– Все твоя гордость. Надо было наняться к тому лорду, – проворчал спутник, послушно наклоняясь и обшаривая кучи тряпок.
– Эмир. Здесь это называется эмир. И между прочим, мы с тобой оба решили, что работать на таких выродков себе дороже, – напомнил Тайен и тоже стал рыться в одежде «праворуких».
Гордость – непозволительная роскошь для человека, которому осталось жить меньше года, но запах смерти маг не любил. Им воняло от эмира, от этой паршивой забегаловки, и больше всего – от Эль.
Однако если в случае с наймом у Тайена выбор был, то теперь его, похоже, не осталось.
Глава 2
Эль опаздывала. Тайен сидел на втором этаже «Ароматов эш-Шардама», закинув ногу на ногу, и хмуро смотрел в окно. На что любоваться внутри самого дорогого элирия города, он не находил.
Длинное узкое помещение заполняли низкие столики, каждый из которых отделялся от другого высокими деревянными ширмами. Они создавали иллюзию обособленности, хотя через прорезанные в них узоры можно было рассмотреть соседей и услышать, что они обсуждают. Все столы располагались на одной стороне, у окон. По проходу возле противоположной стены сновали подавальщики и расхаживали, повиливая бедрами, девушки в летучих нарядах, которые оставляли открытыми живот и грудь. Некоторые, одетые поскромнее, держали музыкальные инструменты. Эти южанки играли и танцевали перед всяким, кто соглашался заплатить немалую цену за выступление. Приставали они и к Тайену с Карасом, но, не найдя отклика, ушли к другим посетителям. Полы в этом элирии не застлали коврами, а выложили кафелем, и маг приходил в ужас, представляя, как гремела бы по нему вессалийская обувь с деревянными подошвами. Но южане на ногах носили мягкую кожу, и девичьи ботиночки беззвучно скользили по керамике, раскрашенной в такие цвета, что у Тайена болели глаза. Он подозревал, что бешенством красок жители Гирантиса искупают монотонность пустыни и собственной жизни.
Между этим элирием и вчерашним лежала огромная разница, и в то же время они были совершенно одинаковы. Люди приходили сюда за одним и тем же.
Песочные часы, которыми слуги отмеряли время заваривания напитков, переместились с низа на верх и обратно бессчетное количество раз. Эль не появлялась. Лучи солнца, проходящие сквозь резные ставни, образовывали причудливый узор, который медленно полз по столу и дремлющему Карасу, пока не исчез вовсе — пламенный шар закатился за купола храма Иешну.
В пустынях Иешну поклонялись как богу, который спустился с небес к людям и совокупился с человеческими женщинами, чтобы от его семени родились первые маги. В Вессалийской империи считали, что это всего лишь посланник истинного Создателя, один из нескольких, кто приходил к людям в темные времена для помощи. Легенду о том, что магия появилась благодаря его крови, жрецы оспаривали, хотя и признавали его заслуги в изучении природы заклинательства. Главным аргументом служило то, что Иешну изображался синекожим, а из человеческих магов таким никто не рождался.
Наверное, были и другие доказательства, но теологические прения Тайена никогда не интересовали. Глядя на высокое здание с изразцовым фасадом, не ощущал он и ни капли благоговения от того, что находится перед храмом своему вероятному прародителю. Гораздо больше его интересовало другое – толпа на лобном месте.
Посреди площади находился каменный постамент, куда водрузили плаху. В южных королевствах, или, на языке Гирантиса, эмиратах, никогда не сооружали виселицы. Здесь любили клеймить или отрубать разные части тела: языки за наветы, руки за воровство, головы за убийства. Сейчас намеревались сделать как раз последнее.
Голос обвинителя гулко разносился по площади. Каждую часть приговора зрители сопровождали бурными возгласами. Людей собралось столько, что они заполонили собой все свободное пространство. Некоторые, возбужденно переговариваясь, наблюдали за действом из окон элирия. На юге, как и в Вессалии, любили жестокие представления.
Казнить собирались кого-то из «праворуких» – обвинитель потряс перед зеваками черной лентой, вызвав новый гул одобрения. Приспешник ар-Раведа – пронеслось по площади знакомое имя; вор; убийца. Глашатай долго смаковал подробности: бандит вымогал деньги, зарезал какого-то лавочника, зарубил нескольких путешественников… Опасный человек. Напал даже на собственного отца, когда тот решил образумить сына.
«Зачем ты убил своих братьев?» – прошептал в голове голос отца. Память искажала события — в тот раз отец орал, надсаживая глотку. «Ради чего? Ради кого?!»
Болезненно заныл шрам от вчерашнего ножа. Тайен скользнул взглядом по лицу преступника — обычный бородатый южанин, ничего запоминающегося — и отвернулся от окна. Толпа за ним продолжала улюлюкать бандиту и восхвалять неизвестного воина, который помог переловить большую часть шайки.
По залу прошлось дуновение ветра. Карас, прикорнувший у стены, открыл один глаз и обернулся. На второй этаж поднималась женщина в свободном темно-синем платье и платке цвета ночного неба, который был закреплен под подбородком серебряной булавкой. Традиционный для южан наряд был подобран так, чтобы не дать ни намека на то, какое у южанки может оказаться телосложение.
Перед ней, опережая на полшага, семенил мальчик-слуга, то ли перечисляющий сорта кофе, то ли запоздало расхваливающий заведение. Говорить на языке Гирантиса Тайен научился сносно, но жуткий южный акцент, помноженный на многообразие наречий, понимал до сих пор с трудом. Некоторые южане произносили звуки так, словно их учили разговаривать змеи.
Приблизившись к столику мага и его телохранителя, женщина сказала мальчику несколько слов и царственно махнула рукой. Тот – совсем ребенок, но у него уже пробивался темный пух над верхней губой – подал южанке плетеный табурет и умчался вниз. Хотя Карас подвинулся, гостья застыла в полушаге от сиденья.
— Вы двое нарушаете южный этикет, – снова на чистейшем вессалийском, да еще и со столичным акцентом упрекнула она Тайена вместо приветствия. — Твой телохранитель не должен сидеть с тобой за одним столом.
— Сегодня он мне не телохранитель, а, скажем, равноправный партнер в одном… торговом предприятии. Правда ведь?
Карас кивнул. Нахмурившись, Эль все же устроилась на сиденье.
– Ты так пропустишь все чествование, – обратившись к ней, Тайен кивнул на площадь. -- Тебе же город обязан избавлением от «праворуких»? Между прочим, мы не выспались – караулили, чтобы еще кто-нибудь не забрался к нам отомстить. Тебе стоило предупредить, что ты разобралась со всей бандой.
Эль положила сцепленные ладони на столешницу. Она не только оделась по-другому, но и вела себя совершенно иначе, чем вчера.
– Что вы! Хотя я рада слышать, что преступников поймали и казнили, я всего лишь богатая вдова, которая имеет достаточный вес в обществе, чтобы ходить в заведения вроде элириев и встречаться с мужчинами при свидетелях для обсуждения дел. Ведь именно этим я и собираюсь заниматься – налаживать торговые связи с представителями Вессалийской империи.
– Как официально, – Тайен поморщился. – Ты сейчас напомнила императорского посланника, который зачитывал приказ о лишении меня титула и изгнании из страны.
– Если кто-то заподозрит, что мы обсуждаем не торговлю, то посланник придет со стражей и сразу зачитает смертный приговор. Под оболочкой свободолюбия и разврата в Гирантисе кроются строгие нравы.
Тайен оглянулся на плаху. Обезглавленное тело «праворукого» уносили прочь, а глашатай с завывающими интонациями рассказывал о преступлениях следующего бандита.
– Строгие нравы и беспощадные убийцы. Или как вас здесь называют? Ассасины?
Эль окаменела, подтверждая его догадку, но быстро справилась с собой. Мгновение – и вежливая маска вернулась на ее лицо.
– Само это слово здесь под запретом. Советую не бросаться им. Если, конечно, ты хочешь найти Кейро.
Она произнесла имя бывшей любовницы Тайена чуть громче, чем остальную фразу. Маг усмехнулся, глядя в ее хитрые глаза.
