«Дорогая Риба,

У меня всё плохо, просто ужасно. Очень по тебе скучаю. Особенно по вечерам. Теперь только ты у меня осталась. Эти двое совсем спятили. Сидят в одном доме, а меня просят друг другу свои сообщения передавать. За телефон меня держат. С утра дом делили. Весь пол в краске, ступить негде. Хотели мой чердак поделить, но я не пустил. Завтра будут коровник делить. А послезавтра за землю возьмутся. Совсем выжили из ума, как моя бабка. Приезжайте к нам в гости. Я наконец-то покажу тебе свою комнату и коллекцию старинных вещей.

Очень скучаю по тебе.

Всегда твой, Великий Дракон Френсис».

Запечатав письмо, Галчонок вылез через чердачное окно, спустился по лестнице и через лес, тайными тропами отправился на ранчо «Сырная голова». Что поделать, если в округе не было ни одного завалящего почтальона.

Тихо, как профессиональный маньяк, он пробрался через двор и кинул вкусняшку уже прикормленному псу, который с урчанием захрустел угощением. По живой изгороди Френсис подобрался к приоткрытому окну дамы сердца и положил своё послание на подоконник, а чтобы важный документ случайно не унесло ветром и он уж наверняка не остался незамеченным — придавил сверху большим пыльным булыжником.

Он ещё хотел забраться целиком и более маньячно побродить по комнате, но нужно было успеть вернуться домой до рассвета. Межпространственный портал закрывался с первыми лучами солнца.

***

До раздела коровника дело не дошло, потому что до него Фредерику не было совершенно никакого дела, а в одиночку Абелю его было делить неинтересно, да и не пришлось: в гости пожаловали мужья-сыроделы с дочкой.

— Здравствуйте! — поприветствовал с порога Франклин, сияя, как начищенная бляха. — А мы к вам с ответным визитом! А то как-то некрасиво выходит…

— Что Абель у нас три раза подряд гостил с ночёвкой, — закончил Тобиас и с каким-то очень профессиональным интересом уставился на разметку, покрывающую половые доски.

— О! Приятно видеть! — встал из-за стола Абель. — Тобиас! Франклин! Вы и дочурку с собой взяли!

Они как раз обедали в похоронном молчании, и визит этой троицы выглядел, как труппа клоунов на поминках. Галчонок при виде девочки сразу принялся прихорашиваться: вытер крошки с подбородка и заправил футболку в трусы. Как будто Риба в своих толстенных очках могла разглядеть подобные нюансы.

— Проходите, присаживайтесь! Мы с Галчонком, как раз обедаем! Френсис, достань ещё тарелок.

— А…? — хотел спросить Франклин, но растерялся и просто сел на стульчик в прихожей. Не будь его, он бы всё равно сел, но менее удачно.

Сидящий перед камином на старом пледе в защитном круге, разве что не посыпанном солью, Фредерик даже не оглянулся на визитёров. “Это же друзья Абеля, они к нему пришли, вот пусть Абель их и развлекает”, — зловредно думал доктор Чилтон.

— Чего это он? — даже удивился Тобиас.

— Они не р-разгоарив-вают, — изо всех сил постарался как можно более понятно ответить Галчонок. Не мог же он при девчонке ударить в грязь лицом.

— Не разговаривают? — Франклин и Тобиас переглянулись.

— Не-де-лю! — ещё более важно сообщил Френсис.

— Но почему?

Галчонок выразительно пожал плечами и решительно повёл Рибу на чердак, что бы показать свои сокровища. Он сделал всё, что мог.

— Абель? — осторожно спросил Франклин. — Ты поэтому у нас на ночь так часто оставался? Почему ты нам ничего не говорил?

Абель продолжал невозмутимо накрывать на стол для незваных гостей, периодически перепрыгивая через островки и полоски на полу, которые были помечены буквой «F». Таких букв было немного. Самая большая красовалась на бортике ванной.

— Что?

— У вас ведь что-то случилось, — с пониманием посмотрел Франклин.

Тобиас только фыркнул, сразу потеряв к происходящему интерес. Ну поссорились и поссорились. Подумаешь. Вот когда начнут убивать друг друга…

— Галчонок всё верно сказал. Мы не разговариваем. И ничего необычного в этом нет, — ответил Абель. — Садитесь за стол, а то жаркое стынет.

— Как-то неудобно, — застеснялся Франклин, покосившись на Фредерика, что сидел к ним спиной, отчего казалось, что это кто-то другой.

— Да ладно! — Тобиас хлопнул его пониже спины и тоже отодвинул себе табурет. — Налетай.

***

Обед прошёл в тишине. Только с чердака раздавался грохот и заливистый детский смех, от которого в фильмах ужасов обычно мороз пробирает по коже. Абель мыл посуду. Тобиас раздражённо барабанил пальцами по столешнице. Фредерик продолжал гипнотизировать камин.

— Погода нынче какая хорошая… — издалека начал Франклин, когда молчание стало уж совсем гнетущим, и почти без перехода вопросил: — А всё-таки, почему вы не разговариваете?

— Нам не о чем больше говорить.

Абель домыл тарелки и теперь протирал полотенцем. Фредерик продолжал сидеть перед камином, как привидение, и тыкал кочергой в уголья, как будто пытался проткнуть кого-то вполне конкретного.

— Вы поругались? — Франклин взялся за наводящие вопросы.

— Нет.

— Тогда я совсем ничего не понимаю.

— А тут и понимать нечего! — проворчал Фредерик. — Просто кое-кто что-то там себе навыдумывал и накурился конопли!

— Не наоборот? — уточнил Тобиас.

— Абель, это правда? — поразился Франклин. — Ты употребляешь наркотики?

— Это было-то один раз! — возмутился Абель. — Да, я накурился и немного побуянил в амбаре!

— Точно один? — не поверил Тобиас, уже по-настоящему веселясь.

Может быть, кроме чужих неприятностей и были другие радости жизни, но Тобиас свой выбор сделал и менять пристрастий не собирался.

— А у меня больше и не было!

— А где ты вообще травку взял? — Тобиас заинтересованно подался вперёд.

— Места знать надо.

Абель вытер последнюю тарелку и убрал в шкаф.

— То есть, вы дуетесь друг на друга, потому что Абель не поделился с Фредериком своими наркотиками? — как можно более вежливо попытался сформулировать Франклин.

Доктор Гидеон гомерически расхохотался, держась за бедро.

— Не нужна мне его дурь! — вспыхнул Фредерик и в очередной раз злобно ткнул кочергой в угли так, что полетели искры. — И дело не в этом.

— Так в чём же? — совсем растерялся Франклин.

— У него спросите! — в унисон рявкнули оба.

Снова возникло неудобное молчание.

— А что это у вас за разметка везде такая?

Франклин наконец-то обратил внимание на полосы, стрелки и буквы, разбросанные по полу. Одни линии образовывали островки, другие — коридоры. Одни островки были помечены буквой «А», другие «F», ещё были крестики, отвечавшие за нейтральные территории. Линии коридоров складывались в причудливые схемы, а прямо посередине, под абажуром можно было различить вполне себе равностороннюю пентаграмму. Как во всём этом не путались жильцы, оставалось загадкой.

— А это мы имущество делили, — ответил Абель.

— То есть, всё настолько плохо, — еще больше опечалился Франклин.

— Почему тогда не разъедетесь? — спросил Тобиас.

— А куда он поедет? — хмыкнул Абель. — У него же ничего нет, он — голодранец. Я же его из жалости подобрал, когда он на трассе за доллар отсасывал.