Некоторые скажут, что жестоко, – согласен, но война на море имеет свои нюансы. Уже более года идет неограниченная морская война. Дешевле за месяц построить корвет или судно типа «Либерти», или за два – эсминец. А вот для обучения молодого моряка хочешь – не хочешь, а полгода потрать. Первые это начали англичане, а тут же следом за ними немецкие подводники. Советские военнопленные вообще за людей не считались. Не подписало правительство Советского Союза конвенцию по военнопленным, и все, словно и нет миллионов таких пленных. Так и тут. Нет смысла быть мягким, особенно в тех операциях, где используются боевые пловцы. Нет корабля – нет и экипажа. Ограниченный допуск к информации по тактике действий спецподразделений.
Придумал я «утку», что в каюте командира спал немецкий морской разведчик, попутно заехавший в отряд румынских мониторов проездом из Констанцы в Берлин. И угораздило его заночевать на проверяемом мониторе. А дальше как в сказке: смертельное ранение и все расскажу за ампулу морфия, да и вообще за быструю смерть. Докажите, что этого не было или что было, но не так.
Вот так и пошел разведывательный отчет в разведотдел наркомата флота. А там я уж описал и план «Барбаросса» применительно к флотским событиям, планы ударов противокорабельной авиации, японский удар на Пёрл-Харбору и даже дал информацию о шифровальной машинке «Энигма» и чтении американцами японских кодов.
Некоторые могли сказать, что не надо так много. Нет, думаю, что надо, ведь шанс получения информации и передачи ее наверх вряд ли еще представится.
Для ударов противокорабельной авиации, которая уже сейчас создала «Дорогу жизни» для судов англичан в Восточном Средиземноморье, нужны аэродромы на берегу, а для этого вермахт должен туда прийти к указанному сроку. Так же и с береговой обороной – вся оборона на Черном море, – наверное, также было и на Балтике, – строилась на основе отражения ударов с моря. Но в моем отчете четко указывалось, что атаку осуществят с берега, и боевые действия в Прибалтике и Бессарабии это почти мгновенно покажут. А какой смысл усиливать Днепровские флотилии, если уже сейчас известно, что Пинская флотилия оказалась в окружении, а Дунайская вынуждена будет сама уйти, казалось бы, из благополучного района из-за действий на сухопутном фронте.
Авиация противника и ее действия на флоте явно пока не оценивались.
Примером тому служили события во флотилии. Показуха учений мирного времени кончилась. Кратковременные успехи ПВО флотилии за счет зенитных батарей и отряда истребителей против довольно отсталой авиации Румынии, а также возможность легкой маскировки кораблей под деревьями в протоках, создали условия для того, чтобы начальника ПВО флотилии назначили командиром полка морской пехоты, отдав жезл власти начальника ПВО командиру зенитного артдивизиона.
Воссоединившиеся силы дивизиона мониторов получили в пополнение два монитора, на которые пришлось срочно набирать экипажи и плотно заниматься их боевым слаживанием, а для этого необходимо обоим штабам флотилии и дивизиона «пахать» днем и ночью. В общем, инициативой и своими действиями загрузил я порядочно командиров и начальников, невольно создав им дискомфорт. А кто любит выскочек? И место мне было указано почти сразу. Вместо того чтобы лихачить с разведчиками, занимайся-ка своим экипажем. Поэтому и строгач получил – военком дивизиона быстро сообразил, что надо показывать свою власть.
Сутки назад получили мы задание на обеспечение прорыва мимо румынского селения Периправы. Сели мы с Котовым и написали план прорыва, план взаимодействия и план стрельбы с учетом охлаждения стволов и использования четырех 76-миллиметровых зенитных артустановок, установленных попарно вдоль рубки на верхней палубе с правого и левого бортов. Получилось хорошо.
Еще весной при подготовке к учениям флота приданную батарею 76-миллиметровых орудий постарались разместить на верхней палубе вместо катера и шлюпки. С трудом и какой-то матерью орудия установили, определились с крепежом и разметили места их установки вдоль надстройки по бортам. Для этого пришлось убирать на ют монитора катер и шлюпку, зато орудия встали и обозначили свои места и усиление средств ПВО корабля. Тогда же мной был поднят вопрос, что в таком состоянии их можно использовать и как обычную артиллерию. Поддержку явную это не получило, так как у этих орудий нет бронирования и, мол, поэтому не надо на эту тему думать.
Теперь уже переместив на корму кран-балки для плавсредств и определив их расположение на юте, очистили места для установки 76-миллиметровых зенитных пушек – парами по правому и левому борту. На каждую артустановку провели телефонный кабель и создали линии связи. Установили ПУАЗО под мачтой. Теперь данные с зенитного дальномера поступали не только на носовую и кормовые башни 41-К, но и на каждое орудие включительно, соответственно и корабельные зенитные башни 41-К, учитывая поправку, смогли использовать данные ПУАЗО, увеличив вероятность попадания по самолетам на десяток процентов.
Еще неделю назад я выпросил разрешение на совместную стрельбу по береговой цели корабельной артиллерии совместно с зенитной на ходу. До этого целая неделя совместных занятий и учений на берегу и в кубрике привела экипаж и зенитчиков к слаженности. Некоторые скажут – глупость. Неправда. Представьте, что береговая (морская) цель – низколетящий тихоходный самолет (лучше вертолет), а скорость корабля – это и есть скорость цели, только с противоположным знаком, и, пожалуйста, используйте ПУАЗО для стрельбы по морской и береговой цели на ходу. Моряки такие задачи решали и решают сплошь и рядом при расчете курса или стрельбах. Не использовать имеющийся баллистический вычислитель в целях улучшения качества стрельбы – это преступление, поэтому подумал, посчитал и начал проводить идею в жизнь.
Научились зенитчики и поиску целей с использованием очков со «звездным эффектом» – для поиска бликов от оптики и остекления кабин самолетов.
Так как всем пару очков не дашь, то теперь командир батареи зенитчиков и мой старпом стали управляющими огнем. Установленные на мостике линкоровские визиры в сумерках видели как днем, а ночью, конечно, не заменяли приборы ночного видения, но изменения черных оттенков берегов и бликующие водные поверхности вскрывали намного лучше человеческого глаза.
Ночные учения, проведенные совместно с зенитчиками и расчетами прожекторов и оптронов, позволили отработать совместные действия сигнальщиков, визирщиков и зенитчиков – обнаруживать блики имитаторов прицелов и биноклей и наводить сосредоточенный огонь 130-, 76- и 45-миллиметровых орудий на цель – блик. В стороне не остались и 20-миллиметровые артустановки, но так как боезапас к ним был ограничен, то в этом бою было решено их не использовать, оставив на крайний случай.
Получилось вроде неплохо. Если ранее эффективность двух 130-миллиметровых орудий главного калибра и двух 45-миллиметровых башенных установок 41-К можно было оценить как 20 единиц огневого потенциала, при стрельбе правым или левым бортом (2×1,0×5 + 2×0,25×20 = 20), то теперь две 76-миллиметровые артустановки со скорострельностью 20 выстрелов в минуту обеспечивали дополнительно 10 единиц огневого потенциала (2×0,5×20 = 10).
Фактически огневая производительность бортового залпа за минуту изменилась с тридцати выстрелов до пятидесяти выстрелов в минуту, а огневая мощность суммарной огневой производительности увеличилась в полтора раза. При этом выполнив один галс, на обратном галсе можно было использовать зенитные орудия другого борта, давая возможность остыть стволам ранее используемых зенитных орудий.
Теперь на мостике и в рубке стало не протолкнуться от людей и оборудования. Вначале чувствовавшие себя несколько неуютно на надстройке, красноармейцы-зенитчики наконец освоились и перестали мешаться под ногами. Остро возникла проблема движения личного состава по верхней палубе и надстройке. В уме появился новый силуэт надстройки, которую надо будет перестроить при ремонте в Николаеве.
