— Я знаю меру жестокости. Так что, Летти, не рассчитывай на смерть.
Ненависть вернулась, рассеяв апатию.
Когда же этот чертов дым развеется? Прямо воротит уже.
Грек ушел. Даже не поняла когда, потому что опять провалилась в темноту.
Очнулась, услышав лязг цепей. Открыла глаза и сразу встретила взгляд Марио. Он жалел меня.
— Катись к черту, — сразу же выдала я, и доктор нахмурился. — Вы все здесь такие суки бессердечные. Все до последнего.
— Клио, раньше не мог позвонить? — разозлился испанец, оглянувшись через плечо. — Похоже, мне нужно поселиться в твоем особняке.
— Отличная идея, — заткнуть бы уши, чтобы не слышать этот голос. — Учитывая страсть Летти к нарушению правил, ты ей очень пригодишься.
— Посмотри, сколько раз ее стошнило, — сетовал Марио, в то время как Хавьер освобождал меня от цепей. — Зачем столько опиума? Особенно в первый раз…
— Мар, заткнись, — прервал Кавьяр гневную тираду доктора. — Просто осмотри ее.
Только взгляните на него, какой агрессивный. Смелость моя залпом улетучилась сразу после того, как грек двинулся в нашу сторону.
Вот уж не знаю, как так получилось, но я заорала. Да к тому же настолько неожиданно и громко, что даже Хавьер побледнел. Вцепилась в руку доктора и залепетала, выпучив глаза:
— Док, не отдавайте меня ему… Он ненормальный… Прошу… Я все, что угодно, сделаю… Уберите его… Пожалуйста…
У меня началась икота. Я видела, как Марио поморщился от боли. Силы взялись бог знает откуда. Сжимала руку доктора, боясь посмотреть на застывшего справа грека. Он, наверное, был удивлен. Как и все присутствующие.
Обе горничные, вытирающие полы, быстро опустили головы, пряча от хозяина сочувствующие взгляды.
Пошли на хуй! Лицемерки! Нечего тут смотреть.
— Эээ… — наконец выдохнул Марио, покосившись на Кавьяра. — Боюсь, ты переборщил.
— Сам решу, — огрызнулся Клио, скорее всего, злясь на себя. Но тут же разочаровал. — Ей полезно было.
И ушел. Отчеканил и сбежал, словно крыса.
— Животное! — озадачил доктор своим резким тоном.
Хавьер посмотрел на него выразительно, но, ничего не сказав, тоже покинул «камеру пыток».
Только сейчас заметила множество цепей, подвешенных к потолку и на стенах. Черную кожаную кровать, три таких же кресла. Душевую кабинку в правом углу и длинный огромный стеллаж с полками, а на них множество всяких непонятных штук, среди которых были и фаллоимитаторы, и ошейники, и прочие, как их назвал Кавьяр, игрушки.
Рядом со стеллажом на крючках висели плети разных видов.
Не хотелось бы попасть сюда еще раз.
— Идем, — позвал доктор, лишая меня возможности подумать над увиденным.
Это и к лучшему.
Сделав шаг, тут же плюхнулась на холодную плитку. Увидела лиловые синяки на бедрах, видимо, от пальцев грека остались следы; опять апатия обуяла.
— Голова кружится, — оправдалась я, не поднимая глаз.
Почувствовала себя настоящей шлюхой, которая не способна даже на слезы после жесткого полового акта.
— Это из-за опиума. Не переживай, скоро отпустит.
Голос Марио звучал так успокаивающе, а мне было настолько насрать на его сочувствие, что вырвался смешок. И хохотала я даже тогда, когда доктор вел меня по коридору второго этажа.
И даже тогда, когда из кабинета выглянул Кавьяр, я смеялась громко и хрипло. И, могла бы поклясться, что на долю секунды его непроницаемая рожа выдала истинные чувства.
Только не знаю, какие именно. То ли страх (в чем сильно сомневаюсь), то ли жалость. В любом случае, мое сознание, одурманенное наркотиком, легко могло выдать желаемое за действительное. Так что…
Вряд ли Кавьяр способен на какие-либо чувства. Кроме низменных потребностей в нем ничего нет. Пустота, которая позволяет делать все, что он захочет…
Мне страшно. Мне так страшно.
Глава 7
I stand in the distance
I watch from afar
Should I offer some assistance
Should it matter who you are
Я стою в стороне,
Я смотрю издалека.
Должен ли я предложить тебе помощь?
Должно ли меня волновать, кто ты?
Hurts ©
Я не могла его видеть. После всего, что Кавьяр сделал, меня просто колотило от одного его голоса. Даже удивительно, как это я умом не тронулась. Похоже, моя психика так устроена, что позволяет блокировать негативные воспоминания, тем самым защищая от сумасшествия.
Передвигалась я с трудом, поэтому со мной много времени проводил Марио, но и с ним говорить не хотелось.
Он злился, потому что я молчала, и не раз вспоминал слова, сказанные мне перед побегом. Док предупреждал, а я вот такая дура, не послушала его.
Ой, плевать. Ничего уже не изменишь. Грек развлекся по полной программе, устроив мне эти приключения. Надо же, как все сложилось. Сам спровоцировал и сам наказал. Урод. Невыносимо было даже думать о нем…
— Клио приходил? — поинтересовался Марио, когда заглянул ко мне для осмотра.
— Нет, — бросила я через плечо, сидя на кровати спиной к двери.
Смотрела в окно.
— Как самочувствие? — устроился док рядом, осторожно потягивая меня за рукав. — Ребра все еще болят?
— Нет, и нечего со мной возиться. Заживет.
— Не закрывайся, Летти, — голос такой успокаивающий, что зевать захотелось. — Это неправильно. Твоя позиция по-детски смешная. Пора уже просто принять все это и смириться.
Я буквально отшатнулась от испанца и, осторожно встав с кровати, поплелась в ванную.
Единственное место, где никто не помешает.
Боже, в кого я превратилась? Жалкое существо с синяками и ссадинами. Потухший взгляд и полное безразличие ко всему. Где слезы? Почему их нет? Нужно ведь поплакать. Иначе не справиться с этим ужасом.
Я в чужой стране. За окном город, люди идут по своим делам, а я стою здесь, в ванной, и пытаюсь обмануть себя, убедить, что все хорошо.
Ни хрена не хорошо. Как мне достучаться до этих людей? Они считают меня виновной в побеге, но при этом абсолютно не допускают мысли, что рабство — это противозаконно. Что не так с жителями этого особняка? Как они могут с такой ужасающей легкостью ломать жизни?
Господи, ты ведь слышишь меня? Пожалуйста, скажи, сколько мне еще жить в этом кошмаре? Когда я уже проснусь? ..
Впервые за долгие годы я молилась. По-настоящему, горячим шепотом. Последний раз это было, когда Ханна все не приезжала за мной. И ведь приехала, наконец. Я верила тогда, что Бог меня услышал. Может, и сейчас поможет?
Но ненавистный голос, донесшийся из комнаты, вернул меня в реальность. Вот оно — исчадие ада. Даже в мои молитвы проникает бесцеремонно и нагло.
Тихонько присела на пол и даже как будто спряталась под раковиной. Инстинкт самосохранения говорил об опасности. И эта опасность незамедлительно постучала в дверь ванной.
— Летти, все в порядке? — неожиданно от Кавьяра.
— С чего вдруг интересуешься? — мой ответ прозвучал не грозно, а, скорее, испуганно.
— Не хотелось бы обнаружить бездыханный труп в своем доме. Как мне с этим жить потом?
Не сразу сообразила, что это юмор такой кавьяровский. Промолчала, все же не решаясь открыть.
— Долго мне здесь стоять? Тебя Марио ждет.
— Пусть уходит. Осмотр окончен.
Громкий стук в дверь вогнал меня в ступор. Кулаком, наверное, врезал.
— Открой немедленно! — кажется, грек начинал злиться.
— А ты меня сразу по стенке размажешь… — пробормотала себе под нос и встала.
Поплелась к двери, словно на плаху. Когда открыла, Кавьяр окинул меня быстрым взглядом и отошел в сторону, уступая дорогу.
— Не смей перечить Марио, поняла? — произнес Клио так, будто я обидела его смертельно. — Прошло две недели, а ты по-прежнему выглядишь как героиня фильма ужасов.
Так и рвалось с языка грязное ругательство, адресованное греку, но я благоразумно сдержалась.
— Летти, — вздохнул Кавьяр, качая головой. — Не демонстрируй мне свою ненависть. Что за лицо? Все эмоции наружу.
