— Малютка совсем, — заметил Таруан, пристально рассматривая оболочку. Он как раз принадлежал к касте серебряных и, судя по вдоль и поперёк изрезанной коже, сполна доказал свою преданность лесу. — Поди из моих?

— Да, — подтвердил Дэш.

Таких маленьких среди бронзы и золота точно не найдёшь.

— Так, может, оставишь её у нас? Зачем ей с позором возвращаться к родителям? Дай гляну, что там за краса. Вдруг влюблюсь с первого взгляда.

Под смех спутников, так и не покинувших сёдел, Таруан потянулся было к девчонке, но Дэш быстро обхватил её за плечи и прижал к своему боку.

— Нельзя, Ши. А ежели снимет капюшон, а тебе не понравится? Я уже не смогу её вернуть.

Лесные, конечно, потешаются над нелепыми древними обычаями, но упрекнуть в их соблюдении других никогда не посмеют. Коли положено отвергнутой жене не открывать лица, пока не вернулась в родительский дом, силой никто не заставит.

— А она точно хочет в города? — не унимался Таруан. — Там же духота и грязь. Давай спросим?

— Думаешь, в долине страдала, а в лесу счастлива будет?

— Может, она не в долине страдала, а с тобой? Молва о твоём занудстве, наверное, уже до самих Сестёр дошла.

Лесные вновь разразились хохотом, и Дэшшил почувствовал, что медленно закипает.

— Эти земли недаром зовутся свободными, Таруан Ши, — процедил он. — Мы уважаем живущих здесь, но по эту сторону гор любой вправе ходить, где вздумается, не подвергаясь допросам.

На Таруана ни его злость, ни слова не произвели ни малейшего впечатления.

— Так я и не допрашиваю. Лишь предлагаю ненужной жене обрести новое счастье. У нас много одиноких мужчин, одна точно не останется. И это наверняка лучше возвращения туда, где в неё будут тыкать пальцем. Почему ты не даешь жене ответить, Наездник? Опасаешься, что тебе предпочтут лесного?

Отреагировать Дэш не успел. Девчонка внезапно прижалась к нему ещё сильнее, обхватила руками за талию и забормотала, путаясь в словах:

— Не отдавай меня им… Я лучше в долину вернусь, лучше рапир… шатирой брюхо вскрою или с обрыва нырну. Отвези к отцу или оставь себе, но им не отдавай!

Таруан поражённо замер, а Дэшшил широко улыбнулся, хотя сердце так и норовило выпрыгнуть из груди:

— Кажется, ей милее смерть, чем ты.

— Дева решила, — задумчиво протянул лесной и, отступив на шаг, обвёл взглядом поляну. Задержался на вытянувшемся в струнку Мисе и остановился на алых крыланах. — А что ж вы по земле топаете? Путь-то неблизкий, и не все здешние обитатели так же любезны, как мы.

— Не хотели вас лишний раз тревожить, — отозвался Дэш. Жар, исходящий от тела девчонки, тревожил и путал мысли. — Слыхал, стрелки ваши в последнее время слишком нервные из-за атак астари, вполне могут красный и чёрный цвета перепутать.

— Что ж, вопрос решаем.

Таруан заливисто свистнул, зашуршала листва, и вскоре на поляну один за другим вышли три серебряных и пять бронзовых эвертов с механическими луками в руках.

— Все мои стрелки здесь, так что над западным селениями можете лететь спокойно. Тем более внизу опасно нынче. — Он криво усмехнулся. — Ещё вчера ничего не было, а сегодня земля колется на части. Как бы не засосало вас в пропасть.

— Не переживай, мы крайне осторожны. — Дэшшил подтолкнул девчонку к другу. — Мис, посади… в седло. Раз уж нам дозволено лететь, не будем понапрасну терять время. Добраться бы к озёрам до темноты.

— Вас проводить? — услужливо уточнил Таруан, глядя вслед двум фигурам: длинному и прямому как палка Мису и сгорбленной и особенно маленькой на его фоне оболочке.

— Нет, спасибо. К чему этот спектакль на самом деле? — спросил Дэш, когда пара подошла к крыланам.

Таруан скривился и передёрнул плечами:

— Так уж и спектакль. Уже и женщиной заинтересоваться нельзя?

— Ши…

— Мы живём в лесной глуши, но не глухи и не слепы, Наездник. — Он вмиг посерьёзнел. — Совет просил тебя добыть пустышку?

— Я давно не встречался со старейшинами, — соврал Дэш.

— Но вскоре встретишься. И они наверняка попросят. Откажись.

— Почему? Даже я знаю, что пустышка нужна лишь для демонстрации городам, чтобы они не шли на нас войной. Ты не желаешь мира своего дому?

— Как раз наоборот. — Таруан вновь потёр блестящую от пота голову. — Они не защититься от городов хотят, а присоединиться к ним. — И продолжил, едва Дэш открыл рот: — Поверь, Совет давно не тот, что прежде. Их разрывает от ненависти к территориям Торна. Они уверены, что если не будет островов, магия вернётся в мир. Глупцы! Ключ к победе — смирение. Магия и так возвращается, если открыть душу. Ты знал, что у нас появился настоящий целитель? Без меток, не парящий, не видящий. Просто наполненный магией мальчишка. И во многих детях она просыпается, если не давить, не требовать. Так зачем гневить богов? Полагаешь, Торн стерпит, коли мы пойдём на его земли войной и потопим острова?

— Никто не собирается их топить, — уверенно произнёс Дэш. — Совет покажет пустышку городским как гарант ненападения, и всё.

— Никогда не считал тебя дураком, Наездник. — Таруан устало вздохнул. — Видимо, напрасно. Пустышка — гарант нашего участия в войне. Плата за право насладиться победой. Вот только так мы уничтожим сами себя. Острова дадут отпор. А кто там первый на линии огня? Побережье и ваша долина? Подумай, Наездник, подумай хорошенько.

— Спасибо за совет.

Не прощаясь, Дэш резко развернулся и пошагал к Чешке, на котором уже сидела оболочка. Зная, что в воздухе она не сможет как следует за него держаться, на сей раз Дэш устроился сзади, велел ей покрепче ухватиться за седло, а сам взялся за поводья, заключив девчонку в кольцо своих рук.

Судя по всему, Мис уже немного успокоился. По крайней мере, он вполне расслабленно восседал на своём крылане и ждал команды к отлёту.

«Держимся запада», — сообщил Дэш, коснувшись треугольника тёмной чешуи на шее Чешки, и в следующий миг в лицо ударил пропахший листвой холодный ветер. Девчонка не пискнула, хотя напряжённо откинулась Дэшшилу на грудь и замерла, будто даже и не дыша.

А он глядел вниз на уменьшающиеся фигуры лесных и думал. В ближайшее время предстояло решить слишком много задач.

Когда пришло время задавать свои вопросы и отвечать на чужие, Кира уже с трудом соображала. Слишком много впечатлений, эмоций, страхов.

Дорога, нападение Миса, выброс силы, встреча с лесными, полёт… невероятный полёт, затмивший все самые яркие впечатления из прежней жизни. И озёрный край, который распростёрся внизу блестящими розово-синими пятнами всех форм и размеров. Одно даже напоминало знакомое каждому землянину надкушенное яблоко.

Дома местных жителей, растянувшиеся вдоль берегов, как и в долине, строились так, чтобы не нарушить естественную природную красоту. А ещё птицы, внизу было множество птиц, качающих на водной глади, парящих над холмами и не смеющих подняться повыше, к Чешке.

Впрочем, спускаться к озёрам эверты всё равно не пожелали и направили зверей к небольшой лощине на востоке. Дэшшил сказал, мол, ни к чему им лишнее внимание, а озёрные всегда славились особым любопытством, и отделаться от них столь же быстро, как от лесных, точно бы не вышло.

Не то чтобы Кира рвалась к воде или требовала оправданий, но он почему-то решил пояснить свои действия. А она по-глупому обрадовалась — в кои-то веки с ней считаются. И в очередной раз испугалась — говорил он на ухо, почти кричал, соперничая с ветром, и согревал замерзшее лицо горячим дыханием с запахом хвои.

Странно, лес-то был лиственный.

А стоило спешиться, как вдруг стало неловко от недавней близости. Понятно, что опиралась Кира на мощную грудь из необходимости, но всё же дико вот так доверчиво прислоняться к мужчине, который ещё недавно молча наблюдал, как тебя «испытывают».

На Миса она вообще старалась не смотреть и с момента приземления не отходила от Чешки.

Эверты развели костёр. Так… привычно. По-человечески. Достали из седельных сумок хлеб, мясо и нечто внешне похожее на огурцы, а по вкусу напоминающее вишню.