– Не слишком-то тонкая работа, – заметил Велион, занятый до этого исключительно тарелкой с тушёной репой.

– Это были пьяные жрецы, сам я тоже был пьян, и большая часть людей в той таверне. Я, если честно, очень удивлён, что про меня вообще вспомнили и до сих пор хотят сжечь.

– Это же богохульство, – сказал Краг.

Он чувствовал себя неуютно от этого разговора, проходящего, к тому же, в таком людном месте. Но, кажется, до них никому не было дела.

– Для жрецов Единого – да. А вот их «братья» из культа Отца и Матери – святые люди! – очень громко смеялись и просили рассказать что-нибудь ещё и обязательно про Единого. – Кронле залпом допил кружку. – Ох, наконец-то эль смыл кровь. Теперь можно приложиться к бочонку как следует, чтобы притупить боль.

– И всё равно это неправильно.

Кружка замерла на полпути ко рту провокатора. Он сощурился и поинтересовался:

– Ты, случаем, не в Единого веришь?

– Молился ему какое-то время. – «То время, пока ждал своего конца в ловушке под названием Айнс». – И иногда продолжаю обращаться к нему за советом.

Кронле пожал плечами и отпил, наконец, эля.

– Если хочешь, могу принести тебе извинения. Я не со зла. Но не скажу, что никого не хотел обидеть.

– Да ничего, – отмахнулся Краг, – я не фанатик. К тому же, я знаю – всё, что ты говорил, неправда.

– А твоего бога, друг Велион, я не обидел?

– Нет, – сухо отозвался тот, разобравшись с репой и смакуя эль, – иначе ты бы уже был мёртв.

– От твоих рук? Не верю.

– Нет, не от моих. Мой бог убил бы тебя.

– И что же это за бог такой, карающий даже на нашей бренной земле? – Кронле вновь скептически сощурился.

– Случай, Удача, Невезение, Стечение обстоятельств, Трагическое несчастье, – у него много имён, – с усмешкой ответил Велион.

Краг хмыкнул, а Кронле даже хохотнул.

– Что ж, такого сильного бога я обижать не намерен. Давайте выпьем за него, пускай следующая остаточная магическая… магическая… херь меня не убьёт. Боги, Велион, откуда ты берёшь эти слова?

– Остаточная магическая эманация, – подсказал Краг.

– И его научил, – опечаленно покачал головой сказитель. – Это что же получается, мне в следующий раз каждая кухарка начнёт этими эманациями в рожу тыкать? Кому тогда истории рассказывать? И, если честно, я не совсем понял, в чём суть этих эманаций. Краг, дружище, не расскажешь?

Краг едва сдержал усмешку. Он понимал, что мозгов у него сильно меньше, чем у того же Велиона, да и, скорее всего, у Кронле, но в этот раз сказителя и жреца уел бывший стражник. На что жрец, кажется, обиделся.

– Суть их заключается в том… – начал Краг с умным видом, но запнулся. – В общем, это как будто возвращаешься с вечернего построения, а казарма до сих пор воняет пердежом от горошницы, которую давали на ужин.

Кронле вытаращил глаза и заржал, Велион усмехался в тарелку.

– Суть уловил правильно. Прости, друг Краг, мне показалось, будто ты не совсем понимаешь, о чём говоришь. Но теперь буду знать – попусту ты не болтаешь. Нужно иметь большую мудрость, чтобы объяснять столь сложные понятия столь… незатейливо. За это и выпьем.

– Выпьем.

Гул в обоих залах нарастал. Откуда-то появились бродячие музыканты, затянувшие разухабистую песню про короля Гризбунга. Кронле достал серебряную полушку, и на их столе махом очутился бочонок с элем и кувшин вина. Служанки и шлюхи становились всё привлекательней (поменяли их к вечеру, что ли?), и вскоре Краг забыл обо всех каменщиках и их богах.

– … так вот представь, эти два могильщика, – заплетающимся языком рассказывал Кронле, – говорю тебе, совсем пацаны, отправились прямо к жерлу вулкана, чтобы выбросить перчатки и избавиться от проклятья. К самому Огненному Клыку! Говорят, было их поначалу девять, но это брехня. Будут ещё рассказывать, что дрались они и с разбойниками, и с королевскими войсками, но это тоже брехня. А я рассказываю правду, потому что историю я слышал от их знакомого торговца антиквариатом. Двое их было. Только потом уже увязался за ними какой-то уродец из местных, проводником. Хрен его знает, что там произошло, уже на вулкане-то, но вернулись только могильщики, причём, одному из них кто-то откусил палец. И вернулись без перчаток. Я думаю, проводник решил забрать перчатки одного из них себе – там неподалёку могильник такой хороший есть… как его там… Не помню. В общем, всё у них получилось.

– И что, избавились от проклятья?

– Хрен его знает, всего полгода прошло. Будем в тех краях, нужно узнать. Эй, друг Шрам, ты уже спишь, что ли?

– Нет, – промычал Краг, не отнимая лица от столешницы, и через секунду уснул.

Дорога чёрной змеёй уходила к горизонту. Там уже виднелся конус Полой Горы, чью вершину последние семьдесят лет покрывал не рассеивающийся даже во время сезонных бурь туман. Возможно, из-за этого тумана никто и не совался в Бергатт. Или, сунувшись, не возвращался, чтобы рассказать, хорош ли там хабар.

Они шли уже третий день. Местность становилась менее обжитой. Довоенный тракт нёс на себе всё больше следов разрушений, и в конце концов, могильщикам пришлось свернуть на новую земляную дорогу. Старый тракт, выложенный идеально подогнанными плитами размером с телегу, не разменивался по мелочам, насквозь пробивая дремучие леса и даже холмы. Дорога, проложенная после войны, струясь между рощицами и заброшенными руинами, частенько пасовала даже перед большими камнями, виляя между ними, как петляет трусливый заяц, убегая от лисицы.

«Когда-нибудь, – сказал как-то Кронле, – и мы научимся строить хорошие дороги». Краг в ответ недоверчиво хмыкнул. Что-то не верилось. Всё измельчало со времён прадедов. Строить тогда умели куда лучше, чем сейчас. И не только строить – высекать скульптуры, сажать рощи, рисовать картины, вообще всё умели лучше. В том числе, воевать и убивать. Чернеющие в полумиле слева руины каменной крепости очень красноречиво говорили об этом.

– Сначала зайдём в Новый Бергатт, – говорил сказитель, морща покрытое шрамами лицо и глядя в карту, – это немного не по дороге, но крюк всего в полдня, да и свежие припасы нам пригодятся. Денёк-другой передохнём и-и-и в путь, к Полой Горе. Там набиваем сумки золотом, сколько сможем унести, и идём в Ариланту, пропивать, проедать и проёбывать. В общем, сорить деньгами направо и налево.

– Прекрасный план, – усмехнулся Краг.

– К сожалению, трудновыполнимый, – добавил Велион откуда-то из-под полей шляпы.

Несмотря на тёплую погоду, он не снимал её почти никогда и носил, немного сдвинув на лоб, будто не хотел никому показывать лицо.

Возможно, на то есть причины, думал Краг. Наверное, дело не только в убитых ими кузнеце и подмастерьях – они и те, кто мог за них отомстить, остались далеко позади. Но спрашивать о том, кого опасается черноволосый, не было никакого смысла – о своём прошлом Велион не рассказывал практически никогда, ограничиваясь только байками о пройденных могильниках. Но судя по этим байкам, за плечами у хладнокровного могильщика больше, чем у большинства их собратьев. Краг чувствовал себя тёртым калачом: он ходил по руинам уже третий год, но Велион иногда рассказывал о таких вещах, о которых не слышал ни сам Краг, ни куда менее опытный Седой.

– Не брюзжи, – отмахнулся Кронле, – смотри в будущее с улыбкой на лице.

– Я всегда так и делаю.

– Ох, что было бы, если ты смотрел в будущее по-другому? Например, без улыбки, но со скорбью?

– Я закричал бы, что мы все умрём в муках на окраинах Шранкта. Причём, сделал это ещё четыре дня назад. И никогда бы с тобой сюда не пошёл.

– Да таких оптимистов, как ты, ещё свет не видывал!

Краг тем временем высматривал место для ночёвки. На какой-нибудь хутор, которые пока ещё встречались по дороге, трёх здоровых мужиков ночевать никто не пустит, даже денег предлагать нет смысла – мало ли кем могут оказаться незнакомцы. Последний постоялый двор они видели вчера вечером (там и ночевали), и по уму скоро должен появиться ещё один, но скоро – слишком растяжимое понятие. В таких местах трактиров немного, и обычно хозяева располагают их ровно в дне пути друг от друга. Если считать день пути пешего странника, они скоро доберутся. А если конного, то им ещё идти и идти. Да и вообще неизвестно, есть ли в этих местах хоть одна подорожная гостиница – других странников могильщики встречали всё реже.