— Ощущались они не совсем так уж и маленькими, — хмыкнула я.

Усталость накатывала и я хотела поспать, но боролась с собой, чтобы побыть с Лешей.

— Прости, что я ушел и не поддержал тебя.

— Прекрати, я все понимаю, эта была плохая идея рожать вместе, — перебила я Лешу.

Леша замолчал, было видно, что ему тяжело смириться со своим страхом, что он чувствует вину.

— Я думаю, что тебе не стоит думать об этом, и забивать себе голову всякой ерундой, сегодня самый счастливый день в нашей жизни, отпусти случившеюся ситуацию и наслаждайся настоящим.

— Я постараюсь.

— Правильно, старайся.

— Спасибо за них, любимая, — сказал Михайловский, подойдя ко мне, он поцеловал мои руки.

— Пожалуйста, — зевнула я.

— А теперь поспи.

— Но мы ещё не выбрали им имена, — возмутилась я.

Мы все 9 месяцев спорили, выбирали, но так ни к чему и не пришли.

— Давай, мальчику дам имя я, а ты девочке? — предложил Леша.

— Хорошо, тогда назовем дочу Алисой, — с улыбкой сказала я.

— А сына — Арсений.

— Сеня и Лисичка, — хмыкнула я.

— Да что-то вроде этого. Все, а теперь отдыхай, я посмотрю за вами, — сказал Леша.

Я практически уснула, как услышала шепот Леши.

— Господи, спасибо тебе за них.

— Так дети, сегодня мама ушла по магазин с тетей Никой, поэтому мы остаемся втроем, — говорил я.

На меня внимательно смотрели две пары карих глаз, доча кусала свою ножку и хмурила бровки, явно думая, что это все не к добру. Мой сын очень внимательно на меня смотрел, а потом залился веселым смехом. Как только Сеня засмеялся, они оба, как по команде, перевернулись на животы и поползли в разные стороны кровати. Я кое-как успел их поймать, сначала одного, потом другого.

Взяв обоих на руки, я понес их в гостиную, где заранее приготовил плед и множество игрушек, чтобы отвлечь их внимания пока я готовлю им кашки. Пока я шел со второго этажа, Лисёнок мне чуть не оторвала волосы, а сын присосался к моему уху.

— Так, чувствую, у меня сегодня будет сумасшедшей день, — пробормотал я.

Пока на кухне заваривал детям кашу, я все время поглядывал на них. Они весело гу-гукали и выглядели увлеченными игрушками.

Это очень хорошо, главное чтобы находились в одном месте. Но пока я отвернулся на секунду, чтобы взять чайник и залить кипятком каши, я увидел только одну дочь. Быстро убрав чайник, я подошел к Лисенку.

— Где твой брат? — спросил я.

Лисенок зажмурилась и упала на спину, чтобы засмеяться и снова начать сосать свою ножку.

— Ясно, — пробормотал я.

Стараясь не паниковать, я осмотрел каждый уголок гостиной, кухни, но нигде не было Арсения.

— Твою мать, — я начал паниковать.

Пока я носился по дому, доча весело смеялась, но неожиданно я услышал ещё один заливистый смех, замер посреди комнаты и пошел на смех сына. И какое же было моё удивление, когда я нашел Сеню в камине. Мы его вчера вечером топили с Васькой, пили вино, расслаблялись, а сегодня в этом камине сидит мой маленький сын, весь черный и весело смеётся.

— Это просто пи-и-и-из…………

Доча подползла к моей ноге, и села на попу, посмотрев в сторону брата, она снова заливисто засмеялась.

— Нам срочно нужна ванная, мужик, — сказал я, вытаскивая Арсения из камина, прощай моя белая футболка.

Взяв в другую руку дочь, я пошел с ними в сторону ванной. Посадив детей на пол, хорошо что у нас для этого случая лежит здесь теплый коврик. Я набрал воду, так как мыть одного не имело смысла, потом что дочь бы начала громко плакать, я посадил двоих.

Когда они начали есть пену, я подумал, что это была плохая идея купать их с пеной. Когда мы вышли из ванной, я был весь мокрый, а дети довольные и счастливые. Дальше была задача ещё труднее, мне нужно было их одеть. Одевал я их не меньше часа, один уползал, вторая за ним, футболки, комбинезоны, все было навалено в большую кучу на кровати.

Василиса меня убьет!

Когда я справился и одел детей в комбинезон ну и что, что задом наперед, тут главное ведь было их одеть. Я пошел с ними на кухню, чтобы накормить. И пока мы принимали ванную, одевались, вся каша остыла. Пришлось рассаживать их в стульчики и быстро греть кашу в микроволновке.

Поставив кашу детям за столики, я сел между ними и начал их кормить, если Лисенок кушала аккуратно и с аппетитом, то Сеня плевался через раз, и был полностью весь в каше.

Когда закончил их кормить, у меня уже дергался глаз. Потом была снова ванная, потом я их снова одевал и, наконец-то, мы ушли в игровую комнату, где было ограждение, и они могли спокойно ползать.

Через полчаса они отрубились прямо на полу, что самое удивительно, засыпают они так часто и в обнимку друг с другом.

Разложив детей по кроваткам, я спустился в гостиную вместе с радио няней и устало сел на диван. Я провел с ними всего лишь часа четыре от силы, но я так уста-а-а-ал.

— О, я вижу, что наш папочка устал, — пропела Василиса, заходя, домой, я даже не услышал, как к дому подъехала машина.

— Девочка моя, я такой дурак, прости меня.

— А что сразу дурак, что секса не охота совсем? — вскинула свои брови Васька.

— Да не особо знаешь ли, — усмехнулся я.

— Вот — вот, будешь знать, как обижаться на меня, и придумывать глупые причины, что я тебя больше не хочу, — закатила свои красивые глаза Василиса.

— Я дурак, — снова промолвил я.

— Да, мой любимый дурочек, — мурлыкнула Василиса и поцеловала меня.

Наш поцелуй, прервал громкий плачь наших детей.

— Они как чувствуют, что мамочка приехала, — усмехнулся я.

Мы поднялись к детям, я взял на руки Арсения, а Василиса Лисенка, дети довольно загу-гукали, и заливисто засмеялись.

— А что это у Арсения за мелирование черным цветом? — нахмурилась Васька, подходя к нам поближе, я сделал шаг назад, она ещё сильнее нахмурилась.

— Леша, — протянула Васька.

— Что?

— Что у него на голове?

— Не понимаю, о чем ты, пойдем ка мы на кухню, попьем сок, или кашку приготовим, — сказал я, поворачиваясь в сторону двери.

— Михайловский!

А мы уже тикали от нашей грозной мамочки на кухню.

— Знаешь, мужик, ты меня так подставил, — пробормотал я.

А Арсений посмотрел на меня серьезным взглядом и заливисто засмеялся.

Да вот так мы и живем.

Конец.