— Будет досаждать вам больше прежнего, — проворчал он, уворачиваясь от влажного языка, пытавшегося обслюнявить ему лицо. — Я действительно шел к вам с «Ежедневным листком» — тихо сказал он почти в самое ухо Гарри. — В нем есть кое-что интересное. И попробуйте выспросить у Блэка, где он нашел крестраж.

— Кря-чего? — Сириус неслышно возник за их спинами.

— Крестраж, Блэк. Медальон, принадлежавший Салазару Слизерину. Мне в голову не могло прийти, что он хранится в этом доме.

— Да просто обшарил каморку Кричера. Мелкий жулик вечно таскал к себе самые ценные вещи, оставшиеся после смерти своей ненаглядной хозяйки.

Снейп потёр подбородок:

— Насколько мне известно, ваша семья не входила в число приближенных к Волдеморту. Разве что… Нет, невозможно. Мальчишка погиб, так и не сумев завоевать доверие Лорда. Кстати, соболезную, Блэк. Он был единственным достойным уважения человеком из вас.

— Рег? — Сириус побледнел так, словно собрался немедленно упасть в обморок. — Наверное, стоит расспросить Кричера, когда он будет свободен от мытья посуды. Постой-ка, Гарри, я же принес тебе пакет от Дамблдора.

Сириус кинулся в гостиную, щенок, как ни в чем не бывало, за ним, а Гарри мучительно покраснел и выдавил:

— Я не…

— Я не нуждаюсь ни в объяснениях, ни в извинениях. Вы должны радоваться, что мы обнаружили крестраж таким неожиданным способом. Утренние новости важны, но могут подождать. Интересно, что понадобилось Дамблдору.

*

— Я торт притащил, — сказал Сириус, — вчера доесть не успели. Ну, вы увидите в «Листке». Это ужасно… Кингсли. Хороший, с шоколадом и кофейным ликером.

— Кингсли?!

— Погиб этой ночью при налете на бывшее поместье Кэрроу. И еще шестеро. Дурак он, чтобы его черт взял. И сам не выжил, и ребят хороших подставил. Говорят, Амбридж и Малфой были против, но он настаивал, и вот…

— Хорошо, Поттер, что вы не успели заглянуть в «Листок», вам бы кусок в горло не полез.

— Я удивляюсь, как вы можете спокойно есть, зная, что…

— Напоминаю вам, что у нас с Блэком за плечами уже была война.

— Ко всему привыкаешь, — кивнул Сириус. — Даже к смерти. Не хочешь посмотреть, что тебе передал Дамблдор? Мне показалось, он был очень недоволен. Даже кофе пить не стал, а у нас, между прочим, новый сорт. Маггловский. Буркнул, что возлагал на меня надежды, швырнул сверток и растворился в воздухе.

В пакете обнаружились две емкости с серой и бурой спиралями и пара коротких записок.

«Поговорить со Слагхорном касательно количества», — значилось на одном неровно вырванном из блокнота или настольного календаря клочке.

«Гарри, надеемся, что у тебя дела лучше, чем у нас. Сейчас мы понимаем, каково тебе было этим летом. Прости за все, если сможем — когда-нибудь увидимся», — Г… и длинный росчерк, словно пергамент выдернули из-под пера. Записка Гермионы взволновала его куда больше, чем все остальное. Он привык думать, что друзья в безопасности, но в торопливых строчках сквозила настоящая паника. Пока он тут… гребаный шоколадный торт… неизвестно, что происходит в Хогвартсе.

— Гарри, — мягко окликнул его Сириус. — С ними точно все хорошо. Хогвартс под надежной защитой, и, может быть, летом… Ах да, Дамблдор обронил что-то насчет того, чтобы я не забыл вернуть тебя Дурслям, хотя бы на месяц.

— Исключено! — тарелка с тортом врезалась в стену. — Так и передай своему Дамблдору! Я не буду снова торчать на Привет-драйв, зная, что каждый день гибнут люди. И не понимаю, как ты можешь быть так спокоен. Кингсли! Грюм! Кто еще? Зачем вы держите меня в неведении? Сколько еще знакомых погибло за полгода?!

Горячая ладонь Снейпа неожиданно опустилась на его колено и сжала до боли.

— Многие, Поттер, многие, и этого уже не исправить. Не хотите узнать, что за воспоминания передал Дамблдор? Спасибо за десерт, Блэк. Надеюсь, ты не очень разорился.

Снейп покинул кухню, развернувшись четко, как королевский гвардеец у ворот дворца.

— Мне кажется, — сказал Сириус, — что Дамблдор переоценил мои способности. Держись Снейпа. Если кто и сможет сообразить, что к чему, то только этот носатый. И… я сказал «держись», а не «трахайся с ним».

— Я и не думал… — начал Гарри.

— А я не слышал, — перебил Сириус, порывисто обнял его и добавил, — приходи в «Гиппогриф». Даже если нечего будет передать Дамблдору. Просто повидаться.

Гарри все еще стоял посреди кухни, когда входная дверь захлопнулась за Сириусом.

*

— Я не представлял, насколько всё ужасно, — Гарри долго не мог выровнять дыхание после путешествия в Омуте памяти. — Знал, что он убивает всех без разбора. Но думал, что это влияние темной магии. А Волдеморт, выходит, всегда был таким, с самого детства.

— В этом и суть различий между вами, Поттер, — медленно, словно нехотя, произнес Снейп. — При определенных обстоятельствах вы могли бы стать отличным Темным Лордом. Но вы не способны кого-либо убить, даже заклятого врага. Вы и флоббер-червей нарезаете со слезами на глазах, а для непростительного заклинания нужно действительно хотеть причинить вред. Воспоминания домашнего эльфа Хепзибы подтверждают, что именно это убийство Волдеморт использовал для создания крестража.

— Значит, я правильно догадался про чашу, — заметил Гарри.

Снейп легко кивнул.

— А Дамблдор считает, что сам я разобраться не способен, и поэтому прислал подсказку.

— Скорее всего, он идет по той же дороге, что и мы — пытается собрать информацию о Волдеморте и понять, какие предметы тот использовал для крестражей.

— Тогда мы впереди. У нас есть целых два, и будет чаша.

— Просто я отправился в этот путь на десять с лишним лет раньше, — ухмыльнулся Снейп. — Директор всегда был слишком занят другими делами, для того чтобы связать воедино все имевшиеся у него нити.

— Как думаете, мы сможем, в конце… Я смогу?

— Посмотрим. Пока что многое неясно. В том числе и то, к какому ритуалу прибег Волдеморт во второй раз. Почему изменил тактику действий и, черт возьми, почему вы до сих пор живы и сходите с ума только от гормональных выбросов и придуманных проблем. И, кстати, об одной из ваших многочисленных подружек — вы же так и не успели заглянуть в «Ежедневный листок»?

Кусок дешевого пергамента был поделен на две части: в верхней белозубо улыбался Кингсли Шеклболт, пытающийся сорвать черную ленточку в углу своей фотографии, рядом сбились в кучку на одном снимке пятеро незнакомых Гарри молодых людей и женщина в бордовой мантии.

«Я был против необдуманной операции недавно назначенного на должность главы Аврората Кингсли Шеклболта, — вздыхал и прятал глаза министр Фадж. — Мы не можем так бездумно рисковать своими лучшими людьми. К сожалению, главный Аврор остался глух к моим доводам и провел операцию нападения на поместье Кэрроу по собственной инициативе и тайно. Если бы он остался жив, я ходатайствовал бы о рассмотрении этого дела трибуналом Визенгамота. Безумствам нет места в такой сложной ситуации. Почтим память погибших и воздадим должное нашей славной и храброй волшебнице, не бросившей тела павших на поругание врагу. Кандидатура нового главы Аврората будет внесена на обсуждение незамедлительно».

Нижнюю часть листа занимал портрет устало и печально улыбающейся Тонкс. Волосы, по которым Гарри привык угадывать ее настроение, сбились в серые клочья, черная мантия ещё блестела от чужой крови, а плечи обвивала длинная блестящая зеленовато-коричневая петля.

— Это невозможно, — прошептал Гарри.

— Мисс Тонкс даже в школьные годы не отличалась разумностью. Ей бы не в Аврорат, а в помощницы Хагриду, приручать лунных тельцов и выкармливать из пипетки детенышей мантикоры.

— Нет, вы не понимаете! Такого просто не может быть! Я бы ни за что не расстался с Сэром Бернаром. Он мой друг, а Нагини — любимица Волдеморта. А тут написано… Сами же видите.

«Темный Лорд жестоко обращался с ней, и я спасла эту потрясающе красивую и благородную рептилию от его издевательств. Надеюсь, мы с ней подружимся».