– Никто не поверит…

– Когда у тебя появилось право сомневаться, Керри? – Выплюнул он. – Сомневаться ВО МНЕ?

– Тебя не существует. – Я подхватил манекен подмышки. Он оказался даже тяжелее, чем настоящая Лиз. – Ты ничто.

– Я – недостаток. – Ухмыльнулся из-за моего плеча Боаз. И пнул меня в копчик.

Я полетел по лестнице, выпустив куклу, пытаясь ухватиться за поручень. В итоге вниз мы съехали с пластиковой Лиз одновременно. Боль в боку вспыхнула с новой силой. Я не мог дышать. Не мог ничего.

– Маг города! – Расхохотался Боаз сверху. – Вот бы старик видел тебя! Что за умора!

С первого этажа донеслись голоса. На этот раз настоящие:

– Оставайтесь здесь, – сказала женщина.

– Нет, я тоже… – Адриана. Хотя не очень уверенно.

Я подхватил манекен и, задыхаясь, заковылял к кабинету. Сунул куклу в шкаф, на место Лиз.

Ничуть не похоже.

Даже неуверенную Адриану этим не обмануть.

– Быстрее. – Шепнул в ухо Боаз. – Отпусти меня.

– Что? – Я отшатнулся от него. Вот теперь – на самом деле леденея от ужаса. Память услужливо вспыхнула: ощущение тысячи цепей, неволи, такой крепкой, что ее даже не осознаешь.

– Дай тело. – Жадно потребовал демон. – Быстрее, иначе твой зад не спасти.

Наверное, в моем взгляде читалось, что я предпочту электрический стул.

– Не обязательно твое. – Рот демона вновь прорисовался алым во мраке и скривился. Он указал длинным пальцем на куклу: – Годится и то. Дай мне тело!

Освященный мел в сейфе. По лестнице грохотали незнакомые шаги.

Я вытер нос пальцами – кровь все еще немного шла. Опустился на колено перед "Лиз", облаченную в тонкую шелковую блузку, задрал ткань и начертил короткий символ на животе манекена.

Едва успел поправить ей одежду и отступить, как в комнату ворвались двое полицейских – и Рин за ними.

Что бы то ни было сказать, я не успел: опять оказался на полу, но на этот раз с вывернутыми назад руками.

– Это? – Сухой смешок за спиной.

Адриана икнула.

Полицейский – высокая женщина лет сорока с угловатым лицом и короткой седой стрижкой, дернула меня вверх. Тоже обернулась.

В открытом шкафу лежала, свернувшись, белокожая черноволосая кукла. Очень условно похожая на человеческое тело – но все же похожая. Адриана открывала и закрывала рот. По ее щекам расползались алые пятна. Второй полицейский – низкорослый крепыш – пнул куклу носком сапога. Та выбросила в сторону руку – точно как падала конечность Лиз. Адриана вскрикнула и отскочила, схватившись за горло – как будто пыталась заставить себя замолчать.

– Какого ..мм…, дамочка? – Мужчина. – Это оно?

Адриана мелко трясла головой и таращилась на манекен. Ни да – ни нет.

– Это оно? – Повысил голос полицейский. Захотелось его ударить. Тень жгутом вилась по полу, собираясь подползти и удушить. Я отдернул.

– Это оно, я спрашиваю?!

– Я не… – Рин попятилась, опять стукнулась бедром о край стола. – Я н-не… Д-да. Это. Я не понимаю как…

Адриана перевела взгляд с манекена на меня. Приоткрыла рот – я думал, скажет что-то. Но она молчала. На щеках моей помощницы блестели широкие дорожки слез.

Я мысленно попросил у нее прощения.

– Зачем вам манекен в шкафу? – Задала первый из разумных вопросов полицейская. Впрочем, отпустив мои руки. Я шевельнул плечом. Затем вытер нос, с которого опять капало.

– О-они там. – Пискнула Рин. – Не наши. И-и из…

– Я не знаю. – Сознался я.

– Посмотри еще раз. – Велела полицейская напарнику.

– Чего?

– Манекен осмотри.

– Чего это я?

Он глянул мельком на "Лиз" – и тут же отвернулся. Путешествие по лестнице лишило манекен одной из рук.

Внутри пластикового сосуда Боаз, а от демонов отводят взгляд. Это естественно и правильно, так устроена Вселенная. Люди не смотрят на ее слуг, а когда смотрят – не видят, и если те все-таки показываются – вскоре забывают их. И полицейские, уйдя отсюда, постараются выбросить весь случай из головы. Не будут о нем разговаривать и сплетничать. Вряд ли куклу даже упомянут в отчете. Только истеричку. А может вовсе не будет никакого рапорта.

Полицейские – но Адриана другая. Не даром же она проработала со мной в комнате целый месяц.

Девушку сотрясала крупная дрожь – но она вновь и вновь возвращалась взглядом к манекену.

Боаз это тоже чувствовал. Чувствовал… и кукла вдруг шевельнулась, съехав из неустойчивой позы.

Адриана вскрикнула – и выскочила из кабинета.

– Ладно, я это… догоню. – И полицейский поспешно вышел вслед за Рин. Боаз буквально "выдавливал" людей из помещения. Мне тоже хотелось сбежать.

– Вам пора. – Подсказал я женщине. – Вы же видите, это недоразумение.

Она обшаривала взглядом комнату:

– Чем вы здесь занимаетесь?

– Переводами. Я переводчик. Всего лишь.

– А кукла зачем?

– Это незаконно?

– Псих. – Бросила женщина. Развернулась и наконец-то пошла прочь.

От облегчения меня немного повело. Я уперся кулаками в стол, слушая как стихает звук шагов полицейской.

Рано радоваться. Еще одно дел.

Я опустился на колени перед манекеном. Задрав тонкую сорочку, провел рукой по пластиковому животу, стирая печать. … Пытаясь стереть.

Кровь впиталась в омерзительно теплый материал. Как будто это правда живое тело. Я с силой потер знак, но тот даже не смазался. Плюнул на пластик, чтобы размазать слюной.

Манекен, словно на пружинах, подпрыгнул. Зубы щелкнули в миллиметре от моего носа – я едва успел отдернуть голову. Кукла треснула меня лбом в подбородок. В полумраке сверкнули алые зрачки. Челюсти ее сомкнулись на моем плече. Я закричал, пытаясь ее отодрать.

Боаз молотил по мне единственной рукой. Пнул, сбив с ног. Мы покатились по кабинету. Пластиковые пальцы впились мне в горло. Зубы вновь щелкнули – на этот раз поймав волосы. Тень расступилась подо мной, как лужа мазута. Проваливающаяся, зыбкая. Сковывающая руки и ноги. Она бурлила и чавкала.

Боаз в теле куклы давил удесятиревшимся весом – выталкивая меня на ту сторону. В глазах плясали алые пятна. Вязкая жижа чавкнула, затекая в уши. Я был уже наполовину в ней. Едва не порвав мышцы, освободил левую руку и схватился за ножку стола, пытаясь не дать себя утопить. Манекен впился зубами в мою кисть, боль пронзила судорогой, и я выпустил опору.

Тьма хлынула на лицо, залила глаза и рот.

Воздух вдруг разорвал гавкающий грохот. Ударные волны встряхнули молекулярные колебания. Меня тоже – как будто кулаком в грудину двинули. Бездна хлюпнула и выплюнула меня, став просто Тенью.

В нос ударил запах горячего железа. Задыхаясь, я лежал на полу, а на мне распласталась пластиковая кукла. Я сбросил ее, и не вставая, двумя ударом стопы, проломил мягкую голову. Отшвырнул в сторону.

Глупо. Боаза прогнала другое.

На пороге стояла женщина-полицейская, пистолет в ее вытянутых руках мелко-мелко дрожал. Ему было радостно. Будь он псом, то прыгал бы от восторга выполненного долга.

В корпусе куклы темнело два маленьких круглых отверстия.

И одно наполнялось кровью у меня в груди.

Я прижал к нему ладонь, вскочил и побежал.

Глава 4

В углу кирпичного потолка сквозняк покачивал паутинку. Блестящие нити переплетались в продолговатые ячейки, сужающиеся круг за кругом, пока не слились точку, где должен был сидеть раздувшийся, как старый гнилой гриб, золотопряд. Вместо паука нити поделки крепились к гвоздю. Отбрасывали тонкие четкие тени на книжные полки, забитые букинистическими драгоценностями и ветхими перекидными календарями. На клавесин и висящую на стене скрипку. На старый потертый ковер. Единственная лампа-рожок светила тускло-коричневым.

Я подумал о нейтронных звездах и древних богах.

Лежать было прохладно, но удобно. На вдохах грудь ненавязчиво сжимало, на выдохах что-то кололо в спину. Пахло ванильной сладостью и пылью. Невидимые пальцы скользили по моей голове. На миг показалось, что это паук покинул паутину и копошится в моих волосах. Дернулся было, но тонкие руки сжали в объятьях, мешая двигаться. Не сильно ошибся: я в тюремных покоях Терции.