1.

Эта история случилась со мной несколько лет назад.

Я на пару со своей подругой Машей (именно подругой и ничего больше) снимали небольшую квартирку на окраине города W. Квартирка была вполне тривиальна: мелкий темный коридор-прихожая, две комнаты, раздельные ванна и туалет, внушительных размеров кухня. Плата, за нее, в силу своего небольшого значения, была очень и очень заманчивая, так как хозяйка оказалась какой-то там троюродной сестрой свекрови дяди деверя отца по материнской линии и проч. Машиной мамы. Поэтому мы, недолго думая, решили в здесь поселиться.

Я занял комнату поменьше, но с балконом. Каюсь, курю и ничего поделать с собой не могу, хотя и пытаюсь. А каждый раз выходить в подъезд, если честно, лень. Маша расположилась в соседней, некогда, детской. Комната моя была проходная, то есть, чтобы попасть к Маше, приходилось пройти через мою. Но мне это никоим образом не мешало: образ жизни и она, и я имели весьма спокойный и размеренный, ночью, как правило, не бузили, и редко куда-то выбирались, причем каждый – по отдельности. Если и приходили поздно, то тихо, стараясь не разбудить соседа. Компании у нас появлялись нечасто, по редким праздникам и не очень большие.

Свободное время я проводил за чтением или просмотром чего-нибудь, даром на стене повесил большую плазму и установил неплохую стереосистему. Если не учитывать резко негативное отношение моей соседки к футболу, фанатом которого я являюсь, то наши кинематографические вкусы, в общем и целом, совпадали: комедии, боевики, низкопробные ужастики.

Кто не в курсе, такого рода ужастики в зрелом возрасте воспринимаются как первосортные комедии. Перечислять названия не буду, ведь все их и так знают.

Свое свободное время Маша тратила приблизительно так же, только пока я работал. Да, еще одна деталь: она трудилась официанткой в каком-то модном ресторане японско-индийско-малазийско-хрен еще знает какой кухни. Работала она там ночью. Честно говоря, такой график слегка меня удивлял и вызывал некоторые вопросы, которые я, конечно же, не задал. В конце концов, не мое дело. Раз говорит, что работает официанткой по ночам, то и пусть будет так.

Я же был продавцом всяких разных мобильных аппаратов. Да-да, возможно вы видели меня в одном из многих специализированных магазинов, в дурацкой рубашке вырвиглазного цвета и еще более дурацких брючках. Не будет открытием, если скажу, что подобное занятие шло в разрез с моими подростковыми надеждами. Но одно дело мир в четырнадцать-семнадцать лет, совсем другое – в двадцать пять.

Так или иначе, я потихоньку продавал всякие гаджеты, моя соседка подавала еду, дни шли своим чередом, месяц сменялся месяцем, мы исправно вносили плату за наше скромное жилище. И ничего не предвещало странных и необъяснимых событий, которые случились со мной на девятый месяц моего с Машей сожития в этой квартире.

2.

Где-то через полгода как мы заехали, Маша решила завести кошку (ну куда ж без нее современной девушке в современном мире). Я ничего против не имел, при условии, что все трудности и заморочки по ухаживанию за домашним питомцем на себя возьмет моя соседка. Маша согласилась, на том и порешили. Новую сожительницу назвали Изида. Ни в коем случае никаких глубоких символизмов за этим именем не стоит, просто, когда Маша размышляла над кличкой, я наобум предложил древнеегипетской богини. Прижилось. Изида имела светло-серый окрас, большие глаза и мягкие лапы.

Не знаю почему вдруг сейчас вспомнил про нашу домашнюю зверюшку, но восстанавливая в памяти произошедшее, стараюсь не упустить ни одной детали, потому что странным образом каждая, даже самая незначительная из них приобретает некий смысл. Какой – и сам не знаю. Просто чувствую, что он есть. Знаю, глупо, но не суди меня слишком строго.

3.

Хозяйку квартиры мы видели редко, но что называется, метко. Она приходила раз в месяц за платой, что вполне логично, и еще для того, чтобы поделиться какой-нибудь историей, произошедшей с ней в далеком и не очень прошлом или казусами, случившимися с ее знакомыми. Истории были одна другой пестрее. Например, чего только стоит рассказ о люстре в моей комнате, на которой повесился парень, живший здесь до нас и спавший на том же самом диване, на котором спал я. К слову, после столь увлекательной истории, я не мог сомкнуть глаз две ночи. Лежал и глядел на эту люстру. Сомнительное занятие, скажу честно.

В другой раз наша благодушная хозяйка поведала случай, произошедший с ее племянницей, которой она практически бесплатно сдавала нашу квартиру. В общем, без лишних подробностей, девушка вскрыла себе вены, сидя в туалете. Особо колоритно при рассказе выглядел легкий и веселый смех хозяйки на самом, казалось бы, не смехотворном моменте. Веселило ее то, что покончить с собой племянница пыталась именно в туалете, а не в ванной, как это обычно и бывает.

Так как бог любит троицу, напишу и третью историю, чтобы уж совсем дополнить образ и тематику сюжетов нашей рассказчицы.

Откровенно говоря, в случае с Изидой меня больше всего волновала именно реакция нашей владелицы квартиры: сообщать о третьем жителе Маша не захотела, аргументируя это тем, что легче просто уже поставить хозяйку перед фактом, чем долго уговаривать. Резонность в ее словах была, поэтому я спорить не стал. Но все же побаивался, что за такое плата может возрасти, или придется вообще съехать или случится какая-нибудь другая трудность. Но мои опасения оказались беспочвенными. Увидев Изиду, хозяйка страшно обрадовалась и сразу полезла целоваться, жаться, обниматься и сюсюкаться с «милой кисулей». Против домашних животных она абсолютно ничего не имела, даже наоборот, считала, что собачки, кошки, рыбки, хомячки и прочие подобные только придают дополнительный уют дому и вносят спокойствие в души людей.

–Помню, жил здесь когда-то Миша, студент, жил с собакой. Точнее псом. Большой такой пес был, черный, пушистый. Глаза черные, язык высунут всегда,-рассказывала хозяйка, поглаживая Изиду. У меня же почему-то засосало под ложечкой.

–А какой породы?-спросила Маша.

–Ой, не помню уже,-ответила хозяйка и почесала левое ухо нашей кошки,– Я во всех этих породах не разбираюсь совсем. Помню, что здоровый. Черный, черный, глаза черные, ушки черные, лапки черные. Язык только розовый. Кличка Мохнатый. Как я приходила, так он сразу подбегал, хвостом своим вилял. Ни разу не слышала, чтобы лаял.

–Мы собаку заводить не захотели. Слишком с ними возни много, да и места для них требуется побольше,-вздохнула моя соседка,– Остановились на кошке.

Оказалось, что это решение принимали мы вдвоем. А я и не знал.

–Кошка это хорошо,– с задорной улыбкой закончила хозяйка, тиская Изиду,– А пес тот умер.

Чего-то в этом роде я и ожидал.

–Как?– ошарашенно спросила Маша.

–Отравился вроде. Помню, Мишуня очень горевал. Сидел целыми днями дома, не выходил никуда, не ел, не пил, собачку свою оплакивал. Во как порой человек к животным привязывается,– на такой поучительной ноте та беседа и закончилась.

И подобные истории сопровождали нашу хозяйку каждый раз, когда она к нам заходила. В это время я уже приходил с работы, а Маша только собиралась, поэтому мы оба успевали получить свою порцию изумительных рассказов.

4.

Соседи были соседями самыми обыкновенными. На нашей стороне лестничной клетки нас было четверо: молодая семья военного, состоящая из двух человек; престарелая пара пенсионеров; слегка агрессивный дурачок-алкаш; и, наконец, мы. На других этажах имелись свои персонажи, но речь не о них.

Общались и даже виделись мы довольно редко. Так получилось, что наиболее часто контактировала с соседями Маша, ибо возвращаясь рано утром или уходя в свой ресторан поздно вечером натыкалась на Лелика, нашего буйноватого любителя горячительного. Как правило все обходилось мирно, но все же пару раз мне пришлось вмешаться, чтобы наш герой пошел проспался, благо что опыт общения с похожей публикой у меня имеется. А вот у кого совсем не складывались отношения с Леликом, так это у семьи военного, особенно его жены. Недели не проходило, чтобы она не ухитрялась вдрызг поссориться с нашим Леликом, заканчивая свои гневные тирады одинаковой фразой: «Вот подожди, ща Костя (ее военный муж) придет, я ему все расскажу, понял?!». Приходил Костя, она ему все рассказывала, Костя шел к Лелику и бил ему морду. Но, несмотря на разбитый нос и вечно опухшие губы, бедный Лелик все равно продолжал нарываться на конфликт с Костиной женой.