Прошла секунда, прежде чем я осознал, что лежу на полу. У лица пошатывались каблуки-шпильки. Хотел подняться, но вдох расколол тело на части: в носу булькало, в груди горело, голова пульсировала и звенела раздувшимся будильником. Я закашлялся, сворачиваясь в клубок.

Адриана пискнула, на этот раз сама зажала себе рот, и попятилась. Я бросил вдогонку за девушкой Тень – но та расплылась нефтяным озером. Фокуса не хватало. Я все еще не мог поверить, что Адриана меня ударила. И боль отвлекала.

Рин побежала к двери. Вернулась, выдернула из шкафа пальто и выскочила из кабинета. Шпильки, удаляясь, дробно стучали по цементной лестнице. Она еще не кричала. Сейчас начнет.

Я задержал дыхание, глотая кашель. Из разбитого носа в Тень часто капала кровь. По луже черноты расходились круги.

– Какая нервная сучка. – Хриплый знакомый голос. – И горячая!

Я сел рывком. По спине как наждаком погладили, а волоски на руках щекотно шевельнулись от ужаса.

Комнату сковал мороз, мебель трещала от перепада температуры. А от моего стола, наоборот, повеяло волной жара. Сухого, словно там распахнули окно в пустыню. И в этой пустыне что-то недавно сдохло: ветер, словно всадника, нес тошнотворный сладостно-трупный запах.

От холода на глазах выступили слезы. Я вытер ресницы, сбрасывая уже не влагу, а ледяные кристаллы. Прищурился, до боли вглядываясь в дрожащий над столешницей воздух. Вынуждая себя увидеть. Насилуя свое сознание, чтобы увидеть.

Раздирая само пространство взглядом. Истина сложилась рывком – как одна из тех картинок, изображающих и два лица, и ваза.

Боаз примостился на крае моего стола. Выросший из Тени, в угольно-черном пальто с высоким воротом – словно вышел из фильма-нуар. Его бледно-серое лицо красиво, в отличие от большинства демонов, щеки впалы, а скулы остры. Полы шляпы бросают тень на глаза, но они все равно сияют сквозь нее – голодной черной густой тьмой. Провалами в абсолютную бездну. Контуры Боаза столь четки, что он кажется самым настоящим, что есть в комнате. Вырезанным ножом на ткани реальности. На него почти невозможно смотреть.

– Опять запал на блондинку, Керри. – Хихикнул-тявкнул демон.

– Тебя нет. – Я отполз к стене, барахтаясь в Тени, как в воде. – Тебя нет. Ты изгнан. Изыди отсюда!

Рот Боаза раскрылся в оранжево-алой, как старое пламя, усмешке:

– Но ты же сам позвал. Дверь отворил. – Рифмами: – Не так-то просто дверь закрыть, когда у побирушки прыть! А я войду, а я войду, и будем вместе мы в аду.

Боаз расхохотался.

– Пошел вон! – Горло перехватило, я шептал. – Пошел вон, я сказал! Никто тебя не звал! Это мои владения! Я изгоняю тебя именем…

Демон прекратил ухмыляться. Подался вперед, обеспокоенно:

– У тебя же сейчас поважнее проблемы, да?

На улице, приглушенно из-за двух дверей, Адриана кричала "Помогите!" и "Полиция!".

Районный участок на соседней улице. Она побежит именно туда.

Перепуганная, уверенная, что месяц просидела в четырех стенах с маньяком, у которого труп в шкафу. Рин приведет полицию, и они найдут всё, что нужно: меня, сморкающегося на полу кровью и разговаривающего с пустотой, Лиз – легкую и давно остывшую, книги, написанные на несуществующих языках. И если немертвой повезет, то она проснется под ножом патологоанатома. Голодная, растерянная и злая. Она перебьет кучу народа. … Если повезет людям – на нее попадет солнце и Лиз сгорит.

Но что я могу сделать? Спрятать ее? Куда? Тут все перевернут вверх дном – и найдут. Бежать? Пусть Лиз разбирается сама со своими проблемами. … для этого надо хотя бы встать.

Боаз метнулся ко мне. Присел, подаваясь к моему лицу так близко, что едва не касался носом. Дыхание демона пахло падалью.

– А я могу помочь. – Вкрадчиво сказал он. – Это ведь так хорошо, когда у одного из двоих есть мозги. Мы с тобой отличная пара, Керри!

Я отодвинулся, задержав дыхание, чтобы не вдыхать смрадный запах. Стараясь не содрогаться от одного его присутствия.

– Мы могли бы вершить великие дела … опять. – Вздохнул Боаз. Ласково: – Позволь мне быть полезным?

Хотелось сказать, чтобы катился в ад со своими предложениями. И чтобы там, в аду, сделал себе нечто очень, очень болезненное и неприличное. Но демон специально провоцирует – хотя бы на ругательства, зная, какая сила таиться в словах, приправленных дыханием.

– Я не хочу твоей помощи. – В сердцевине тела поселилась дрожь. Зубы стукнули дважды. – Я хочу, чтобы ты исчез.

– Сюда! – Высокий срывающийся голос Адрианы на лестнице, дробь каблуков – как барабаны перед тем, как рухнет все то немногое, что я выстроил в Каррау. – Сюда, это здесь! Быстрее, пожалуйста! Пожалуйста, быстрее!

Адриана всхлипывала. Я лежал в луже тьмы, рядом с демоном – и все же это меня кольнуло.

– Позволь помочь. – Боаз погладил костлявым пальцем мою переносицу. У его кожи не было температуры. – Позволь не дать поджарить тебя на электрическом стуле.

Внезапно перспектива смерти от огня показалась совсем не ужасной. Если со мной в небытие провалится демон.

– Я бессмертен, человечишка. – Засмеялся Боаз, коснувшись моих мыслей.

– Поджарят – тебе-то что?

– Прежде тебя лет двадцать будут держать в клетке. Я бы предпочел свободу. Сучки, рок-н-ролл, наркотики. Или хотя бы просто свободу.

Если меня арестуют – и Принц поймет, что город меня не поддерживает. Я не проживу и часа после этого.

Скрип отворяющейся двери. Боаз, закрывавший мне обзор, оглянулся. Облизав алым языком губы:

– Быстрее.

– Ладно! – Одновременно с ним.

Скрип оборвался. Не было ни шагов Рин, ни вслхипов. Я сместился: дверь все еще закрыта.

В горящую болью грудь как будто сунули ледышку, и сердце пропустило удар.

– Что ты с ней сделал?! – Подобрался я. Стягивая к себе Тень. Стягивая к себе силу.

Боаз отшатнулся, в притворном страхе выставляя руки:

– Да ничего! – Демон хихикнул: – Ничего еще.

В очередной раз обманул меня. Не было Адрианы с полицейскими. Пока что.

– Так. – Выпрямился Боаз. – Поднимайся! Вставай, говорю! Развалился тут. Надо поработать руками. Малость. Ты – мышцы, я – мозги. Как всегда.

Демон вновь распахнул пасть в ухмылке. На этот раз языка в его рту не было. Вообще ничего. Глубокая пустота бездны, готовая глотнуть – и причмокнуть.

Я схватился за край стола и встал. В ребре волнами забился нездоровый пульс.

Сорвал с вешалки пальто, бросил его на тело Лиз и, завернув немертвую в плотную ткань, поднял. Оглянулся еще раз, пытаясь придумать куда ее деть.

– Сюда. – Боаз, не покидавший пределов Тени, притопывал у двери. – Быстрее, Керри!

– Не зови меня так. – Я вышел вместе с Лиз в коридор. Рассеянный дневной свет пробивался через верхнее окно. Тело в руках мелко задрожало, как будто через него пропускали электрический ток, пытаясь реанимировать.

Боаз уже стоял на пролете лестницы, ведущей на последний этаж. Спрятать Лиз в ремонтируемых помещениях дизайнеров? Там же постоянно ходят, кто-нибудь откинет край пальто, и она сгорит.

– Дурак. – Зашипел демон. – Ты что, не видишь?

Манекены первоначально были сложены в аккуратные, как поленница, ряды. Но за несколько дней разъехались, топорщась руками, ногами и головами. Я разгреб кукольную кучу и опустил Лиз в центр. Завесил окно Тенью, снял с немертвой свое пальто и прикрыл сверху манекенами. Темная голова девушки-панка затерялась среди других голов, тонкая рука опять высунулась из кучи. Но уже даже я не различал – где мертвая человеческая плоть, а где пластмассовая.

Вторым делом – сунуть пальто между оконными рамами, закрыть и, крепко сжав старое дерево, позволить ему адгезировать – до нераскрываемого состояния. В коридоре воцарился мрак. Я включил искусственный свет. Хотел вернуться в кабинет, но Боаз топнул ногой, и Тень под ним затрещала.

– Возьми эту. – Указал носком демон на одну из кукол. С волосами такими же темными, как у вампира, и так же торчащими в стороны.