– Восемь, – ледяным тоном ответил Шпондермен и оставил усы в покое.
Они угрожающе оттопырились в стороны.
– Тогда восемь, – кивнул Яков. – Точно вам говорю. Никаких сомнений. Восемь.
– Но почему?!! – гаркнул Шпондермен, теряя контроль над собой.
Коты, побросав дела, сбежались на его вопль.
– Вы меня… как это! – бушевал он. – Вывели из себя! Вы меня достали! Почему восемь? Когда должно быть семь! Почему восемь?
– Потому что мы тоже картину нацарапали, – ответили малыши. – Вы – семь картин вместе с той морской, и мы – одну. Семь плюс одна. Будет восемь. Правильно?
И они принесли маленькую дощечку. Её поверхность то ли украшали, то ли портили несколько царапин.
– Ладно, восемь, – согласился Шпондермен, отдышавшись. – Но разве это картина… На полноценную работу эта заготовка никак не тянет.
– А мне нравится!
Это Стас пришёл. С порога похвалил котят и тут же ко всем:
– Готовы? Автомобиль под окнами. – И снова повторил: – Мне нравится. Простая котячья графика. Ничего лишнего. Люблю минимализм.
Из-за спины Стаса послышалось хихиканье. Это госпожа Крепова вернулась из магазина, сахарную пудру для своих булочек принесла.
– Я заметила! – засмеялась она. – Заметила, что ты, Стас, любишь минимализм.
Она даже руки раскинула: вон сколько у нас котов! Не маловато ли?
– А где Баронесса? – огляделась она, ища свою любимицу— Почему не встречает? И что тут делает пакет из-под сметаны? Кто вытащил сметану из холодильника?
– Так, две минуты на сборы! – прекратил разговорчики Стас. – На то, чтобы посыпать булочки пудрой, убрать пустые пакеты и на другие финальные аккорды. Пора ехать. Самую маленькую картину тоже берём с собой.
Малыши кинулись обниматься: Стас берёт их царапись на выставку! Об этом можно было только мечтать.
Глава 3
Олесь вбивал гвозди в стену, Стас развешивал картины. Коты помогали, покрикивая: левый угол выше! Правее! Мрынь-брынь, не этот, противоположный! Да-да-да! Левее! Мур-мяу!
Мешали, одним словом.
Когда же наконец всё было готово, то даже скептически настроенный Шпондермен вынужден был признать: вот это экспозиция! Вот это да! Ну-ка, гости, торопитесь!
И зрители не заставили себя ждать. Шли и шли. Многим не терпелось посмотреть, что там коты понацарапывали.
Первая часть вечера началась с танца георгинок, на этом же и закончилась. Главное сейчас – не танцы.
Телевизионщики опоздали. Комментатор-Чёрный кот, завидев их, мгновенно очутился перед телекамерой:
– Выставку цараписи можно считать открытой! Слово предоставляется куратору выставки, поставщику материалов и вдохновителю цараписцев – Стасу.
Парень сказал пару слов про «Море волнуется, раз» и передал слово кошечкам-георгинкам.
Те скромно жались к стене под своей картиной.
– Это «Георгинка», такой цветок, – пробормотала одна из них, кажется Мюзетта, а может, Жанетта.
И все застеснялись. У георгинок всё называлось одинаково: и танец, и картина. Салон красоты – и тот «Георгинка». Только подоконник – остров Сардиния.
Цветные коты объяснили, почему их картина «Просто натюрморт».
– Вы что здесь видите?
Тележурналист склонил голову набок:
– Капусту. Или тыкву.
– Поэтому мы и говорим: «Просто натюрморт». Каждый видит что хочет…
Подвальные коты хвастались своим творением – «Вьющаяся роза госпожи Креповой». Госпожа Крепова стояла рядом, держа на сгибе локтя лысую кошку, укутанную лёгкой белой тканью. Баронесса в тёмных очках выглядела очень стильно, будто кинозвезда на морском побережье.
Танцоры представили публике свою картину «Ча-ча-ча». И даже попытались провести маленький танцевальный мастер-класс.
Коты из соседнего подъезда презентовали «Сон Котопса». Какую-то абстракцию, нечто жуткое и малопонятное.
Обжоры, украдкой поглядывая на стол с угощением, быстренько объяснили, почему их картина называется «Шоколадный торт». И пригласили присутствующих незамедлительно перейти к третьей части праздника. Искусство искусством – а кушать-то хочется.
– Постойте, а эта картина? – спросила девушка с зелёными глазами и короткой русой косой. Она пришла сюда впервые. Её никогда раньше не видели в кофейне «36 и 6 котов».
Девушку заинтересовала работа котят. Стас поспешил ответить на вопрос и, пока все угощались бутербродами и булочками, не отходил от новой знакомой. Они даже смеялись.
– Надеюсь, не над нашей цараписью, – пробормотал Колбаскин. Он пас глазами Стаса, поглощая бутерброд за бутербродом.
Телевизионщики свернули аппаратуру – пора возвращаться на телеканал, чтобы успеть поставить сюжет в вечерний выпуск новостей. Стас вышел их проводить, а девушка, накручивая кончик косы на палец, продолжала ходить вдоль картин.
Что-то пушистое коснулось её ноги.
– Привет, малыш, – незнакомка присела и улыбнулась Якову – Как тебя зовут? Хотя не говори. Я сама догадаюсь.
На котёнка смотрели удлинённые зелёные глаза.
– Первую букву подскажи.
– Я… – прошептал Яков.
– Ярополк? – сразу откликнулась девушка. – Хотя нет. Не Ярополк. И не Ярик… Может, Ясик? Ясик – так мой дедушка называл маленькую подушку. Нет, ты не Ясик. Тогда кто? Не говори, я сама.
– А как тебя зовут? – набрался храбрости малыш.
– Лариса.
– А как твоя фамилия? Как называется твоя улица? Как ты сюда добралась? – засыпал её вопросами котёнок.
– Всё понятно, малыш, – улыбнулась девушка. – Ты Яков?
Тот даже рот раскрыл от удивления. Как она догадалась?
Дома коты стали бурно обсуждать незнакомку:
– По-моему, она довольно симпатичная…
– А по-моему, вовсе нет. Она не ест колбасу, представляете? – Колбаскиному возмущению не было предела.
– Как так не ест колбасу?
– А вот так. Сам слышал, как она сказала Стасу: спасибо, я не ем колбасу.
– Она со Стасом болтала?
– Ещё как! Все видели, а ты не видел? Ещё и хихикала! «Хи-хи-хи, спасибо, я не ем колбасу!»
– Так не бывает.
– Чего не бывает?
– Разве можно не любить колбасу?
– Значит, можно.
– Скажи ещё, что она бекон не ест, – вмешался в обсуждение Шпондермен.
– Не стану никого обвинять безосновательно, но подозреваю, что так оно и есть. Вы же видели – все угощались, а она ходила возле картин со стаканом сока. Который ей, кстати, Стас принёс.
– А ветчина-беконы-сальтисоны?
– Что «ветчина-беконы-сальтисоны»?
– Она их, думаешь, тоже не ест?
– Уверен, что не ест.
– Что же в ней тогда симпатичного?
– А мне она понравилась, – попытался защитить Ларису маленький Яков. – Она догадалась, как меня зовут, представляете?
– А ты и поверил, наивный? Да ей Стас сказал. Точно. Это он её предупредил. Вы же видели, как они долго стояли возле наших картин? Наверное, он про нас рассказывал.
– Она сама догадалась, – уже не очень уверенно прошептал Яков. – Как бы там ни было, а она симпатичная.
– Я бы таким не доверял, – стоял на своём Колбаскин. – Не любить колбасу! Это очень подозрительно! И знаете что? Она меня погладила по голове. И вот вам результат. Я чешусь и чихаю. У меня на неё аллергия!
– Что ты выдумываешь! – не выдержала Пушинка. – Это у людей бывает аллергия на кошек, но чтобы у котов на людей? Такого не может быть!
– Может! Говорю вам, у меня аллергия на человека! Посмотрите как глаза слезятся! Из носа капает. Дайте кто-нибудь салфетку!
Коты ещё долго разглагольствовали бы, если бы не госпожа Крепова. Она решительно направилась к ним на балкон и поинтересовалась, кому тут не спится. А заодно сообщила, что у неё тоже начинается насморк, – уж не аллергия ли это случайно? На кошачью, скажем, шерсть.
