Джонни оборвал фразу на полуслове и внимательнее присмотрелся к представителю власти. Ему, кажется, было нехорошо. Или наоборот, но не всё в порядке – это точно.

Джонни наконец-то удалось растеряться, он встретил за один день даже для него слишком много психов. Его уже по сегодняшней традиции вновь выручил случайный персонаж. Без стука распахнулась дверь и в кабинет "как к себе домой" впёрся пузатый чин в мундире с красивыми шевронами.

– Как дела с розыском уклонистов, Энди? – грозно насупившись, неожиданно пискляво вопросило ответственное лицо улыбчивого копа, начисто игнорируя Джона. – Где результаты за сутки? Пособничаешь? Уклоняешься?

– Нет-нет, что вы, господин офицер! – проговорил Джон, сразу не сообразив, что обращались не к нему.

Улыбчивый коп перестал улыбаться и кивать, побледнел и открыл рот что-то вякнуть, но начальство уже переключилось на посетителя.

– Сынок, а ты почему не в армии? Наверное, ещё молод?

У офицера тоже был сынок, и ему очень не хотелось отпускать парня на войну, но проклятое предписание уже лежало в кармане. Ему предстояло лично вручить это сыну, а потом самому отвезти на сборный пункт.

– Нет, офицер! Я хочу в армию, но я официально в розыске и должен сначала сдаться властям. Ведь из документов у меня только справка и две характеристики. – Повторил Джон свою речь с виду вменяемому полицейскому. – А этот коп нефига не понимает, обдолбался наверное, господин офицер!

– Как тебя зовут, мальчик? – проникновенно спросил толстый.

– Джонни, господин. Джонни Ри-тано.

–А вот и нет, – улыбнулся добренький дядя. – Ты – Джонни Ха-ня, а это твоё предписание.

Джон уставился на вытащенную им из кармана бумажку, открыв рот.

– Но мои документы…

– Ты главное на сборном пункте предъяви предписание, а документы тебе уже там сделают, какие понадобятся, – офицер ловко положил бумажку в кармашек Джонниного свитера, – если вообще понадобятся. У тебя есть на чём добраться до сборного пункта? Это за городом, ты, наверное, не найдёшь, давай, я тебя подвезу!

– Что вы, господин офицер, я найду, я на машине. А вы лучше присмотрите за этим, кажется, ему лучше лечь, – указал Джонни на странное поведение улыбчивого копа.

Полицейский, уронив голову на ладони, трясся плечами и всем корпусом. Беднягу колотило в истерике.

– Всего хорошего, господин офицер, – попрощался Джонни от дверей.

– Служи достойно, сынок! Главное – довези предписание! Я в тебя верю! – успел он услышать в коридоре и, наконец, покинул этот дурдом под вывеской отделения полиции.

***

Выбравшись из тесного холла переполненного лихорадочно возбуждёнными или уже впавшими в злобное отупение очередей и митингов людьми, Джонни улыбнулся своему фиолетовому небу, вдохнул полной грудью свежий послеобеденный воздух…

И забыл выдохнуть. Наполнив воздух визгом и вонью палёных покрышек в лихом полицейском развороте почти у самых ступенек крылечка его каким-то чудом не задавил полицейский автобус. Джонни резко отскочил, выдохнул и забрался повыше обратно на крыльцо.

Из кабины выпрыгнули двое копов с винтовками наизготовку и подбежали к дверце багажного отделения. Один из них с размаху врезал по ней прикладом и отскочил назад и вправо, наводя оружие в проём арестанского выхода из автобуса. Его коллега слева уже целился туда же.

Дверца распахнулась, оттуда головой вперёд вылетел Цербер собственной персоной со скованными за спиной руками и, несколько проехав по асфальту лицевой своей частью, притормозил в двух шагах от полицейских ботинок конвоя. Аналогичным образом за ним последовали ещё четверо инструкторов вот только сегодня закрытого центра подготовки добровольных сил охраны правопорядка.

– Похоже, хохма удалась, – мелькнуло в голове Джона, – однако пора завязывать с такими шуточками.

Но у духа больного юмора этого дня были свои планы на вечер.

– Так, где ты говоришь, твоя машина, сынок? – послышался сзади голос доброго дяденьки с красивыми шевронами.

Джонни, оглянувшись, увидел всю его внушающую доверие пузатую фигуру с помповым штурмовым полицейским дробовиком наизготовку.

– Вон там, господин офицер, я уже собирался уезжать…

– Вот и хорошо, что дождался меня, сынок, я тебя всё-таки провожу, – душевно ответствовал полицейский, – ты сейчас, не торопясь и не дёргаясь, пойдёшь к пассажирской дверце…

– Да я честно…

– Пасть завали, говнюк, у меня язва в желудке, нервы ни к чёрту, и трясутся пальцы с бодуна! – резковато перебил Джонни полицейский чин. – Ну чего встал? Тебя при попытке к бегству изуродовать?!

Джон, естественно, не стал искать в словах и действиях копа смысл, просто пошёл, куда велено, не спеша и не оборачиваясь. Коп, соблюдая почтительную, но убойную дистанцию, двинулся следом.

Джонни медленно и осторожно двумя пальцами достал из кармана ключи, широко открыл дверцу и, заранее протянув руку в приглашающем жесте, обернулся к мужику с дробовиком.

– После тебя, сынок. Вынь ключ и залазь… теперь перелезь за руль… пристегнись… ключ в замок зажигания… умница, положи руки на руль, а рожу отверни к окошку, обернёшься – я не виноват.

Джон уставился на фасад здания полицейского участка, размышлял о горькой судьбе заложников полицейского произвола и прислушивался к пыхтению толстого копа. Раздался скрежет, затем лязг пассажирской двери, и писклявый голос толстого. -Заводи мотор.

– Можно, я стекло опущу? Жарко ведь.

– Только немного. Поехали… да повернись ты на дорогу, даун! На Шаморскую трассу, загород, только правила не нарушай.

Джонни послушно аккуратно вёл угнанный фургон под дулом психопата в полицейском мундире. Дуло снаружи было никак не разглядеть, а фуражку на больной голове вполне – на многочисленных по нынешнему тревожному времени постах полицейские провожали фургон форменным подхалимским отданием чести.

Джону это немного льстило, но начали одолевать нехорошие мысли. Повинуясь указаниям чина с ружьём, он вёл фургон к памятным развалинам заброшенного пригорода. Ну, если этот толстый извращенец имеет ввиду близость, он её получит.

Джон зло усмехнулся – вряд ли она принесёт тому радость, только б чуть ствол отвернул. Но коп уверенно держал парня в луче разлёта картечи, не сокращая дистанции.

Когда повернули на знакомый просёлок, Джон воодушевился – они ехали к учебке! Только б её ещё не совсем закрыли…

– Эгхм, её, кажется, совсем не закрыли, – подумал Джон, остановив машину у не понятно откуда взявшегося шлагбаума ещё утром отсутствующего здесь блокпоста.

Он вообще-то не вполне материализовался – имелся только завал из мешков с песком и пулемёт на станке, но персонал с винтовками уже присутствовал и поблажек никому не давал.

Ну, не хотел давать. Военный подошёл к водительской двери и в приоткрытое по летнему времени окно потребовал выйти из машины для досмотра.

Джон уже решил, что всё благополучно обошлось, однако коп знал секретный пароль. – Где нюх твой, Карл? Или твоему папашке капральские погоны жмут?

Карл махнул кому-то рукой и смешно сделал ружьём. Шлагбаум открылся по привычному уже полицейскому волшебству.

– Сыны опоры нации в первых рядах защитников Родины, – наверное, подумал, что объяснил фокус псих с ружьём.

Проехали уже знакомые Джону две сотни метров к ставшему за последние полгода родным плацу, и коп перешёл на нормальный язык.

– Припаркуйся вон там, где машин нет… окно закрой. Глуши мотор, ключ держи в руке. Теперь молча любуешься видом и ждёшь… Вылазь… закрой машину… давай к тому дому не торопясь и не оглядываясь!

Тот дом – это бывшее школьное здание, что вполне устраивало Джонни. Он, почти спокойно пройдя известным маршрутом, без подсказок направился к дверям канцелярии.

За спиной одобрительно засопело, Джон вошёл в знакомое помещение и, открыв рот, уставился на улыбчивую Люси. Она тоже, открыв милый ротик, вытаращила прелестные глазки за спину Джона на полицейского с дробовиком.