- Пойду узнаю, - пообещал Данига. С этими словами он беспрепятственно вошел в покои богдо.
Богдо Жавзандамба сидел на постели в нижнем белье, свесив ноги, и громко икал. В комнату через окно, задернутое плотной занавеской, с трудом проникали солнечные лучи.
- Это ты, Данига?.. Что-то не спится мне... Ты почему так рано? Ну-ка, помоги одеться, - сказал богдо, растягивая слова.
Данига собрал беспорядочно валявшуюся одежду и облачил своего повелителя.
- Послушай, а как звать эту женщину, которую ты приводишь ко мне? тяжело дыша, спросил богдо.
- Туя, ваша светлость.
- Туя, говоришь? А она действительно молодая?
- И молодая и красивая, ваша светлость.
- В самом деле, тело у нее, кажется, молодое. Однако постарайся все же найти мне непорочную деву.
- Будет исполнено, ваша светлость, - сказал Данига. "Ишь, слепой черт, чего захотел!" - мысленно выругал он своего повелителя.
- Чтобы завтра же привел! Понял?
- Будет исполнено, но тогда, ваша светлость, придется Тую по вашему повелению выдать замуж за тайджи Пурэва, а то пойдут пересуды, ведь до них так охочи ургинские сплетницы, а его назначить заместителем управляющего хошуна и удостоить звания вана. Тогда все будет шито-крыто, - вкрадчиво проговорил сойвон и, вспомнив, что в приемной сидят министр и русский консул, добавил: - Там Чин-ван Ханддоржи пришел к вам с докладом.
Богдо поморщился и, глубоко вздохнув, сказал:
- Голова у меня трещит. Ты сам скажи что-нибудь им.
Данига вышел в приемную. Чин-ван вопросительно посмотрел на него.
- Сегодня его светлость занят и принять вас не может. Он повелел, чтобы вы пришли завтра, - сказал сойвон и важно прошел мимо.
Чин-ван догадался без труда, чем занят богдо, и, проводив завистливым взором невежественного фаворита, сокрушенно покачал головой. И это глава государства! О, небо! Что же будет!
Через несколько дней в столице прошел слух, что всемогущий богдо одарил сайдванского тайджи Пурэва тремя милостями: назначил его заместителем правителя хошуна, удостоил звания вана и повелел ему жениться на жене чиновника Шарава. Шарав попытался противиться последнему повелению богдо, но ему сказали, что если Туя останется с ним, то через месяц он погибнет ужасной смертью. Так начертано судьбой, которую великий богдо и желает предотвратить. "И повезло же этому провинциальному тайджи", - судачили ургинцы по поводу милостей, выпавших на долю Пурэва. А более знающие говорили: "Были бы деньги, а милости придут".
19
Наступила зима. Хотон Итгэлта перекочевал на новое место, где трава сохранилась лучше. До Заяинского монастыря стало теперь дальше, но Должин все равно решила навестить Хонгора и Бато. Итгэлт с радостью отпустил свою старую жену на несколько дней в монастырь. А на другой день после ее отъезда он услал и Эрдэнэ собирать долги в Жамьянванский хошун. Наступил вечер. Долгор в юрте Итгэлта приготовила ужин. За столом сидели хозяин и маленькая Солонго.
- Не скучаешь еще по мужу? - с улыбкой спросил Итгэлт и, прищурившись, пристально посмотрел на Долгор.
- Я не маленькая, несколько дней обойдусь и без него.
- Придется мне сегодня его заменить, - сказал Итгэлт и громко рассмеялся.
- Не надо так шутить, - серьезно сказала Долгор. Она молча убрала со стола остатки мяса, помыла посуду и, простившись с хозяином, хотела уже выйти из юрты.
- Подожди, не уходи! Уложи сперва Солонго, потом пойдешь, - твердо сказал Итгэлт.
Ничего не поделаешь, он хозяин, а она батрачка, придется остаться. Она раздела девочку, уложила ее в постель и стала рассказывать ей сказку. Но голова Долгор была занята другими мыслями. Вот она осталась, а вдруг Итгэлт начнет к ней приставать? Что делать? Ей не хотелось сердить Итгэлта, который в трудную минуту протянул им руку помощи, но и дарить ему свою любовь она тоже не хотела. Она любит только своего Эрдэнэ, хотя и Итгэлта считает очень достойным мужчиной.
Итгэлт следил за каждым движением Долгор. Он твердо решил, что этой ночью Долгор будет принадлежать ему. И так слишком долго канителился с ней. Но с чего начать? Эта баба не такая, как все, с ней надо как-то по-другому. И самое главное, чтобы никто об этом не пронюхал, чтобы не узнал Эрдэнэ. Иначе этот медведь со злости натворит немало бед. Правда, сколько бы верблюд ни прыгал, до неба не допрыгнет, но все-таки надо сделать так, чтобы Эрдэнэ ничего не узнал.
Итгэлт видел, что Долгор волнуется, - вон и сказку до конца рассказать не может. Что ж, это хорошо, холодное сердце труднее победить.
Вскоре Солонго заснула. Долгор встала, чтобы уйти, но Итгэлт загородил ей дорогу и взял за руку.
- Итгэлт-гуай, не надо, - сказала Долгор и выдернула руку.
Тогда Итгэлт пошел напролом. Он обнял женщину сзади, поднял ее и понес к кровати. Но Долгор удалось выскользнуть. Итгэлт снова схватил ее. Долгор уперлась ему руками в подбородок и опять освободилась от его объятий. И вдруг Итгэлт оставил женщину в покое.
- Ладно, хватит. Иди. До сих пор я думал о тебе хорошо, но теперь придется изменить мнение. Только не обижайся!
Долгор стрелой выскочила из юрты.
Вбежав к себе, она повалилась на кровать, закрыла лицо руками и заплакала. Что делать? Что делать? Как это он сказал? "До сих пор я думал о тебе хорошо, но теперь придется изменить мнение. Только не обижайся!" Что он хочет с ней сделать? Неужели он их выгонит? О, он все может сделать, даже засадить в тюрьму. И Долгор вся дрожала от страха, мысли у нее путались, и она ничего не могла придумать. Так, не раздеваясь, она и уснула тяжелым сном. Во сне ей привиделось страшное чудище, которое пыталось ее схватить. Она закричала и проснулась. Открыв глаза, она увидела у постели улыбающегося Итгэлта.
- Что, страшный сон приснился?
Долгор хотела подняться, но Итгэлт всем телом навалился на нее. Женщина, задыхаясь, рвалась из цепких мужских объятий, но Итгэлт решил на этот раз свою жертву не отпускать...
Уходя, он тихо сказал:
- Смотри, никому ни слова.
Когда он шел к своей юрте, ему повстречалась Дулма, ходившая проверять овец.
- Держи язык за зубами! Поняла? А то и тебе достанется! - пригрозил ей Итгэлт и прошел мимо.
