– Я не против того, что вы – истинные патриоты с Милей. Но ведь вы отвечаете и за больных. Пусть с бандитами воюет народная милиция, ополченцы и добровольцы. А нам надо лечить людей. Хотя я понимаю…

– Я успеваю всё, Валера. Да ведь я не один здесь… хирург. – Смилов разводит руками, – Иногда срочно надо разобраться… кого-то вовремя защитить. Точный выстрел – своевременная таблетка для того, кто явился сюда убивать людей.

– Не бери в голову, Демьян, – говорит Смилову заведующий отделением. – Просто в последнее время столько поступает к нам тяжелораненых, что хочется самому всё бросить и в ополчение идти. Но и здесь ведь надо… не мешкать. Хотя ты, Демьян Тарасович успеваешь. А вот у меня из рук всё валится.

Хирург и одновременно начальник Крачко встаёт в полный рост.

Недалеко, у проёма окна взрывается мина, и Крачко с проломленным черепом падает на пол. Взрывная волна подбрасывает койку Ники и ставит её на место. С ног сбивает Смилова и Милю.

Медленно оседает пыль. Они встают. Подходят к мёртвому Крачко. У Мили в глазах стоят слёзы. Она напугана. Но её не зацепило осколками, основная их часть осталась за окном.

В палату вбегает Игорь Окунёв. Он проходил мимо и услышал взрыв.

Миля стучит ладонями в грудь Смилова:

– Только посмей мне погибнуть! Я запрещаю тебе, Демьян, умирать! Слышишь?

– Конечно, слышу, Миля, – обнимает её, гладит по голове. – Ты же прямо в ухо кричишь. Это ты не смей! А если что, то я их самого первого батьку… жирного борова отыщу в главном свинарнике. И горло ему перегрызу запросто. Зачем мне жить без тебя?

Игорь видит лежащего в луже крови Крачко, отворачивается. Всё ясно.

Миля молчит. Ей приятны слова, сказанные Смиловым, но, видно, что на душе у неё нелегко. Она легонько отталкивает Демьяна Тарасовича его от себя.

Медицинская сестра подходит к Нике, присаживается на край кровати, гладит её по голове:

– Хорошо, что тебя не зацепило осколками. Мина разорвалась за проёмом окна. Только краешком сюда попала.

– Тётя Миля, Демьян Тарасович вас любит, – Ника плачет.– А меня никто не любит. Кому я нужна без ног?

– Не говори так, Ника, – Миля берёт её за руку.– В жизни, обязательно, кто-то и кому-то нужен. По-другому не бывает.

– Я уже знаю, – возражает Ника,– что очень часто бывает по-другому.

Ничего на слова девочки Миля не отвечает. Встаёт и подходит к Смилову и Окуневу. Они сидят на корточках возле трупа Крачко. Демьян Тарасович говорит Нике отсутствующим голосом:

– Чего вы, тётки, раскудахтались? Ты нам с Милей нужна, Ника. Это не так уж и мало. Всё нормально. Поправишь здоровье – вы обе в мой дом и переберётесь. Игорёшу тоже к себе заберём.

– Мне и в больнице жить хорошо, – говорит Игорь. – Я уже привык.

– Там посмотрим, Игорь, – не возражает хирург. – Ты уже взрослый человек. У тебя тут один год за три идёт.

С печальной улыбкой Миля смотрит на своего возлюбленного.

Он разводит руками и кивает в сторону кровати Ники. Миля тоже отвечает ему кивком головы.

– У дяди Валеры голова на месте? – Испуганно спрашивает Ника. – Посмотрите, пожалуйста!

– Мы же не в музее, Ника, – отвечает Смилов.– Чего там рассматривать? Голова на месте, Ника. Я только что смотрел.

Смилов и Окунёв встают на ноги. Миля говорит Нике:

– Голова на месте. Всё верно.

– Значит, Валерий Генрихович жив? – Произносит радостно Ника, со всхлипами.– Немножко полежит – и встанет.

– А вот и не угадала! Какая же ты, Ника, ненаблюдательная, – просто отвечает Смилов. – Валерий Генрихович уже не сможет жить. В голове-то у него осколок мины. Соображать надо, Ника! Уже взрослая. Вредным Валерка был мужиком, но хорошим. Без всякой злобы.

– Жаль, что он умер, – говорит Окунёв. – Без него вокруг пусто будет.

– Хорошим был человеком, – соглашается с ним Миля.– Просто мне больше нечего сказать.

– А мне есть, что сказать, – возмущается Смилов. – У нас тут почти в палате мина разорвалась – и ведь никто сюда даже не заглянул, кроме Игоря.

– Всё уже привыкли к грохоту и шуму, – поясняет Миля. – Слышали, конечно. Но посчитали, что жахнуло, где-то, за окном. В принципе, мина за окном и взорвалась.

– Но хорошо, что нет суеты, которая вот-вот начнётся, – говорит Смилов Миле. – Скоро все забегают, будут много и долго говорить.

Глаза Ники полны слёз.

Разве можно такое забыть? Нет, конечно. Нельзя.

…Огромный, почти под два метра ростом, санитар Жора берёт на руки тело мёртвого Крачко и кладёт на каталку. Игорь помогает ему, как может. Укрывают погибшего полностью чёрной тканью. Игорь и Жора выжидающе смотрит в сторону Смилова. Тот поворачивается к санитарам:

– И что вы смотрите на меня, как группа захвата? Чего вы ждёте, господа медицинские работники?

– Так куда везти заведующего хирургическим отделением, Демьян Тарасович? – Моргает глазами санитар Георгий. – Куда его?

– Я тоже не знаю, – признаётся Окунёв, – куда сейчас везти Валерия Генриховича?

– Вы что оба белены объелись? Не знаете, куда везти? Не на именины же к тёте Маше! – Резко отвечает Смилов. – Вы что, совсем не в курсе, куда в подобных случаях возят покойников?

– Понял! – Кивает головой Жора. – В морг!

– И как можно быстрей! – Рекомендует хирург. – Пряников я вам, господа санитары, не дам, и на чай вы ни цента не получите? Вперёд!

– Пусть они свои центы едят вместо бутербродов, – однозначно выражает своё мнение Георгий. – Но почему надо увозить нашего… Валерия Генриховича очень быстро?

– А что ты хочешь вывозить его из палаты медленно и печально, да ещё с оркестром? – Говорит Смилов. – Чем быстрей, тем лучше, Жора.

Он поясняет им, почему надо спешить. По той причине, что сейчас набежит сюда весь больничный персонал со своими причитаниями и стонами.

– Мне их заклинания и долгие плачи здесь не нужны, говорит Смилов. – У меня очень скоро операция. Важная и ответственная. Почти что хирургическая.

Выталкивает в коридор Игоря и Жору, и каталку с покойником.

Игорь возвращается быстро и сообщает Смилову:

– Абсолютно точно. Бандиты, как будто, закладывают противопехотные мину рядом с беседкой. Может, и не одну. Надо спешить! Я пока постою с ними рядом. Отвлеку.

– Молодец, Игорь. Наконец-то их засёк. Иди! Но стой от них в стороне!

Окунёв уходит. Почти сталкивается в дверях с Милей.

Двое молодых парней, оглядываясь по сторонам, закапывают в песок рядом с местом мины. Так увлечены, что не замечают Игоря, который наблюдает за ними со стороны, со скамейки, расположенной в метрах двадцати от беседки. Это диверсанты-любители из местных бандитов. Но они в гражданской одежде. Не придерёшься. Да и, вряд ли, кто обратит внимание на них и разберёт, что они там делают.

Крепкотелые мерзавцы с прозвищами Лоб и Жила действуют исподтишка. Купленные пакостники, коих прощать и понимать – себе дороже. Явились они сюда даже не с камнями за пазухой, а с минами. Правда, принесли их сюда в сумке. Продуманные.

А в палате Миля вопросительно смотрит на Смилова.

– Миля, ты тут пока сама командуй! – Говорит он.– А мне срочно надо в одно место.

Игорёк засёк, как два двуногих шелудивых пса минируют беседку.

– Старайтесь оба быть осторожными.

– Как обычно, Миля. Ведь Родину защищаем от иродов.

Она качает головой.

– Ты, Демьян, всё, что у меня есть.

– Ну, так я и предполагал, Миля.

– Ты всегда шутишь. А глаза твои плачут.

Смилов кивает головой, тихо произносит:

– Тянуть время нельзя, бандиты могут улизнуть, Миля? Не на митинг же мне идти, на какой-нибудь ультра левый, вприкуску с заокеанскими пряниками и ватрушками? Да место всех этих мерзких людишек за решёткой или на лесоповалах!

– Или в Объединённых Европейских Эмиратах!

– Знаю. Уже есть и такие.

– Иди же! Но будь осторожен, – предостерегает его Миля. – За Игорем приглядывай! Да и сам… Если тебя убьют, то можешь ко мне не возвращаться.