Чуть в стороне, на краю площади возвышался бронзовый вождь мирового пролетариата, чудом устоявший на своем месте в годы перестройки и смены власти. Экскаваторщик отдал вождю честь пионерским салютом и проследил взглядом за указующей рукой вождя. Согласно замыслу скульптора, это был путь, куда надо идти народу. Взгляд экскаваторщика уперся в небо. Солнце медленно подбиралось к зениту. Опустив глаза, экскаваторщик уперся взглядом в рекламный щит, который призывал мусульман жертвовать на мечеть.

 Экскаваторщик достал из кармана четки и прочитал короткую молитву во славу Аллаха. Повернув голову чуть в сторону, он увидел купола православной церкви. Экскаваторщик перекрестился на нее. Снова посмотрел в небо. Солнце, казалось, стояло на месте. Раздался вой сирен. На раскуроченную площадь прорвался кортеж правительственных машин.

 Из бронированного лимузина вышли губернатор и Светлана. Губернатор был одет в спортивный костюм и кроссовки, на Светлане – простое платье, волосы убраны под платок. К губернатору тут же подскочили министр по чрезвычайным ситуациям и начальник военного гарнизона с докладом:

 Губернатор не стал их выслушивать.

– Это что такое? – заорал он благим матом. Что это такое, я вас спрашиваю?

 Министры недоумевающе завертели головам. Наконец один из них, бывший спасатель, понял, куда указывает рука губернатора.

– Земля, Сергей Павлович. Вырыли яму, искали утечку газа.

– Какого на хрен газа?

– Природного. Был сигнал, что на площади чувствуется сильный запах газа. Вот, отреагировали.

– Какой сигнал? Ты в своем уме? Вы зачем этот холм насыпали?

 Бывший спасатель развел руками:

– Сейчас уберем.

– Быстро, – зашипел губернатор. – Чтобы через десять минут площадь была ровной, как футбольное поле.

– Слушаюсь.

 Бывшего спасателя как ветром сдуло. Губернатор посмотрел на военного:

– Подступы перекрыли?

– Так точно.

– Много желающих попасть на площадь?

 Военный наклонился к самому уху и что-то шепнул. Губернатор удивленно взглянул на него:

– Что, правда?

– Да, четыре колонны. Во главе каждой колонны священники. Мулла, раввин, батюшка и буддийские монахи. И все требуют прохода. Что прикажете делать?

– А батюшка кто?

– Митрополит.

 Губернатор матюгнулся.

– Полный бред. Никого не пускать. Пусть в громкоговорители непрерывно объявляют, что на площади утечка газа и проход опасен для жизни.

 Губернатор посмотрел на небо. До зенита солнцу было ползти еще полчаса.

 ***

 Министр по чрезвычайным ситуациям подскочил к экскаватору и принялся орать на экскаваторщика.

– Твою дивизию! Какого хрена ты этот холм насыпал?

 Экскаваторщик из кабины удивленно воззрился на орущего.

– А что надо было?

– Землю рассыпать ровным слоем по площади.

– А-га, – протянул экскаваторщик, – а просеивать ее не надо было?

 Министр пригрозил ему кулаком.

– Порассуждай тут у меня. Давай быстро разравнивай этот холм.

 Экскаваторщик хохотнул и достал из-под сидения булку и пакет молока.

– Ага, щя, только шнурки подтяну. У меня обед до двенадцати. А будешь наседать, вообще уйду. И еще, что там насчет премиальных? Обещали двойной оклад.

 Министр открыл было рот, чтобы что-то сказать, но махнул рукой и, придерживая на голове фуражку с высокой тульей, побежал назад к губернатору.

***

 Губернатор посмотрел на уткой семенящего к нему министра и снова взглянул на часы. Стрелки показывали уже без двадцати двенадцать. Он осмотрел пустую площадь и прилегающие к ней здания. Эти дома, построенные еще при советской власти, были с балконами, выходящими не во дворы, а на улицы. Он хорошо помнил, что когда был еще мальчишкой, ходил с родителями на демонстрации у себя в родном городе и всегда приветствовал, тех, кто в это время стоял на балконах. Сейчас балконы были пусты. Ни единой души.

 "Хорошо работают спасатели. Всех эвакуировали. Молодцы. Надо будет отметить потом на планерке". Он посмотрел через плечо и подозвал к себе помощника:

– Напомни мне, когда это все закончится, чтобы я спасателей отметил. Молодцы! Чисто сработали. Всех вывезли.

 Министр подбежал к губернатору:

– Разрешите доложить, Сергей Павлович?

– Что там?

– У рабочих обед до двенадцати. Всю ночь же работали. Сейчас поедят и расчистят площадку.

 Губернатор крякнул от злости, но взглянув в полные собачьей преданности глаза министра по чрезвычайным ситуациям, понял, что сейчас ругаться уже бесполезно. Он махнул рукой. Посмотрел на площадь. В кабине экскаватора одиноко маячила фигура мужчины. Он сидел к нему спиной и держал в руке пакет с молоком. Было видно, как он жует хлеб. Обычный работяга, наверняка гастарбайтер откуда-нибудь из Средней Азии.

Губернатор обратился к Светлане:

– Ну и где он, твой Защитник? Время уже почти полдень, а площадь пуста. Испугался что ли?

 Светлана промолчала.

 Губернатор подумал, а может быть, он и вправду испугался и не придет? Умиротворяющая мысль настолько согрела его сердце, что он тут же поверил в нее и начал развивать. Тогда получится, что я-то Суда Божьего не испугался! Губернатор принял мгновенное решение.

– Ну так, – он подозвал к себе начальника гарнизона, – дай распоряжение своим, пусть пропустят на площадь священников. Но только одних, без толпы. Он представил, как эффектно будет выглядеть один в центре площади, а может быть, даже и на вершине этой площадки, которую тут насыпали.

– А ты, – он обернулся к министру по СМИ, – телекамеры быстро установи по периметру. Но только проверенных людей! Сам понимаешь! И никакого прямого эфира! Весь отснятый материал потом мне покажешь!

 Мысль губернатора заработала дальше. Представители четырех главных религий признают, что он одержал верх в поединке, да не в простом, а в Суде Божьем. Что он прав по всем статьям! Вот это перспективы!

 Кристально честный человек! Могучий победитель по древнейшим обычаям предков! Неплохая заявка на новый виток карьеры.

 Губернатор аж задохнулся от своих мыслей. А что? Может быть, и Кремль! Он крепко сжал губы. Нет, лучше об этом не думать. Всему свое время.

***

 Тень от солнца стала совсем крохотной. Солнечный диск уже коснулся середины неба. Губернатор не спеша поднялся на холм и встал на краю площадки. Внизу, у подножия холма стояла его свита и смотрела на него. Чуть в стороне стояла Светлана. Она на него не смотрела. Будь у губернатора хоть немного поэзии в душе, он сказал бы, что она, скорее всего, смотрела внутрь себя. Но у губернатора со стихами всегда было туго, поэтому он увидел только красивое тело. Полюбовавшись им несколько мгновений, он посмотрел вниз и увидел, что у него под ногами, можно сказать, под землей, копошились люди из ремонтной бригады. "Это хорошо, – тут же отметил он, – тоже будут потом свидетелями!"

 Губернатор широко расправил плечи. Порыв ветра толкнул его в грудь, но он устоял на самой кромке и даже не шелохнулся. Подумал, что если камеры успели зафиксировать этот момент, то надо будет потом использовать его в репортаже. Он посмотрел на телевизионщиков. Четыре камеры нацелили на него свои объективы. Губернатор еще раз окинул взглядом окрестности. Ему показалось, что в доме напротив колыхнулась занавеска. "Ага! А вот и представители криминальных структур! Легки на помине". Ему стало не по себе при мысли, что находится под прицелом оптической винтовки, но он тут же сам себя успокоил. Все нормально. Все идет по плану. Никто в него стрелять не будет. Сейчас это никому не выгодно.

 Черный клобук православного священника, зеленая чалма муллы, черная шляпа раввина, лысая голова буддийского ламы. Четыре священника поднялись на холм с четырех сторон, каждый, читая свои молитвы.

Они не стали подниматься на вершину холма, а встали так, чтобы видеть друг друга только по пояс.