– Это самое лестное и интригующее описание мужчины, которое я слышала, – расстилается смехом, закатывая глаза. – А если учитывать, что характеристика дана такой примерной девочкой, вроде тебя, горю желанием посмотреть на этого обольстителя! Как его зовут-то?

Подзываю её поближе, маня пальчиком. Едва не прыскаю от смеха, заговорщицки произнося:

– Его имя лучше не произносить вслух. Может и материализоваться.

– Вот же дура, – отстраняется, обиженно качая головой. – И почему таким достаются нормальные мужики? – хмыкает, возвращаясь на своё место. – Вселенская несправедливость. Всё и задаром тем, кто не имеет понятия, как этим пользоваться!

Пропускаю мимо ушей поток громких слов, аккуратно смывая слой грима. Бросая спокойное, будто между делом:

– Забери цветы, если нравятся. Завянут. Мне они от этого человека совсем не приятны.

– Говорю ж – дура, – бросает надменно.

Наверное, и вправду… С чего я вообще решила, что это он? Больше на ум никто не приходит. И эта подпись… Перед глазами вмиг всплывает лукавая улыбка, сопутствующая её написанию. Чёрт побери, похоже это фирменный стиль Баженова. Сбивать с толку своим нахальством, заставляя испытывать столь странные для обыденности эмоции. Резко контрастирующие друг с другом.

Осматриваюсь вокруг, купируя на губах легкий оттенок улыбки. Ни размашистой подписи. Ни банальных инициалов. "Ты легко определишь среди всех." Пульсирует в висках. Самонадеянный. Нахальный. И чем-то…

Приглушённый стук в дверь. Переглядываемся с задумчивым видом. Озираюсь по сторонам, стоя в одном ажурном белье. Хватаю со стула платье, уготовленное для выхода на фуршет. Прижимаю к груди чёрный атлас, пытаясь прикрыть оголённые участки тела. Оборачиваюсь к выходу, наблюдая за тем, как плавно приоткрывается дверь.

– Можно войти? – уже делая большой шаг вперёд, произносит с опозданием, видя моё хмурое выражение лица при его появлении.

– Ты уже вошёл, – произношу, напрягаясь, желая отвернуться от него и не имея подобной возможности.

– Крис, я… – усмехается, оглядываясь по сторонам. Выуживает из-за спины букет белых роз, опуская цветы бутонами вниз, вдоль рук, лежащих по швам.

– Ставь в любую вазу, – иронично вздыхает Светлана. – Вдруг у нас здесь чётное количество букетов? Так твой лишним не станет.

– Завела богатого папика? – бросает в сторону широко улыбающейся брюнетки, глядя на неё с нескрываемым отвращением в глазах.

– Кто я такая? – парирует, звонко смеясь. – Эта красота для Кристины.

Перевожу на неё злостный взгляд, говорящий за себя намного больше, чем любые самые лестные слова. Отвечает лучезарной улыбкой, будто оправдываясь, слегка пожимая плечами.

– Ясно, – роняет с нотками презрения уже ставший бывшим жених. – И ты взывала к моему чувству вины, обличая себя сущей непорочностью? Так может на тебе самой клейма ставить негде, а, Крис?

– Уходи, – произношу, не меняя стального выражения лица. Спокойно смотрю в глаза, а внутри нарастает дрожь и, кажется, слёзы вот-вот прорвут панцирь брони, которой я настолько самоотверженно желаю оградиться от него, пытаясь игнорировать больные удары. Пальцы сжимают тонкую ткань, натягивая её до предела. Грозя порвать под натиском длинных ногтей.

Смотрю в его глаза, полные ярости, не отводя свои в сторону. Не позволяя ему почувствовать своё превосходство. Расчётливо наблюдаю за каждым мельчайшим движением, напряжением мышц. С трудом отдаю себе отчёт, насколько долго смогу статно стоять на ногах, при подгинающихся от внутреннего бессилия коленях.

Бросает на пол цветы, словно клеймя очередной хлёсткой пощечиной, усыпает дорожку ко мне отлетевшими белыми лепестками безвинных роз. Наблюдаю, не дрогнув, ожидая финальной реплики, точно удара под дых.

Разворачивается, молча уходя. Громко хлопает дверью, оглушая гулом едва ли не все коридоры театра. Заинтересованных взглядов после явно не избежать. Грузно выдыхаю, прикрывая глаза. Едва не роняю из ослабленных рук скользящее платье.

– Откуда у него пригласительный? – доносится рядом вполне дружелюбно.

– Их же выписывали пару месяцев назад. Тогда и дала, – вздыхаю, рассматривая помятое платье.

– Так вы же вроде расстались?

– От этого билет не теряет силы, – усмехаюсь, пытаясь привести в порядок потерявший стоящий вид наряд.

– А ярости-то в глазах было, – распаляется звонким смехом. – Зрелище то ещё! Мне аж понравилось!

Бросаю на нее усталый взгляд, заметно кривясь. Продолжает, так же искренне хохоча.

– Умеешь ты, Крис, завести мужиков! А так и не скажешь! С виду-то тихоня.

Оставляю без комментария данное убеждение, не зная, как правильно к нему отнестись. Сомнительный комплимент, а для обиды сил уже не осталось. Собираюсь, завершая дела, и тихо покидаю гримерку, до этого уже оставшись в ней одна. Длинные коридоры, дверь, подсвеченная вывеской с надписью "выход". Витиеватая лестница, ведущая из просторного вестибюля на второй этаж. Подхожу к ней, улавливая в потоке приглашенных профиль отца. Улыбаюсь, пробираясь вперёд лёгкой поступью. Мелкими шагами в сковывающем движения узком платье. Неудобство щедро компенсирует элегантный вид наряда. Подчеркивающий… Хотя, что там подчеркивать? Скорее уж отвлекающий от недостатков. Красная помада, усиливающая эффект. Волосы, забранные вверх и уложенные аккуратными локонами. Оголенная шея, обрамленная цепочкой со сверкающим кулоном, одним из тех, что подарили на день рождения. Интересно, Баженов здесь? Что было бы, надень я вместо этой подвески тот, что подарил он? Усмехаюсь себе под нос. Объяснений маме в своём странном выборе украшений мне было бы не избежать… И всё же, не припомню его фамилии в списке приглашенных. Или в тот момент она просто не бросилась в глаза, как и десятки малознакомых?

Стараясь не привлекать излишнего внимания, не поворачивая головы, искоса оглядываюсь по сторонам. Завалить мою гримерку цветами и не явиться для срыва оваций – разве это в его духе? Должно быть что-то ещё… или в его поступках напрочь отсутствует логика!

Чёрт побери, мысли вновь заняты чем-то не тем! Любопытство распирает изнутри, вымещая собой дикое желание послать его подальше за несоответствие своим обещаниям, и также… хочется разгадать этот ребус. Воспоминания, обдавая разом и жаром, и холодом, возвращают тяготящие ощущения, вызываемые присутствием Всеволода рядом. Выдыхаю, в корне меняя решение: у меня нет никакого желания излишний раз с ним пересекаться! Всё! Не хочу и точка!

Иду вперёд, словно натянутая струна. Удерживаю перед собой небольшой клатч, слегка теребя его края меж пальцев. Желая скинуть простым жестом скопившееся внутри напряжение и просто не зная, куда деть дрожащие руки. Всё, что выставлено напоказ, меньше бросается в глаза, вроде так говорят. Хочется фыркнуть в противоречие данной фразы, боковым зрением замечая изначально глубокий вырез в зоне декольте, притягивающий взгляд к шикарной груди, а лишь после саму стоящую поодаль фигуристую блондинку.

Натяжно выдыхаю, удерживая на губах фальшивую улыбку. Расправляю руки по швам, приближаясь к отцу.

– Всё прошло великолепно, Кристюш, поздравляю, – произносит мягко и строго, в свойственной лишь ему манере. Приобнимает, располагая мою голову ниже своего плеча. Улыбаюсь в ответ. В этот миг искренне. Нежно. Ощущая среди безразличных людей его особую поддержку. Буквально прикрываю от удовольствия глаза.

– Где мама? – уточняю неспешно.

– Наверху, встретила знакомых, – выдерживает небольшую паузу, не меняя монотонности голоса, без тени эмоций продолжая:– Астахов здесь.

И, похоже, не один он, хочется вторить, но я отчего-то молчу. Лучше бы ни с тем, ни с другим боле мне сегодня не пересекаться.

– Знаю, – поднимает голову, открыто улыбаясь в глаза. – Пойдём, почтим своим присутствием избалованную публику и отправимся домой?

– Устала? – нежно потрепывает меня по спине.

– Вовсе нет. Ты же знаешь, что эта бутафория мне, мягко сказать, не интересна.