– А ты нерадивая пациентка, – уже более серьезно сказал Илья, осмотрев полностью разбинтованную ногу, – совсем не следуешь совету врача. Почему не держала в холоде? Видишь, какая образовалась гематома? Теперь она будет долго рассасываться, – он перевел взгляд на ее распахнутые зеленые глаза, ожидая ответа.

– Я и значения этому не придала, – против воли начала оправдываться Александра, – думала, все это ерунда.

– Эта ерунда будет стоить тебе нескольких недель созерцания вот этой припухлости синего цвета. Хорошо, если рассосется сама. В противном случае, может потребоваться оперативное вмешательство.

Александра побледнела. Илье моментально стало стыдно за излишнюю суровость.

– Ладно, ладно, не переживай так, я преувеличил опасность – гематома совсем маленькая, сама рассосется, – поспешил успокоить он.

– Давай уже, заматывай обратно, – спохватилась Александра. Все это время Илья держал ее ногу и слегка поглаживал теплыми пальцами.

Так же медленно Илья вернул бинт на место и с неохотой выпустил ногу. Поднялся с корточек и остановился перед сидящей в кресле девушкой. Свет с окна падал ему на спину, а сам он оставался в тени. Александра не могла как следует рассмотреть его. Илье же, напротив, все хорошо было видно. Он какое-то время разглядывал хрупкую девушку, а потом протянул руку и сказал:

– Вставай. Пора пить обещанный кофе.

Александра нерешительно взяла его за руку и позволила поднять себя. Пошатнулась, и Илья придержал ее, обхватив за талию и прижав к себе. Она высокая, примерно с него ростом. Глаза разве что чуть ниже его находятся сейчас. Почему же она ему кажется очень хрупкой?

Так близко от этой девушки он на короткое время забыл обо всем на свете. Губы ее – такие чувственные и манящие. Больше всего на свете хотелось сейчас припасть к ним и целовать, долго не выпуская из плена. Глаза – большие и потемневшие от ответного желания.

Александра находилась словно под гипнозом. Она невольно потянулась к Илье, не в силах сдержать внезапный порыв. Его глаза… она тонула в них. А губы казались так близко, что не прикоснуться к ним сродни преступлению против себя же.

Когда губы их уже готовы были соединиться, а дыхание слиться воедино, Илья вдруг отчетливо осознал смысл происходящего. Это же Александра – невеста презираемого им человека, надменная гусыня или Снежная Королева, как он ее всегда называл! Он резко отпрянул, выпуская ее из объятий.

Александра испытывала не меньшее потрясение. В глазах ее плескалось удивление, а нормальные чувства возвращались постепенно, очень медленно.

Илья наблюдал, как меняется лицо девушки. Все, что было в нем теплого, человеческого накрывает маска высокомерия и презрения. Она отступила на шаг и гордо выпрямила спину.

– Так ты будешь пить кофе или передумал? – Александра отвернулась и направилась, прихрамывая, на кухню.

– Пожалуй, нет, – помедлив, ответил Илья. – Мне уже пора на работу, если не хочу опоздать.

Он лукавил, потому что было только начало восьмого. От ее дома до больницы добираться не больше десяти минут. Просто находиться тут вдруг стало невмоготу, атмосфера накалилась, того и гляди полетят искры. Если он хотел сохранить хотя бы видимость нормальных отношений, нужно срочно убираться, пока он еще может себя контролировать.

Равнодушно пожав плечами, Александра проводила его до выхода. Она ничего не сказала на прощание, просто молча закрыла за ним дверь.

Всю дорогу до больницы Илья мысленно ругал себя. Как он мог такое допустить? Зачем вообще к ней притронулся? В какой-то момент он даже почувствовал в ней родственную душу. Какая самонадеянность! Просто герой! Из всех женщин выбрал самую неподходящую. Она даже взглядом его раньше не удостаивала, а он вдруг захотел ее поцеловать. Для нее он тот, кто никогда не сможет взлететь, поскольку рожден ползать, как она считает. Да и она не идеал, как ни крути. Он же таких терпеть не можешь! Все! Нужно выкинуть ее из головы, как ненужный хлам. Так он и сделает. Ну допустил ошибку, с кем не бывает, еще не поздно все исправить.

В больнице уже начинались трудовые будни. Пора было приступать к обязанностям старшего ординатора, которым Илью назначили год назад. Должность эта выборная, и за кандидатуру Ильи проголосовали большинством голосов. Многим нравился спокойный, рассудительный парень, аккуратный в работе, внимательный к больным и сослуживцам. Инициатором выдвижения выступил Карякин, к которому первым делом и зашел сегодня Илья.

– Приветствую, Денис Матвеевич, – с порога сказал он, заглянув в кабинет заведующего.

– А, Илья, заходи, коль не шутишь, – Карякин сидел за столом, подперев рукой голову, и воспаленными глазами смотрел на приближающегося молодого человека.

Илья сразу понял, что происходит. Очень редко Денис Матвеевич позволял себе сильно напиваться, после чего долго болел. Наверное, в эти выходные был именно такой случай.

– Понимаю, что не в лучшей форме, – как бы оправдываясь, проговорил заведующий. – Опять сдали нервы, сорвался, – он как мальчишка заерзал на стуле. – Теперь вот расхлебываю – голова трещит так, что готов выкинуть ее в окно.

– Нет, Денис Матвеевич, голова лучше пусть остается на месте, она нам еще пригодится. Лучше давайте выпьем крепкого чаю, пока до восьми еще есть полчаса, – только Илья позволял себе легкую фамильярность в отношении с заведующим, поскольку считал того своим другом.

За чаем Карякин рассказал, что накануне звонил сыну поздравить с Днем рождения и, как всегда, натолкнулся на глухую стену неприязни. Его семнадцатилетний отпрыск винил отца в том, что они с матерью расстались. Отказывался с ним встречаться. Все пять лет, что прошли со времени развода, они с сыном только изредка разговаривали по телефону, и почти каждый раз после этого Карякин жестоко напивался. Что тут можно сказать? Ничего. Нет слов, которые могли бы смягчить душевную травму старшего наставника. Со своей стороны Илья мог только выслушать. Иногда и возможность высказаться приносит облегчение. Сам он редко прибегал к такому способу – свои невзгоды предпочитал держать при себе, не хотел перекладывать проблемы на чужие плечи.

С момента, как Илья покинул дом Александры, и до конца рабочего дня он пытался выкинуть из головы воспоминания о растрепанной, сонной и доверчивой красавице, которая в мгновение ока превратилась в ледяную статую. Ничего не получалось. Даже во время операции ее образ всплывал перед мысленным взором. Он вспоминал свои ощущения, когда она потянулась к нему губами. Как ему тогда хотелось забыть обо всем, разрешить себе плыть по течению, не задумываясь о последствиях!

Под вечер настроение Ильи окончательно испортилось. Досталось медсестре – Любочке, которая в последнее время просто одолевала его своим кокетством. Илье не нравились ее постоянные заигрывания, ужимочки, хихиканье по углам больницы с подружками. Он часто наталкивался на ее лукавый взгляд. Иногда она просила его о каком-либо мелком одолжении, чтобы похвастаться перед другими медсестрами. Илья старался относиться к ее заигрываниям с юмором, проявлять снисходительность. Но не сегодня. Сегодня он сорвался первый раз. Когда почти вся смена собралась в ординаторской попить чаю, Любочке взбрело в голову попросить Илью помассировать ей плечи. Она не единственная, кто обращался к нему с подобной просьбой. По этой части у него был настоящий талант. Интуитивно он знал, где самые натруженные мышцы, и умелым массажем помогал снять напряжение. Но на Любочкину просьбу отреагировал неожиданно резко:

– Ты сегодня уже, наверное, десятый раз пьешь чай, не пора ли заняться прямыми обязанностями? На стене висит график перерывов, постарайся в дальнейшем его придерживаться.

В кабинете повисла звенящая тишина. Все, вытаращив глаза, смотрели на обычно сдержанного и уравновешенного врача. Круглые глаза Любочки наполнились хрустальными слезами, губы задрожали. Не дожидаясь, когда начнется истерика, Илья вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью.