Эдвардс воровала цветы у соседей, портила их газоны и не расставалась со своим велосипедом. Затем, когда пришло время учебы, она полностью посвятила себя хорошим оценкам и получению знаний. Постепенно пришла страсть к архитектуре, живописи и дизайну. Первые годы увлечения рисованием повергали родителей в шок, потому что Алия изводила сотни альбомов и карандашей, они попросту не успевали покупать ей карандаши и краску.

Через какое-то время чердак их особняка полностью оказался захвачен в плен ее таланта, а вскоре Алия полностью раскрасила и его. Тогда она выбрала восточные мотивы, но ответить почему именно, так и не смогла. Дэвид и Алисия были уверены в том, что дочь выберет художественный факультет, но старшая дочь удивила их, решительно настояв на архитектуре и дизайне. Перечить ей никто не решился.

Когда на горизонте замаячили отношения с противоположным полом, Алия поняла, что главное в человеке – это его поступки, а вовсе не антураж. Это наглядно продемонстрировал трусливый Фредерик и с тех пор Алия старалась обращать внимание на внутренний мир человека и его суть.

Собственно говоря, именно поэтому она никогда и не интересовалась вопросами свадеб и их проведения. Пока подруги создавали настоящие талмуды, в которых были расклеены вырезки из журналов с идеальными платьями, она корпела над учебниками, делая все, чтобы семья могла ею гордиться.

Эдвардс было непривычно листать каталоги, пестрящие дорогущими платьями, в которых невесты казались нелепыми и едва не сюрреалистичными. Алия совершенно не горела желанием общаться с кучей незнакомых людей, которые должны были организовывать торжество. У нее без конца выспрашивали о том, какие цветы она предпочитает, какими должны будут быть скатерти на столах, как эти самые столы лучше всего расставить и с кем должны сидеть ее родственники.

Алия дважды пыталась откреститься от ненавистной суматохи, но Цимерманн твердо дал понять, что это бремя ляжет на ее плечи, хочет она того или нет. Эдвардс едва справлялась со всем, что навалилось на нее в последнее время, и уж точно не могла сосредоточиться на закусках, которые должны будут подавать на чертовой свадьбе.

Неделя кошмара, которую Цимерманн милосердно предоставил ей, прошла для Алии, как в аду. О том, что она не сможет ему отказать, она поняла сразу. Алан дал понять все очень четко. Цимерманн был не просто опасным человеком, он был опасным человеком со связями, деньгами, полным отсутствием тормозов и Эдвардс считала, что должна все исправить сама. За ее ошибку не должны были расплачиваться ее родители и, тем более, ее младший брат.

Алия не знала, что именно собирался делать Халиф в случае отказа, но ее ужасала мысль о том, что жизнь Алекса может оказаться разрушенной. У него впереди было столько всего – он должен был закончить колледж, вдоволь насладившись этой порой, перевстречаться с кучей девушек, жениться, завести детей, защищать закон… Эдвардс не могла рисковать ни его жизнью, ни безопасностью его будущего. В том, что Цимерманн остановится лишь на бизнесе отца, Алия не верила. Дядя Алан показал малую часть его «дела», но и этого было достаточно, чтобы понять, с каким монстром она когда-то очень неудачно «поссорилась».

Если бы Алия только знала, чем все это обернется, она бы все свела на нет гораздо красивее и мягче, но в те времена она была слишком эгоистичной и зацикленной на себе, а Халиф был слишком навязчивым и чересчур сильно контрастировал на фоне того, к чему Эдвардс привыкла с самого детства. Алан вкратце рассказал племяннице о том, что Цимерманн большую часть жизни провел за гранью бедности и, видимо, выбравшись из нее, решил вдоволь наиграться, балуясь деньгами и властью, словно ребенок, дорвавшийся до желанных игрушек.

В какой-то момент Эдвардс набралась отваги и понадеявшись на милосердие Цимерманна, попросила прощения. Алия понимала, что это призрачный шанс на исправление ситуации, но под конец подготовки всей этой нелепой и абсурдной свадьбы, у нее уже не было никаких сил. Она надеялась, что Халиф ждет этого, но он лишь рассмеялся ей в лицо. Цимерманн не согласился даже на тихую церемонию, о которой Эдвардс практически умоляла. Наверное, это был его способ унизить ее еще сильнее.

– Может быть, взгляните на лилии? Мне кажется, что они смотрятся лучше роз, это как-то банально и… – Эдвардс подняла руку в протестующем жесте, тем самым, прерывая быструю речь своей помощницы. Кто бы мог подумать, что для этого дела придется брать помощницу, но по-другому просто было нельзя. У Алии не было сил, не было желания, не было времени организовывать эту чепуху. А после последнего разговора, в котором Цимерманн в очередной раз унизил ее, она хотела только одного – группы SWAT в качестве гостей для ее дражайшего жениха на их свадьбе.

Последние два месяца были прожиты, словно в аду. Алие стоило неимоверных усилий убедить отца в том, что все хорошо и это ее выбор. Дэвид не верил, пока дочь не призналась в том, что встречалась с Цимерманном за спиной своего жениха. Алие пришлось врать, ей пришлось увидеть осуждающий взгляд любимого родителя, когда он, наконец, поверил, что его дочь способна на ложь, предательство и измену.

По-другому было нельзя и Алия это понимала. И разочарование в глазах любимого отца было наименьшим из двух зол. Мать поверила в историю дочери быстрее, ведь Цимерманн не заваливался к ней с угрозами и требованиями ее руки. Алисия не понимала ее, но не решалась на чем-то настаивать, искренне полагая, что потеряла это право в далеком прошлом, делая выбор в сторону карьеры и работы, а не детей.

Единственными, кто знали правду, были дядя и брат. Алекс поддерживал сестру, как мог, но это были лишь слова, на деле он не мог ничего изменить. Конечно, ему пару раз приходила в голову мысль о том, что оружие в участке дяди Алана можно раздобыть довольно просто, а пуля в голове с*киного сына избавила бы их от кучи проблем, но рассматривать ее всерьез он не мог.

– Дэби, мы можем обсудить все это позже? – сегодня вместо работы Алие пришлось съездить в дурацкий ресторан и «отсмотреть его вживую». После этого Дебора прожужжала ей все уши о том, что часть ее родственников не сможет приехать из Чехии и Финляндии, поэтому придется планировать рассадку гостей по новой. Затем Эдвардс пришлось тащиться к портному на другой конец города, чтобы идиотское, никому ненужное платье подогнали под ее фигуру, сделав идеальным, а под конец дня помощница снова завела пластинку про цветы.

– Мы и так ничего не успеваем, – попробовала поспорить девушка, но Эдвардс только покачала головой, бесстыже кивнув помощнице в сторону входной двери. Ей было нужно немного тишины и покоя. Хотя бы пару часов. Хотя бы у себя дома. И тогда она снова смогла бы надеть маску приветливости и весь вечер морочить голову отцу с матерью, расхваливая Цимерманна так, словно он принц Чарминг из сказки.

На счастье, Дебора кивнула и, подхватив сумку, брошенную на диване, скрылась из особняка Эдвардсов. Алекс пришел спустя десять минут и принес с собой долгожданную еду – любимую ими обоими с детства пиццу с ананасами. В спешке, Алия не завтракала и даже не обедала, поэтому буквально проглотила два куска на ходу.

Они расположились в гостиной, и брат время от времени начал бросать на старшую Эдвардс тревожные взгляды.

– Может быть, все же расскажешь отцу? Он может помочь, – снова начал Алекс. Он говорил сестре об этом ни раз, но Алия строго-настрого велела не впутывать Дэвида в это дело. – У папы большие связи, он не последний человек…

– Он не сможет помочь, и мы оба это знаем, – Алия, наконец, насытившись, отложила недоеденный кусок пиццы в картонную коробку и удобнее устроилась на диване, поджимая под себя ноги. – Наш отец – честный человек и его денег не хватит на то, чтобы угомонить психопата, который заправляет всем городом и на руках которого столько крови, что за век не отмыться, – отрезала Эдвардс. Алекс притих и помотал головой. В творящийся кошмар не верилось. Еще недавно они обсуждали учебу, работу, его неудачные отношения с Пейтон и куда лететь отдыхать этим летом, а теперь…