- Спасибо, утешил, - усмехнулся Фрэнк. – И я не блатной.

- Ага, - ответил Гидеон, явно намекая, что они это знают, а вот Скримджер – нет. – Кстати, Фабиан дрыхнет в курилке.

- В кои-то веки не проспит, - пошутил Лонгботтом.

- Еще бы, там же Доркас. В случае чего она поднимет его пинками.

Фрэнк повернул голову и вопросительно поднял брови.

- Нет, - разочаровал его Гидеон. – Но если Фабиан не будет тупить…

Лонгботтом ответил многозначительным взглядом, приподняв теперь уже одну только левую бровь, и Гидеон расхохотался.

- Действительно, - весело согласился младший Пруэтт. – Когда это Фабиан не тупил?

- Ладно, я пошел, - сказал Фрэнк, снимая со спинки одного из стульев свой мундир. Тот висел там еще с вечера, небрежно брошенный на стул перед походом в Дырявый Котел. «Хорошо» посидели, ничего не скажешь. – Тебе сигарет оставить?

Гидеон посмотрел на него, как на только что выданную премию, и заявил:

- Мерлин, Фрэнсис, да ты просто святой!

- Сколько раз я должен просить вас не называть меня «Фрэнсис»? – процедил Фрэнк сквозь зубы, но прятать принесенный с собой блок не стал.

- Удачной смены, - проигнорировал его Гидеон и снова набросил свое импровизированное одеяло на голову, явно намереваясь доспать положенные два часа.

- Спасибо, - сухо отозвался Фрэнк, надевая мундир и расправляя ворот.

- Зато ты майор, - ответил Гидеон из-под собственного мундира, без труда угадав причину лонгботтомовского неудовольствия.

- Что-то я не припомню в моем трудовом договоре строчки о том, что количество рабочих часов будет прямо пропорционально званию, - хмыкнул Фрэнк, мысленно призывая все громы и молнию на голову одного небезызвестного Главы Аврората.

- Эк ты завернул, - уважительно протянул Гидеон и съехидничал. – Свет погасить не забудь, пожалуйста.

- Иди ты, - ответил Фрэнк, но всё-таки щелкнул выключателем, прежде чем выйти из кабинета. Эта беготня с одного места на другое, да еще и в такую рань, уже начинала утомлять. Да еще и лифт по ночам отключали, мол, кому он здесь нужен, если девяносто процентов сотрудников мирно спят сейчас в собственных постелях.

С другой стороны, никто не мешал Лонгботтому тоже сесть и спокойно подремать пару часов, только не в кабинете, а на десятом уровне. Раньше шести утра – а то и девяти, если повезет – туда вряд ли кто-нибудь спустится, а само бдение на вахте ни умственного, ни физического труда не требует. Сиди и следи, чтобы никто не сбежал из камер предварительного заключения. В стенах и дверях которых столько охранной магии, что оттуда и сам Темный Лорд не выберется. Фрэнк поймал себя на мысли, что он недалеко ушел от мальчишек-стажеров, и весело усмехнулся. Но что поделать, если работа и в самом деле не пыльная?

Сидящий на вахте аврор, по-видимому, считал точно также, поскольку сидел, уронив голову на темную столешницу и даже не шелохнулся при звуке чужих шагов. Хотя должен был услышать их еще на лестнице и хотя бы поднять голову. Да еще и ведущая на уровне дверь открыта едва ли не нараспашку, заходи кто хочешь. Фрэнк уже хотел было сказать сослуживцу пару ласковых – пусть это и работой назвать стыдно, но хотя бы двери можно держать запертыми? – но замер, не пройдя и половины расстояния от тяжелой железной двери до стоящего поперек коридора стола. Тот освещала только стоящая на нем лампа, да и сам мракоборец сидел спиной, но чтобы человек спал, уткнувшись лицом в твердую столешницу и свесив руки вдоль туловища? Может, ему и было так удобно, но… Спящие люди не перестают дышать.

Фрэнк резко обернулся, выхватив палочку из набедренной кобуры. Та со свистом рассекла воздух, и из кончика светящейся нитью вырвались щитовые чары, образовав идеальной формы круг. Впереди, насколько просматривался отсюда полутемный коридор, никого не было, а вот зайти к нему со спины, спрятавшись за открытой дверью… Любой Пожиратель с головой на плечах именно так бы и сделал. Но коридор за спиной пустовал. Где они? Или он? В одиночку сюда прокрасться было всё же легче, чем отрядом.

Поисковое заклинание бесшумной вспышкой пронеслось по коридору, высветив каждый темный угол. И найдя лишь людей за запертыми дверьми, скорее всего, мирно спящих и даже не догадывающихся, что… Если заклинание проигнорировало вахтенного, значит, тот и в самом деле мертв.

Фрэнк резко, недовольно выдохнул через нос. Как будто он с первого взгляда не понял, что перед ним труп? Следующей и совершенно малодушной мыслью было развернуться и броситься обратно на второй уровень, поднять тревогу и… И что сказать?

Два главных правила любого аврора, ворчливым тоном говорил Аластор Грюм, расхаживая по классу, а немногочисленные курсанты лихорадочно записывали каждое его слово. Первое: голова нужна для того, чтобы ею думать, а не подставлять под чужие заклинания. И второе: сначала разведка, и только потом атака. Иначе вы станете трупами еще до начала боя.

Фрэнк огляделся еще раз, почти мотнув головой резким и отрывистым движением и убеждаясь, что никто не прячется в тени за спиной, подошел к столу широким размашистым шагом – защитный контур послушно последовал за ним – и осторожно потянул вахтенного за плечо свободной рукой. Осторожно, потому что третье правило любого аврора – не трогать труп без необходимости. Вахтенный послушно – как может только безвольное мертвое тело – откинулся на спинку стула, и Фрэнку потребовалась вся его выдержка, чтобы не отшатнуться при виде открытых стеклянных глаз с лопнувшими сосудами, вывалившегося изо рта языка и широкой темной полосы между подбородком и воротом мундира.

Мертв уже пару часов, почти равнодушно отметил про себя Лонгботтом и медленно убрал руку с плеча трупа. С удивлением заметив, что та дрожит, как у неопытного стажера. Скольких он уже видел, гибнувших в бою от чужого проклятия, изувеченных до неузнаваемости магическими взрывами, но умереть вот так, от накинутой на шею удавки, когда всего несколькими уровнями выше бездельничают твои друзья?

Фрэнк с неожиданной четкостью представил, как этот парень всего на пару лет младше него сидит здесь час за часом и ругает в мыслях свою паршивую работу и неудобные министерские стулья. Или, может быть, думает о том, как проведет время с друзьями или подружкой, когда выберется из этих казематов. И в какой-то момент задумывается настолько, что не замечает тихих, почти бесшумных шагов у себя за спиной. А потом хрипит и корчится, пытаясь стряхнуть наброшенную петлю, но убийца сильнее, он натягивает шнур с такой силой, что тот сминает хрящи гортани, как пергаментный свиток, и не отпускает, пока не прекратятся последние конвульсии. Пока всего несколькими этажами выше восемь опытных мракоборцев пьют кофе и играют в виселицу, не подозревая о том, что здесь убивают мальчишку, который просто не успел обернуться. Убивают без малейших раздумий и жалости. У того, кто оставил удавкой такой чудовищный след, руки не дрожали. Но зачем?

Фрэнк вскинул голову, отведя взгляд от мертвеца – прядь волнистых пепельных волос упала ему на глаза – и замер, настороженно прищурившись и глядя в полумрак коридора. Вахтенный умер только потому, что убийце было не пройти мимо него без боя. Случайный человек, ставший жертвой только из-за перегородившего коридор стола. Тогда кто? Кого приходили убить, чтобы…

Заставить замолчать. Фабиан не успел его расколоть, и убийца прекрасно об этом знал! Но зачем убивать обычную шестерку, способную только громить чужие дома? Камера. Какая у него камера?

Фрэнк бросил взгляд на стол. Чернильница с пером, раскрытый вахтенный журнал, ровные ряды букв на желтоватом пергаменте, меняются только даты и почерки тех, кто их заносил.

24 ноября, 20:53. Пузатая восьмерка в графе «Номер камеры предварительного заключения». Лежащие рядом с журналом ключи на широком металлическом кольце. Лежащие или небрежно брошенные? Они должны быть на поясе у вахтенного.

Фрэнк протянул было к ним руку, но остановился на середине движения с раскрытой ладонью. Во второй он по-прежнему сжимал волшебную палочку. До судорог в пальцах, готовый атаковать, не раздумывая.