– Три сотни за выход? Разве я не смогу получить от них больше? Должны же в подобной "сфере услуг" быть какие-то чаевые?

Главное не переступать черту, где заканчивается игра и приходится делать что-то большее, за что им захочется заплатить…

Не веря в то, что творю подобное, выбираю из последних вызовов номер блондинки, задумчиво глядя в зеркало. Слушая длинные, монотонные гудки. Если она не ответит: я навсегда забуду об этой безумной затее!

Ещё два гудка и…

– Я уже начала сомневаться, что ты позвонишь, – без приветствия, со скользящей издёвкой в словах, проносит надменно.

– Я и не собиралась, – отвечаю правдиво. – Но..

– Приезжай в студию в течение часа, – пребывает, не слушая моих изъяснений. – Сможешь? Необходимо создать портфолио.

– Конечно. Буду, – соглашаюсь на выдохе.

– Отлично. Жду.

Разговор обрывается, а я всё так же стою, не двигаясь с места. Гадая, правильно ли я поступаю? А разве у меня есть выбор? Через пять минут начинаю метаться по квартире, совершая несколько дел одновременно: ставлю кофе, вызываю такси, выискиваю в шкафу соответствующее платье, туфли. Наскоро сооружаю из непослушных волос подобие прически. Наношу макияж.

К дверям студии приезжаю с запасом в пару минут. Выхожу, переводя загнанное дыхание. Страшно даже думать о том, на что я иду. Убеждаю себя, что цель оправдывает средства, а подобный способ получения денег способен хоть немного помочь в моих бестолковых метаниях. На светских сборищах всегда достаточное количество обеспеченных людей. Надо только найти к ним подход. Как любил говорить папа: "Правильное знакомство – залог успеха любого начинания." Глядишь, в толпе многообразия мне удастся завести хотя бы пару—тройку подобных…

Стеклянная дверь. Тот же администратор на входе. Встречает оценивающим взглядом, пропуская вперёд. Лукавая улыбка владелицы заведения. Распахнутые объятия и неожиданный поцелуй в щеку. Легкое прикосновение к коже щедро накрашенных губ. Со стороны может показаться, что это встреча близких друзей.

Собравшиеся вокруг, возможно, решили так же, осматривая меня с удвоенным интересом. А меня, от столь теплого приема, пересыщенного радушием, отчего-то ещё больше пробивает ледяная дрожь. Вокруг нет и капли правды. Каждый строит из себя то, чем в действительности не является… И в этой массе исключением я не являюсь. Подавляя возрастающую неприязнь к себе, растягиваю шире улыбку, стараясь убедить в своём довольствие происходящим не только обступивших меня людей, но и себя.

Визажист. Стилист. Костюмер. Фотограф… Предложения по созданию образов для съемки сыпятся с разных сторон. Илона, стоящая слегка в стороне, скрестившая руки под грудью руки, с подобием дьявольской улыбки, наблюдает за происходящим. От её взгляда передергивает, но я не снимая маски, стараюсь об этом не думать. Играю. Ради борьбы.

Часы приготовления. Съемка. Улыбка на публику. Соответствие образу. Привычная игра. Только в отличие от выхода на сцену, внутри разливается безграничная пустота. Бесчувствие.

Позы, эмоции, сменяющиеся под вспышками фотокамеры. Более откровенные наряды. Съемки в одном белье. Легкое ощущение смущения, скрытое от глаз толстым слоем пудры.

– Ты прекрасно справилась с поставленной задачей, – заключает довольным тоном блондинка. – Все свободны. Спасибо за работу.

– Легкая ретушь и лучшие снимки сегодня же в базу, – сменяя подхалимский тон на серьёзный, с оттенком стали, бросает в сторону фотографа, не глядя парню в глаза.

Рабочая обстановка, хмыкаю про себя. Ухожу в сторону ширмы, желая поскорее одеться и покинуть данное заведение. Снимаю блокировку с экрана, не находя ни одного пропущенного звонка. Не удивительно. В последние дни это вполне планомерно. Никто не беспокоит излишним вниманием. Недавняя трагедия будто бы стерлась из памяти, и я стала всем безразлична. Общение превратилось в тягость, а она никому не нужна.

Беру такси, намереваясь поехать в театр. По пути заскочить в институт. Пора бы вернуться к работе. К привычному укладу жизни, заставляющему вставать по утрам. Спать ночами, а не ломать голову в поиске выхода. После заеду к маме. В надежде быть допущенной в закрытые покои и… возможно, съезжу к отцу… Если найду в себе силы не развернуть машину на полпути к кладбищу, пугающему своим безмолвием и гнетущим чувством вины.

Илона позвонила на следующий день. С самого утра, когда казалось, по привычке после бессонной ночи, я едва прикрыла слипающиеся глаза.

– Доброе утро, – послышалось в трубке слащаво, от чего моя уверенность в том, что оно является таковым, вмиг потухла.

– Надеюсь, у тебя нет планов на вечер? – поинтересовалась задорно в след на моё невнятное приветствие.

Пока я скептически оглядывала себя в зеркало, обдумывая ответ, она, явно приняв молчание за согласие, уже объясняла, куда и во сколько мне необходимо подъехать. В каком облике предстать и какое впечатление на клиента необходимо произвести. Роль проста до безобразия, хотя за неё и платят хорошие деньги. Подозреваю, что комиссионные превосходят мой гонорар в несколько раз, поэтому, не упав лицом в грязь, придется слегка потрудиться играть правдоподобно.

Записав адрес карандашом для глаз на поверхности зеркала, отбросив телефон в сторону, решив, что времени для подготовки ещё предостаточно, я отправилась спать. Синяки под глазами не лучшее украшение девушки, обязанной ближайшие полночи блистать.

Проснувшись в районе пяти с ужаснейшей головной болью, не предвещающей ничего хорошего в продолжении дня, через силу отправилась в душ, гадая, что из своего гардероба следует надеть. Образ должен соответствовать светскому мероприятию, которое мне предстоит посетить. Выглядеть не вычурно, но и не выделяться скромностью среди жен, любовниц, подружек богатых мужчин, питающих страсть к накаченным силиконом красоткам.

Ярко алое платье с открытой спиной, v– образным вырезом на груди и струящимся подолом, предполагающим высокие каблуки, – первое, что из обилия нарядов в шкафу, бросилось в глаза.

Смутно припоминаю, когда и для чего оно было куплено. Столь вызывающее одеяние не пользовалось спросом в моей прежней жизни, но в этот вечер… должно быть почти идеальным. Чёрные туфли – лодочки на классической шпильке. Красный маникюр. Локоны, уложенные на одну сторону, манер американских шестидесятых. Смотрю на своё отражение, грустно вздыхая. Уроки мамы по созданию быстрых и элегантных причесок не прошли зря.

Закусываю губы, подавляя в себе желание разреветься от нахлынувших воспоминаний. Сжимаю ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

– Всё будет хорошо, – твержу, успокаивая себя.

Слой корректора под опухшие глаза. Немного румян на бледную кожу. Выделяя скулы. Подводка. Невесомые тени, отражающие глубину взгляда. Алая помада в цвет платья, завершающая объем припудренных губ.

– Кому же подобная красота достанется? – презрительно фыркаю, целиком оглядывая себя в вертикальное зеркало.

Лет пять к цифре, прописанной в паспорте, я прибавила. Изменила привычному образу. И, вроде, вышло неплохо. А удовлетворения нет ни на грамм.

Восемь. Мне необходимо быть к девяти. Дополняю образ гранатовым кулоном, взятым из украшений мамы. Натянутая подвеской цепочка ложиться в ложбинку между груди, которой, по сути и нет. Волей—неволей, а выделиться среди остальных девиц я смогу…

Такси прибыло вовремя, отрезая тем самым мысли о возможном пути назад.

– Не понравится – уйду! – успокаивая дрожащие пальцы, уверяю себя, усаживаясь на заднее сидение автомобиля. Я не подписывала никаких документов, обязующих меня остаться. В мелком шрифте договора сотрудничества не припомню подобного пункта. А ведь Павел натренировал меня с усиленным вниманием вчитываться в пункты под звездочкой.

– Это здесь, – плавно тормозя в одном из переулков, возле дома с колоннами, подсвеченными софитами, произносит водитель.

– Подождите минутку, – прошу, набирая номер Илоны.

Отвечает мгновенно, сообщая, что сейчас меня выйдут встречать. Судя по всему, это тот, кого мне следует сегодня сопровождать.