— О, Арти, давно не виделись. Ты куда в такую рань?
Толпа расступилась и с два десятка злых взглядов впилось в Охотника, который против воли выпрямился и стряхнул с головы капюшон, не видя больше причин прятаться и делать вид, что его самого здесь нет и никогда не было. Вяло отсалютовав Минору в ответ, он кивнул в сторону дороги, показывая, что не будет рассказывать сейчас.
— Что, ещё один любитель расчленять людей на живую? — ухмыльнулась бабища, и Артемис окинул её прохладным взглядом.
— А что, есть необходимость? — спокойно вопросил он тоном, преисполненным достоинства. — Могу устроить непосредственно сейчас.
— Оставь их, лис, едем, — ухмыльнулся Лоренцо, садясь в седло подошедшего на зов коня.
Артемис скривился, но тронул поводья, а сам поджал губы, лишь бы не задать терзающий его вопрос. Они миновали одну из широких улиц, название которой отправилось странствовать по городу, но Артемис великолепно знал, куда следует свернуть, а куда нет. Некоторое время они сохраняли вежливое молчание, давая друг другу время: Минор позволил юноше успокоиться и приготовиться слушать, а тот в свою очередь прикидывал, что и стоит ли вообще рассказывать ему о собственном внезапном путешествии. Он понимал: если попробует соврать о желании навестить волков в лесу, тот обязательно увяжется, чтобы поглядеть на диких зверей, а, значит, о быстром марш-броске до Единения стихий можно будет забыть. И в то же время ему бы не хотелось, чтобы о задании вдруг узнали все чернокнижники в округе. Не то чтобы он не доверял дрессировщику, однако предпочитал осторожность, особенно теперь.
— Я никого не расчленял, — спокойно произнёс мужчина, просияв улыбкой, как будто не говорил чего-то из ряда вон выходящего. — По крайней мере в таких ситуациях, вот честное слово. Я своих любовниц и любовников всегда предупреждал: это… ну, в крови заложено, что ли. Привычка, называй как хочешь. Да, больно, но раны же сразу становятся шрамами! И чего сопли и слёзы разводить, спрашивается.
— То есть ты вот этим самым кнутом во время секса рассекаешь тела? — предельно спокойно поинтересовался Акио, приподняв бровь, стараясь удержаться от того, чтобы повернуть Мундрие и врезать нахалу в челюсть. Да так, чтобы обязательно сломать. Стиснув зубы, он уставился перед собой. — Что же, каждый возбуждается по-разному.
— Они соглашались на это, и та девчонка тоже. Видишь ли, жениха терпеть не может, так хоть покажет ему след Минора, может, отстанет. Но тут как разревелась. — Чернокнижник изумлённо покачал головой, кажется, удивлённый тем, что кому-то удар кнута окажется слишком болезненным. — Я даже удивиться не успел, потому как она побежала к трактирщику и давай ему на меня жаловаться, так и так, мил человек, убить хотел меня проклятый чёрный маг.
— Ты не думал, что это могла быть самая обыкновенная подстава? — мягко и ненавязчиво, а, главное, совершенно непрямолинейно поинтересовался Акио, уводя разговор как можно дальше от неприятной темы. Подобное отношение едва не заставило его перекоситься. Мысли невольно укатились к событиям восьмилетней давности, рука сама потянулась к щеке и коснулась чёрного шрама. — Ты ведь вполне мог насолить кому-нибудь.
— И что из этой подставы вышло? — расхохотался Лоренц, запрокинув назад голову. — Обыватели пошипели на меня рассерженными гусями и всё.
— Самосуд, — тихо и спокойно напомнил ему Охотник. — Вот и всё.
— И что мне сделает толпа этих… этих? — насмешливо выставил вперёд плечо чернокнижник. — Тогда я буду вынужден защищаться. И не факт, что они это переживут.
— У нас это называли превышением самообороны, — ухмыльнулся Акио, стрельнув в сторону мужчины глазами, но взгляд на нём не задержал и чуть поддал лошади пятками, чтобы пошла быстрее и миновала ворота. Стражники проводили их скучающими взглядами, ничего не сказав напоследок
— А ты куда это намылился? — опомнился чернокнижник, заозиравшись по сторонам, поняв, что дорога не слишком привычна. — Замок в другой стороне.
— Я не собираюсь возвращаться в замок. Сейчас, — неохотно отозвался юноша, опустив плечи и прикусив губу. — Скажем так, я собирался побыть один. Если ты понимаешь, на что я намекаю.
— О. — Минор поглядел на него удивлённо, затем смутился и потёр шею. — Извини, дружище, не подумал. Удачной охоты!
И торопливо развернул коня, решив не действовать Акио на нервы, за что тот остался ему подспудно благодарен. Коснувшись рукояти стилета, он выдохнул чуть более свободно и позволил Мундрие перейти сперва на лёгкую рысь, а уже после, когда она довольно разогрела мышцы, на галоп. Дорога вихляла между голых деревьев, и юноша чувствовал себя так, словно находится на открытой местности: было видно на много метров вперёд. Толстые огромные стволы деревьев перемежались более тонкими, почти хлипким, едва ли отстающими от обычных кустарников. Будь сейчас лето или же не успей растительность сбросить листву, та бы уже вовсю царапала юношу по лицу. Но и сейчас приходилось уворачиваться от хлёстких веток, чтобы не лишиться глаз. Лишь к ночи ему удалось добраться до границ Единения стихий, и не нужно было быть знатоком географии, чтобы понять — цель рядом. Близость эльфов и элементалистов делала здешние леса совершенно особенными, и юноша невольно задумался над тем, что с удовольствием бы поработал на них. Хотя бы для созерцания таких великолепных мест.
В то время как земли тёмных магов уже напоминали безжизненные пустыни, здесь во всю цвели цветы, а кроны деревьев даже не думали желтеть, краснеть или же опадать. Особый запах гармонии витал в ночном воздухе муаровым потоком, окутывая с ног до головы. Преодолев крутую расщелину, некогда бывшую руслом реки, юноша позволил себе сделать привал. Мундрие тревожно оглядывалась по сторонам и не спешила уходить пастись, держась вблизи хозяина. Разводить огонь тот не рисковал, устроившись в корнях могучего дуба. Лошадь осторожно улеглась рядом, поводя головой и принюхиваясь. Её нервозность несколько мешала расслабиться, но Артемис всё же достал бутылку вина и с особым удовольствием откупорил её, вдохнул пьяный пар.
— Всё в порядке, Мундрие, не дёргайся. Это местная живность, — беспечно махнул рукой Акио, делая глоток и облизывая губы.
Он слышал отдалённую возню и шелест, различал осторожные шаги и заранее приглядывался к глухой лесной темноте. Облачная ночь не пропускала свет Лун и звёзд, и лишь крохотные светлячки порхали в траве, выхватывая из темноты кусочки пейзажа. Алкоголь быстро сморил юношу, и он теснее закутался в плащ, медленно жуя кусок вяленого мяса. Чужое присутствие он почувствовал ещё издалека, а потому торопливо рассеял собственную ауру, глубже забился к корням, сливаясь с деревом и унимая сердцебиение.
— Мне казалось, я кого-то почувствовала, — пролепетал женский голос откуда-то сверху, скорее всего, с ветвей. — Вот там, у того дуба.
— Путник? Лазутчик? — предположила её собеседница, и Акио различил лёгкий гул натягивающейся тетивы. — Что ты чувствовала, Орасиэль?
— Не уверена, — кажется, первая смутилась, их голоса затихли, затем раздались над самой головой Артемиса, метрах в двадцати. — Странная аура, смешанная.
— Лиам? — простонала её собеседница, затем снова натянула лук. — Его только здесь не хватало! Думаешь, надо доложить Королеве?
— Это территории Стихий, пусть они разбираются. Но мы пошлём им сову.
— Не надо нам ничего посылать, — раздавшийся третий голос заставил вздрогнуть и Акио, и эльфиек. Охотник напрягся, съёживаясь. — Что вы здесь забыли, остроухие?
— Линтавиэль следит за моим посвящением! — тут же возмутилась первая девушка, готовая наброситься на нахала.
— Такие ритуалы должны проходить на вашей территории, — упорствовал элементалист. — Ладно, что тут у вас?
— Орасиэль почувствовала, что кто-то пересёк границу, — ответствовала более старшая и спокойная девушка, затем, похоже, спустилась на пару ветвей ниже. — А потом он вдруг пропал. Мы подумали, что это Лиам — смешанная аура.
