Но в Урге Эрдэнэ никогда не был и дороги туда не знал. Зато хайнак, который в течение нескольких лет ходит в головной телеге, хорошо знает этот путь и сейчас важно и уверенно идет впереди обоза.

Обоз поднялся на перевал. Далеко в голубой дымке показались высокие шатры храма Жансрайсэг. Головной хайнак без всякого знака остановился. Эрдэнэ слез с подводы и с тайным трепетом смотрел на расположенную среди четырех гор Ургу. Потом смиренно сложил ладони и прошептал молитву. К нему подъехал Итгэлт. Всю дорогу он ехал верхом.

- Вот она, Урга нашего богдо! - Спешившись, он тоже помолился.

Когда на перевал поднялась последняя подвода, все повозочные, упав на колени, в экстазе зашептали молитвы.

- Ну, я поеду вперед, - сказал Итгэлт, - а вы, когда доедете до Хамбынского обона*, заночуйте там. Утром трогайтесь дальше. Я направлю навстречу вам проводника. Ты, Эрдэнэ, будь осторожен, здешние воры - мастера на все руки, так что не зевай.

______________

* Обон - священная гора, возле которой проезжавшие складывали дары.

Итгэлт обычно приезжает в Ургу на сутки раньше обоза. За это время он успевает договориться о продаже товаров и находит грузы на обратный путь. В Урге он бывает каждый год, и поэтому у него здесь много знакомых.

Обоз двигался медленно, но к вечеру был уже у южного подножия Хамбынского обона и остановился на старом стойбище, где останавливался всегда.

Ночь прошла спокойно. К утру волы отдохнули, а когда пришло время трогаться в путь, приехал нанятый Итгэлтом проводник.

И на этот раз Итгэлт быстро закончил все дела. В течение двух дней все товары были проданы. И уже на третий день, взяв грузы для торговых фирм Луу-гунского и Ханундэрского монастырей, обоз отправился в обратный путь.

Итгэлт и Эрдэнэ задержались в Урге еще на несколько дней, рассчитывая догнать обоз верхом.

Прежде при совершении торговых сделок Итгэлт на счетах и денежных бумагах ставил свои условные знаки, вызывая этим насмешки и шутки. Теперь с ним был Эрдэнэ, который и вел все торговые записи и расчеты. А сам Итгэлт при этом держался так, будто и он уже осилил эту премудрость. Некоторые даже стали подумывать - не обучился ли Итгэлт грамоте?

На четвертый день Итгэлт отправился с Эрдэнэ во дворец богдо помолиться и получить святое благословение. Когда они вошли в приемную дворца, там уже было полно паломников.

- Его светлость сегодня занят важными государственными делами и благословение рукой давать не будет. Сегодня благословение будет святым перуном. Те же, кто внесет в казну пятьдесят ланов и захочет получить благословение от святой руки, должны прийти завтра, - объявил в приемной толстый лама в красном шелковом дэле.

- Придется вам, наверно, прийти завтра? - шепотом сказал Эрдэнэ.

- Если веришь, не все ли равно, какое будет благословение, - ответил Итгэлт и, достав кошелек, набитый серебряными янчанами и русскими рублями, вынул один янчан с изображением дракона, а кошелек спрятал за пазуху. Эрдэнэ тоже достал один янчан и зажал его в руке.

К паломникам вышел старый лама, держа привязанный к длинному хадаку перун. За ним шел молодой лама с медной тарелкой для сбора денег. Паломники устремились навстречу ламам. Итгэлт и Эрдэнэ вместе со всеми тоже двинулись вперед. Как только Итгэлт положил янчан на тарелку, перун коснулся его головы. Эрдэнэ хотел последовать примеру хозяина, но когда он разжал руку, монета прилипла к ладони и на тарелку не упала. Лама, державший тарелку, подумал, что Эрдэнэ хочет взять деньги, быстро отдернул тарелку, и янчан со звоном упал на пол. Эрдэнэ даже не успел нагнуться - монету вмиг подобрал черномазый мальчишка, который тут же исчез в толпе. Пришлось Эрдэнэ раскошелиться еще раз.

Наши паломники возвращались не спеша. Впереди ехали еще двое.

- Говорят, другой конец хадака от перуна богдо привязывает к ноге любимого журавля, которого держит в своих покоях, - сказал один всадник.

- Не говори глупостей. Ведь это священный хадак богдо. Вот покарают тебя боги за такие речи.

- Но ты же не видел? - возразил первый и громко рассмеялся.

Итгэлт сделал вид, что не слышал этого разговора.

- Я двенадцатый раз уже получаю благословение, - сказал он. - Наверное, поэтому несчастья проходят мимо моего дома.

Эрдэнэ был тоже безмерно рад, что удостоился благословения святым перуном.

В тот же вечер Итгэлт повел Эрдэнэ к известному ургинскому богачу Юндэну. Юндэн, приглашая Итгэлта, с которым он был знаком уже много лет, решил удивить сельского скотовода изысканными кушаньями, для чего пригласил повара-китайца.

- Ты, Эрдэнэ, держи себя достойно, ургинцы любят посмеяться над наивными людьми. Ничему не удивляйся, веди себя так, будто все, что у него есть, ты давно повидал. В общем, бери пример с меня, - говорил Итгэлт по дороге в гости.

Гости Юндэна уже собрались. Большая шестистенная юрта сплошь была устлана коврами. По обеим сторонам очага стояли длинные деревянные столы. В юрте пахло подогретой молочной водкой, кислым кумысом и пряным китайским табаком дунсом.

Итгэлт поздоровался и уселся в западной стороне на первом месте. Перед ним поставили жирный бараний крестец, как бы подчеркивая этим важное положение гостя. Ниже Итгэлта сел с супругой черноусый чиновник военного министерства, Чулун, а еще ниже - лама Аюши из Восточного хурэна, который занимался меновой торговлей. И только после ламы сел Эрдэнэ. С восточной стороны на первом месте сидел сам хозяин, возле себя он усадил высокого Даржа-батора, рядом с которым посадили старого чиновника министерства внутренних дел Довчина с молоденькой женой Гэрэл, увешанной драгоценностями.

Перед началом обеда гости потчевали друг друга табаком, затем пили чай. И только после этого подали водку, и Итгэлт стал делить крестец. Эта процедура была уже знакома Итгэлту, и он безукоризненно с нею справился. Потом принесли холодные закуски: морские травы, грибы, блюда из жареного мяса и супы. Но вот перед Итгэлтом поставили тарелку с квадратиками какого-то кушанья. Итгэлт посмотрел на блюдо и, обращаясь к Эрдэнэ, сказал:

- А это мы с тобой уже ели в Пекине, на заезжем дворе. Помнишь?