспечен. Если бы мама была здесь, моя жизнь находилась бы в её власти. А поскольку она приедет только к концу лета, мне приходилось слушаться нашу слишком бережливую бабулю.

– Надо же! Это правда ты, – подколола меня Света, набрасывая на плечи рюкзак. Она очень крупная. Не в том плане, что толстая, просто крупная и все. – А я думала блефуешь. – Она взглянула на Илюшу и с лошадиной улыбкой добавила: – Я, как обычно, сказала деду, что мы на пляж. Взяла с собой пирожки с яблоками. Будешь?

О, мой бог, неужели она втрескалась в мальчишку, что едва доставал ей до сисек и был тоньше зубочистки?

– На пляже съедим, – с какой-то детской радостью ответил Илюша и коснулся рукой её предплечья. – Я шоколадку взял.

– А я сок и пару бутербродов, – подхватила Настя.

– Моей бабушки не будет часа три, мы ведь вернемся к эту времени? – спросила я, оглядев всех.

– Это во сколько мы должны быть здесь? – Илюша хлопал большими синими глазами и с каким-то глупым выражением лица глядел на меня. Я почувствовала себя тупой. – В девять?

– Ну, что-то типа того, – пожала я плечами.

Света демонстративно фыркнула. Ей-богу, очень скоро я все лицо ей расцарапаю. Наша краснощекая Юлька часто заморгала и так громко сглотнула, что я вдруг ощутила себя на воображаемом ринге, где очень скоро состоится бой века. Если эта Света еще хоть раз позволит так явно выразить ко мне свою долбаную раздражительность, я ей точно наваляю.

Мы с Настей шли позади всех, болтали о фильмах, книгах и глупых мальчишках в школе. Было уже начало восьмого вечера, когда наша небольшая команда спустилась с холма к асфальтированной дороге, за которой расстилался самый прекрасный пляж на свете. По крайней мере, мне так всегда казалось. Солнце спряталось за горизонтом, песок утратил силу завораживающего свечения и теперь все вокруг постепенно отдавалось воле сумерек.

Мне хотелось идти быстрее. Чем раньше мы окажемся в бухте, тем больше времени я смогу там провести. Однако, наша всезнающая Света, что стала негласным командиром нашей команды, как будто нарочно отказывалась ускорять шаг.

– Насть, – обратилась я тихо к подруге, что была выше меня на три головы. У нее ужасно длинные ноги, прямо говоря, от самых ушей. И русые волосы до самой задницы. – Тебе не кажется, что Света несколько нагловатой стала?

Настя подняла большую ракушку и бросила её в море.

– Есть такое. Ты видела, как она вчера заехала мне по плечу? Как будто я мужик. Смотри, у меня синяк остался.

– Может с ней надо поговорить? Она ведет себя отвратительно.

Настя тихонько хмыкнула:

– С ней? Знаешь, по-моему, ты последний человек, которого она стала бы слушать. Не обижайся, ладно? Она тут сказала недавно, что ты…

– Что я «что»?

Понизив голос до шепота, Настя ответила:

– Настоящая заноза в слоновьей заднице. А поскольку задница слона слишком огромная, то и ты, точно гигантская зубочистка.

Обескураженная услышанным, я метнула яростный взгляд на Свету, что в сотый раз за пятнадцать минут закатилась громким смехом, который слушать уже было просто невыносимо.

Значит, вот как обстояли дела. Пока я беззаботно смотрела вечерний выпуск новостей с бабушкой, грезя о ночных прогулках с друзьями, эта идиотка называла меня занозой в заднице слона?

Внезапно из раскидистых кустов маслины, что поглотил полумрак, раздался протяжный свист. Юлька, Илюша, Света и Лешка обернулись, а мы с Настей машинально взялись за руки, точно почуяли опасность.

– Эй, вредина-а-а-а? – протянул кто-то издевательским тоном. – Вредина-а-а-а?

– Это кто? – шепнула мне Настя, потянув меня за собой. – Идем, чего стоишь?

– Вредина-а-а-а!

Света остановилась, недовольно расставив руки в боки, но Илюша, кажется, осторожно подтолкнул её, вынуждая двигаться дальше.

– Это что такое? – хмыкнула она, бросив взгляд в сторону кустов. – Это они нам кричат?

– Свет, не обращай внимания, – поспешил успокоить Илюша, по-дружески обняв её за плечо. – Это приезжие. Гостят у тети Нины, родственники её что ли. Они спутались с местными болванами, вот и цепляются к нормальным людям.