- Смотри, этого не тронь. Он один стоит не только тех, что ты продал, но и еще трех таких же. - Пришпорив лошадь, он поскакал к юрте.
На следующий день Тумэр подарил одну кобылицу встретившемуся им на дороге бедному арату. "Вот это здорово, - подумал Тугжил, - я десять суток мучился, а он раздает коней бесплатно. Разве всех нищих Халхи накормишь?"
В этот день они пересекали Сайдванский хошун. Тумэр решил навестить Улдзи. Но того дома не оказалось, он уехал разыскивать Эрдэнэ.
Хояг и Цэнд очень обрадовались приезду Тумэра, они угостили его вареным мясом, сушеным творогом и простоквашей. За разговорами прошел день. Перед заходом солнца Тумэр стал собираться. Хозяева просили его заночевать, но Тумэр с улыбкой покачал головой.
- Нам в юртах нельзя ночевать часто, такая уж у нас профессия. Улдзи передайте, что мы скоро встретимся. А пока я оставлю ему одну кобылицу. Это мой подарок, и скажите, чтобы он не беспокоился.
Тумэр и Тугжил решили заночевать у подножия горы.
- Что с лошадьми будем делать? - спросил Тугжил, укладываясь спать.
- Раздадим их баторванским беднякам.
- Бесплатно?
- А что с них возьмешь?
Тугжил недовольно нахмурил брови. "Как же это? Опять бесплатно! Таких коней!" - думал Тугжил. Сколько ему пришлось перенести, чтобы отбить табун. А что, если ночью угнать лошадей, а на Тумэра донести? За Тумэра он наверняка награду получит. Но как это сделать? Разве от Тумэра уйдешь! Он везде найдет.
Тугжил так ничего и не придумал, да и сон вскоре взял свое.
Проснулся он, когда начало светать. Тумэр еще спал. Он спал на спине, широко раскинув ноги и руки. Дул холодный северо-западный ветер. Тугжил поднялся и осмотрелся. Никого! И вдруг он с силой ударил Тумэра своим тяжелым кнутом по голове. Тумэр вздрогнул и сделал попытку подняться. Тогда Тугжил вытащил нож и всадил стальное лезвие Тумэру в бок. Тумэр машинально прикрыл рану руками и присел на корточки. А Тугжил вскочил на своего коня и, гикнув, погнал табун на северо-запад. Проскакав несколько минут, он оглянулся. Тумэр стоял согнувшись и обеими руками держался за бок. "Скорей, скорей отсюда, он и с такой раной страшен". Эта мысль все время билась в голове Тугжила, и он погнал табун еще быстрее.
А Тумэр, теряя сознание, шептал: "Ну и зверь! Из-за нескольких лошадей на убийство человека пошел". Но вот силы покинули его, и он навзничь упал на землю.
13
Эрдэнэ и Петр клеймили купленный Итгэлтом и Павловым скот, сгоняли его в гурты и передавали нанятым скотопогонщикам для перегонки в Тункинский район. Эта работа сблизила их еще больше. Часто в часы отдыха они дружески беседовали, поверяя друг другу свои самые задушевные мысли.
Петр очень любил эти беседы. Эрдэнэ оказался не только внимательным слушателем, он часто вступал в спор, не соглашаясь с суждениями Петра и доказывая свою правоту.
Эти беседы на политические темы открывали перед Эрдэнэ новый мир, которого он не знал, и давали ему обильную пищу для размышлений.
Петр в свою очередь узнавал много нового о монголах, их истории, обычаях, нравах, о их думах и чаяниях. Скоро Эрдэнэ понял, что Петр не просто рубаха-парень, что это очень интересный человек, повидавший много на своем веку, бесстрашный борец с несправедливостью. Он сравнивал его с горным орлом, которого подбили, но который не сдался, а залечивает раны, готовясь к новой борьбе. А Петр видел в Эрдэнэ наивного, еще мало знающего, однако сильного человека, которого захлестнула бесправная жизнь, но который достаточно силен, чтобы не только удержаться на гребнях ее волн, но и поплыть при случае против течения. Вот только доверчив он чересчур.
Когда Эрдэнэ хвалил Итгэлта, Петр говорил:
- Итгэлт относится к тебе хорошо не потому, что он щедр, а потому, что он за дешевку покупает и пот твой, и душу твою.
Эрдэнэ не соглашался, и разговор в конце концов часто переходил к вопросу об отношениях между богатыми и бедными.
Эрдэнэ любил говорить: "Наше монгольское государство..." Петр перебивал его и доказывал, что Монголия пока еще не является независимым государством. Избавившись от маньчжурского ига, она попала в ярмо царской России, и русский царизм превратил ее в свою марионетку. Чтобы это доказать, он рассказывал о Павлове и других русских купцах, которые безданно-беспошлинно разъезжают по Монголии, скупают за полцены скот и разное сырье и вывозят эти богатства из страны. А ведь это и есть самый настоящий грабеж.
Эрдэнэ и тут не соглашался с Петром. Он был убежден: если бы не русский царь, Монголия никогда не избавилась бы от маньчжурского ига. А то, что русские купцы вывозят из Монголии скот и разное там сырье - так это же обычная торговля.
- Увидишь, Эрдэнэ, как этот твой благодетель когда-нибудь проглотит вашу страну вместе с потрохами. Вот если мы уничтожим царизм и установим свою рабочую власть, тогда мы поможем вам сделать Монголию свободной, сказал Петр.
- Выходит, и ты придешь, чтобы притеснять нас? - с иронией заметил Эрдэнэ.
- Нет, сами мы к вам не придем, если только не попросите.
- Я попрошу, ты поможешь, и рай в Монголии готов! Так, что ли? Собирала бабушка шерсть с караганы*, - рассмеялся Эрдэнэ.
______________
* Карагана - степной кустарник.
Говорили они и о религии. Петр считал, что религия совершенно не нужна монголам. Он и о богдо отзывался неуважительно.
- Не знаю, как в вашей России, но в Монголии нам нужны и религия и богдо-гэгэн, - отвечал Эрдэнэ.
Спорили они часто, но терпеливо слушали друг друга, и чем больше спорили, тем больше доверяли друг другу.
Тамирская долина надела осенний наряд. Все расцвечено в темно-зеленые и оранжевые тона, лишь вершины гор и утром и вечером подернуты голубоватым туманом. В небе то и дело проносятся птичьи косяки: это ставшие уже на крыло выводки мечутся в воздухе, готовясь к дальним перелетам. А внизу на тучных пастбищах нагуливают жир несметные стада коров и овец, табуны лошадей.
Клеймение скота подходило к концу. Как-то вечером после трудового дня Эрдэнэ и Петр отдыхали на берегу Тамира. Эрдэнэ рассказывал Петру о произволе хошунного князя Гомбо.
