Даже руководствуясь здравым смыслом, можно понять, что они были далеки от истины. По всей видимости, расчеты генерала Дуарте строились на предположении о том, что в Мексике можно приобрести один грамм марихуаны за 3 долл. Умножив эту цифру на 100 тонн, можно получить суммарный итог всей партии как раз в 300 миллионов долларов. В США грамм марихуаны стоит дороже – около 5 долларов, из чего и получается расчетный уровень в 500 млн долл. Все это выглядит предельно логичным, даже с учетом грубого округления. Однако на самом деле логики в этом нет. Возьмем для примера еще один крайне популярный экспортный товар, производимый в Аргентине, – говядину. Порция говяжьего стейка в 200 граммов в ресторане на Манхэттене, обойдется вам в 50 долларов, или 25 центов за грамм. По рассуждениям генерала Дуарте, мясной бык весом в полтонны должен стоить, таким образом, более 100 тысяч долларов. Но где вы найдете такого быка? Его сперва нужно не просто вырастить, но и забить, нарезать, упаковать, доставить, замариновать, приправить и зажарить, и только тогда его стоимость достигнет 50 долларов за порцию. По этой причине ни один аналитик не сможет предсказать стоимость живого быка, пасущегося на пастбищах Аргентины, основываясь лишь на данных нью-йоркских ресторанов. Тем не менее, именно так в большинстве случаев и рассчитывается цена на героин, обнаруженный в Афганистане, или перехваченный где-нибудь в Колумбии кокаин. На практике, как и говядина, наркотики проходят множество этапов в цепочке создания стоимости прежде, чем будет сформирована их конечная потребительская цена. Так, один грамм марихуаны может быть и стоит 3 доллара в ночном клубе Мехико или 5 долларов в туалете американского колледжа, но, будучи спрятанной на складе в Тихуане и упакованной в тюки, она стоит куда меньше, ведь ей еще предстоит быть отправленной через границу, расфасованной на более мелкие партии и, наконец, попасть к своему покупателю. По наиболее реалистичным оценкам, оптовая цена марихуаны составляет порядка 80 долларов за килограмм или всего 8 центов за грамм[3]. Произведя расчет по такой цене, получим итоговую стоимость уничтоженного тайника в размере 10 миллионов долларов, а на практике и того меньше, ведь никто не сможет распродать даже по одному килограмму партию в целых 100 тонн. Облава в Тихуане произвела много шума, и правоохранительные органы, без сомнения, подпортили жизнь наркокартелю. Но убытки в 340 миллионов долларов, о которых наперебой кричали все СМИ, – мираж: действительный ущерб производителей марихуаны не составил и 3 % от этой суммы.

Если только один случай со складом в Тихуане показывает столь впечатляющую разницу между озвучиваемыми и реальными данными, то насколько сильно отличается действительность наркоиндустрии от расхожих представлений о ней по другим аспектам, если подойти к ее изучению с позиции простейших законов экономики?

Взглянем на картели еще раз, и мы сможем обнаружить и другие схожие черты с обычным бизнесом. Колумбийские производители кокаина сохранили выручку путем усиления контроля над цепочками поставок, следуя ровно тем же принципам, что и «Wal-Mart». Мексиканские картели расширили сферу своего влияния на основе франчайзинга, как это в свое время сделал «McDonald ’s». Татуированные банды Сальвадора пришли к осознанию того, что союзы в бизнесе могут быть куда более эффективными, чем конкуренция. Карибская мафия использует тюрьмы как центры занятости, тем самым решая вопрос с нехваткой человеческих ресурсов. Подобно транснациональным корпорациям картели стали экспериментировать с офшорами, перенося свои риски в менее стабильные, а значит – более удобные страны. По достижению определенного масштаба они начинают придерживаться тактики диверсификации, как это принято в легальном бизнесе. И они, конечно, не гнушаются интернет-коммерцией, используя пример розничной торговли.

Изучение наркокартелей с точки зрения экономики и бизнес-аналитики может показаться бредовой идеей. Однако ложное восприятие устройства наркоиндустрии, одним из примеров которого являются выдуманные цифры (вспомним Тихуану), обрекает государства и дальше тратить силы и средства, не получая никакого результата. Только прямые расходы налогоплательщиков США на борьбу с наркотрафиком превышают 100 млрд долларов в год. Ежегодно полиция арестовывает около 1,7 млн чел., из них 250 тысяч отправляется в тюрьму[4]. А это расходы на зарплату полицейских, судей, охранников, техническое обеспечение, транспорт, содержание территорий и зданий исправительных учреждений и многое другое. В странах-производителях и посредниках наркоторговли, где тоже воюют с этой индустрией, нерезультативная вооруженная борьба с картелями лишь увеличивает число жертв. И Мексика находится по этому показателю далеко не на первом месте, во многих странах, лежащих на путях следования наркотрафика, тысячи людей гибнут ежегодно в попытках противостоять этому бизнесу.

Государства тратят колоссальные деньги на борьбу с наркобизнесом, но эффективно ли они их тратят? Возможно, чтобы качественнее бороться с этим злом, его следует более подробно изучить?

По мере исследования этого явления, я наткнулся на еще несколько сугубо экономических ошибок, которые допускают государственные органы во всех странах мира.

Во-первых, подавляющее число мер принимается по отношению к производителям, в то время теория подсказывает, что более эффективным было бы воздействие на спрос. Уменьшение объемов поставок приводит лишь к повышению цен, а не к снижению потребления наркотиков, из-за чего этот бизнес становится еще более прибыльным.

Во-вторых, большой ущерб наносит пагубная приверженность политике, дающей немедленный результат. Правительства предпочитают экономить на превентивных мерах, и только наращивают расходы на борьбу с последствиями. При дефиците бюджетных средств первым делом урезаются отчисления на реабилитацию заключенных, создание рабочих мест и лечение зависимостей, а вот расходы на поддержание органов правопорядка лишь продолжают расти.

В-третьих, несмотря на то что структура картелей глобальна, подвижна и адаптивна, неуверенные попытки их контроля предпринимаются пока только в региональном масштабе. Поэтому производители с легкостью ускользают от преследователей, меняя свое местоположение и пользуясь отсутствием координации в действиях отдельных стран. Наконец, наиболее важной проблемой является попытка приравнять запреты к контролю. Запреты на наркотики, которые на первый взгляд кажутся самой важной и разумной мерой, на деле делегируют управление многомиллиардной отраслью преступникам, причем в лице их самых дерзких и организованных представителей. Чем больше я изучал практику деятельности картелей, тем интереснее мне становилось, насколько сильно легализация может им навредить.

В последующих главах я постараюсь раскрыть эту идею. В общем смысле же она заключается в следующем: жизни людей и средства налогоплательщиков не будут потрачены напрасно, а действия картелей можно будет предсказывать куда точнее, если рассматривать их как обыкновенные транснациональные компании. Эта книга – не руководство к действию для наркобаронов, а инструкция по борьбе с ними.

«Меня зовут Бин Ладен».

Это было в Ла Пасе, головокружительной и высокогорной столице Боливии. Одним весенним днем я, прячась от мелкого дождя, дожидался транспорта, который отвез бы меня в деревушку, затерянную где-то в Андах. Наконец, машина подъехала. Меня забирал видавший виды «Ленд Крузер» темно-серого цвета с плохо наклеенной тонировкой на заднем стекле. Водитель тотчас выпрыгнул из автомобиля, чтобы представиться. «Меня здесь зовут Бин Ладен, главным образом – из-за этого, – сказал он, указывая на густую черную бороду, которая свисала ниже подбородка на добрых десять сантиметров. – А ты как раз и есть тот парень, который хочет посмотреть наши плантации, так?»