Мерлин, он это сказал. Напомнил Снейпу то, что занимало его мысли чуть больше чем на три четверти, особенно по утрам. Но тот почему-то не рассердился, а сморщил нос и приподнял верхнюю губу, точно щенок, сгоняющий с морды назойливую бабочку.
— У нас с вами разные понятия о неприличном, Поттер. Но раз уж вы заговорили об этом… Вы все еще считаете секс грязной и запретной темой?
Да, именно это Снейп делал мастерски — парой совершенно обычных слов вгонял Гарри в краску. Не то что близнецы, на два голоса расписывающие, что Мерлин мог проделывать с Морганой, или Малфой, непристойно виляющий бедрами, изображая Невилла, попавшего в силки. Или шуточки и намеки Сириуса. Или Рита Скитер… Алый рот, механические, точно рассчитанные движения, ни грамма нежности, но джинсы вдруг становятся на пять размеров меньше. Жадный язык, слизывающий капли спермы, тяжелый, медовый жар по венам…
— Поттер?! — пальцы Снейпа мелькнули в опасной близости от его лица. — Вы все еще здесь или уже с Волдемортом?
— Гхм… — Гарри прочистил горло и с трудом сконцентрировал взгляд на узкой ладони. — Сначала мы говорили о фонтанах, потом о тайнах, затем о сексе.
— Надеюсь, ваша реакция подразумевает увлечение фонтанами, — хохотнул Снейп и скользнул взглядом по сжатым до боли бедрам Гарри. — Будем считать, что так. Если хотите поговорить о сексе, то сможете найти меня здесь же после заката. Но если жаждете практических упражнений — вам лучше обратиться к Блэку. Он более успешный учитель, чем я, в том числе и по части анимагии. Он непременно подберет вам…
— Нет! — непонятно, по какой причине яростный выкрик Гарри заставил Снейпа улыбнуться.
— Вот вам, Поттер, в качестве аванса: я не способен к анимагии, как и все мои предки. Вы думаете, я не пытался, зная, что банда вашего отца и крестного в чем-то меня превосходит? Это одна из самых постыдных моих тайн. Но раз уж я все равно мертв, ее раскрытие не нанесет мне ущерба. Вторая же состоит в том, что я никогда не был в министерстве магии. Преподавателю с не самой лучшей репутацией там нечего делать. А в без сомнения прекрасные времена после вашей первой встречи с Волдемортом директор сделал все, чтобы я не узнал, как выглядит собрание Визенгамота. В ту пору его еще интересовала и моя судьба.
— То есть вы так и не видели эту золотую махину? — рассмеялся Гарри.
Говорить со Снейпом на отвлеченные темы — о еде, литературе, домашних делах или прошлом — ему ужасно нравилось. Но предложенный после заката разговор все еще представлялся ему пугающим, хотя все предыдущие слова и события убеждали в том, что он откроет для себя нечто новое. Не стоило думать об этом прямо сейчас. Он как можно подробней попытался описать жутковатую в своей неестественности скульптуру с бьющими во все стороны струйками воды.
— Отлично, Поттер! Баллы начислить не могу. Удовлетворитесь сэндвичем? Даже в нынешней ситуации проникнуть в министерство проще, чем искать другой источник. Вода, питающаяся искренними пожертвованиями волшебников, безусловно, не течет по маггловской канализации. Думаем дальше! — Снейп резко вскочил и на один миг склонился над головой сидящего Гарри, уложил ему ладони на макушку и словно клюнул носом поверх. Жест, заставивший замереть от опасной близости чужого тела, очевидно, означал высшую степень одобрения и, конечно, плюс сэндвич. Прилетевший по воздуху в темно-синей тарелке с хрустящим листом салата, огурцом и сочным куском говядины, он был великолепен.
*
До самого вечера Гарри не находил себе места. Он не сомневался, что попасть в министерство им не составит труда. Мантия-невидимка или оборотное — лучшее средство остаться незамеченным. А чтобы добраться до фонтана не требовалось даже проходить мимо охраны. Это были сущие пустяки по сравнению с тем, что он так и не решил, стоит ли воспользоваться приглашением Снейпа. Он задумался настолько глубоко, что почти врезался в башенку Тауэрского моста, распугав голубей и чуть не уронив в Темзу мантию.
Даже когда ноги сами понесли его вниз по лестнице через заднюю дверь во внутренний дворик, он не был уверен, что поступает правильно. Снейпа в беседке не было. Ну конечно! Можно подумать, что тому хотелось говорить с Гарри на подобные запретные темы. В конце концов, это же не спальня мальчиков, где есть место сальным шуточкам и разговорам о девчонках. Это их дом, убежище, тайный штаб, где все должно быть подчинено одной цели — окончательной победе над Волдемортом, которую кто-то из них, возможно, не переживет. Он не переживет. В душе Гарри давно боролись между собой два противоречивых чувства: он хотел этой победы, больше всего на свете желал, чтобы безносое чудовище никогда больше не явилось в мир. Но если случится так, что ради этого потребуется его собственная жизнь…
Он не хотел расставаться с ней, не изведав и части ее возможностей. Не узнав, как быть взрослым, не думать об уроках или экзаменах, раскинуться в плетеном кресле с бокалом вина, как делали туристы на улицах. Достичь чего-нибудь, чтобы не остаться лишь мальчиком, который выжил. Придумать нужное заклинание. Хоть новый чистящий порошок! Купить дом с цветной черепичной крышей. Увидеть море. Побывать на следующем чемпионате мира по квиддичу. Узнать, что такое любовь. Любить кого-то по-настоящему. Жарить в обнимку мясо на заднем дворе, как Миллсы с Кленовой улицы. Побывать на могиле своих родителей. Почесать за ухом панду. Посадить липу и целую лужайку ярких цветов с дурманящим запахом. Выучить наконец-то латынь. Купить в магазине братьев Уизли кучу всевозможных веселых штук и раздать их детям на Косой аллее. Увидеть счастливыми своих друзей. Да мало ли что еще можно сделать, если ты жив.
— Размышляете, Поттер? — раздался за его спиной мягкий голос. — Редкое для вас, но похвальное занятие.
Он не повернулся. Лишь сполз со скамейки вниз, привычно уселся на квадратную плитку пола и уложил подбородок на сплетенные пальцы:
— Я думаю чаще, чем вы можете себе представить.
— Надеюсь. Вы все же живой человек. Ну так о чем желаете поговорить? Какие проблемы, кроме наших общих, терзают вашу душу?
В тоне Снейпа звучала привычная легкая насмешка, но это было намного лучше, чем сочувственные вздохи Молли, беззастенчивые шутки Сириуса, волнение друзей или трагическая мина Люпина.
— Говорят, что все через это проходят, — выдохнул Гарри. — Даже Волдеморт. Неужели это обязательно? Неужели нет никакого заклинания или зелья, чтобы — раз! — и все кончилось? Вот это по утрам… и днем… и перед сном. Оно же мешает здраво мыслить!
За спиной послышался легкий смешок и словно теплый ветер прошелся по волосам:
— Когда я был в вашем возрасте, то задавался этим же вопросом. Не потому что, как вы, считал секс неприличным, а потому, что не мог себе представить того, с кем мог бы реализовать свои фантазии. Та девушка… Лили, теперь вы знаете… казалась мне настолько чистой и непорочной, что я никогда бы не посмел. Почему-то я думаю, что ваши мысли в отношении мисс Чжоу аналогичны. Но, Поттер, поверьте, у вас есть неоспоримые преимущества по сравнению со мной. Почему бы вам не прогуляться по улицам Лондона без мантии? Сходите в парк развлечений, в кино, в музей, в конце концов. Вы без труда сможете завести знакомства и получить нужный опыт.
Это было ужасно смешно. Гарри искренне расхохотался и с трудом удержался, чтобы не повернуть голову и не взглянуть в лучащиеся едкой насмешкой глаза.
— Да ну… Скажете тоже — без труда. От меня шарахается каждая девушка в мире, и стоит мне только попытаться… Нет. Кому нужен такой урод, как я? Просто так, не потому что Гарри Поттер.
За спиной закашлялись:
— Вы что же, считаете себя безобразным? Вам не казалось, что та девица, которая сделала вам минет, и моя проекция в вашем разуме не испытывали отвращения?
— В этом случае каждому что-то было нужно. Она хотела, чтобы я рассказал ей кое-что, а вы — чтобы сбросил ментальный блок. Ради этого можно и потерпеть. Терпел же я Волдеморта. В этом ну ничего такого. Приятно, конечно. Иногда очень. Но это же… что-то животное. Это невозможно контролировать. — Гарри чувствовал, что его несет или, может быть, Снейп наложил на него какие-то странные чары откровенности, или виноват был крепкий чай и весенний воздух. — Я ненавижу себя за то, что не могу сопротивляться. Словно внутри поселился дикий зверь и требует, чтобы я непременно… Ну, вы понимаете. Чтобы сунул его куда-то, и с каждым разом он все настойчивее, будто сам Волдеморт нашептывает на ухо грязные идеи. Господи, если бы вы только могли себе представить, что я вытворяю.
