- Что это с тобой?

Габерон и верно выглядел непривычно. Ни шелковой рубахи, ни щегольского камзола с золотыми шнурами, всего лишь простой формандский китель с высоким воротником да блестящими пуговицами. Дядюшка Крунч напряг память, пытаясь вспомнить, не в этом ли одеянии Габерон когда-то впервые ступил на палубу «Воблы», но ничего не вспомнил. Даже памяти верить нельзя, подводит, как шестерня с искрошившимися зубцами…

- Решил не утруждать себя багажом, - Габерон сверкнул зубами, так беспечно, словно не поднимался по трапу в последний раз, - Я тут подумал, что на необитаемом острове, должно быть, будет не очень много публики, верно?

- Ну…

- Мои тряпки отдай Тренчу, пусть использует их на ветошь. Не то скоро перемажется в масле до такой степени, что будет напоминать дикаря из южных широт… И не забудьте позаботиться о мадам Жульетте, ее я тоже оставляю на ваше попечение. Держите ее в китовой смазке и не полируйте, а то мигом заржавеет.

- Ты и пушку решил нам оставить?

Канонир беззаботно пожал плечами.

- А что ей делать на необитаемом острове? Палить по медузам?

- Ну, я…

- Проводи меня до шлюпки. И, черт побери, постарайся выглядеть как-нибудь более… внушительно, что ли. Я хочу запомнить этот момент.

До шлюпки было не больше сотни футов[142] – последняя прогулка не обещала затянуться надолго. Даже помутневшие линзы Дядюшки Крунча позволяли разглядеть сидящих на банке Корди и Шму. Они уже закончили свои дела на борту – не так уж много их оказалось, этих дел… На палубе беспокойно вертелся Мистер Хнумр, сердито щелкая и сопя. Он не понимал, отчего его не взяли с собой и ругался на своем непонятном языке, на котором, должно быть, общаются все ведьминские коты.

- Мне будет не хватать твоего брюзжания, старик, - заметил Габерон, тоже глядевший в сторону шлюпки, - И многого прочего. Черт возьми, это были не самые плохие семь лет в моей жизни. Может, не самые разумные, не самые полезные, но уж точно не самые плохие. Пожалуй, будет справедливо, если на прощанье я передам капитанессе небольшой подарок, как думаешь?

- Пыль с гандека? – проворчал Дядюшка Крунч, отворачиваясь, - Не утруждай себя…

- Нет, это другое. Нечто нематериальное. Что-то вроде совета, пожалуй.

- Выкладывай и убирайся!

- Пусть Ринриетта будет поосторожнее со своим сокровищем, хорошо? Присматривай за ней, старик, пока ты с ней, «Вобла» в надежных руках. Но знаешь… Будет лучше, если она прекратит поиски.

- Почему? – от неожиданности у Дядюшки Крунча в горле что-то скрежетнуло, но канонир, кажется, не обратил на это внимания, - О чем ты, Габс?

- Пусть держится подальше от Восьмого Неба, где бы оно ни находилось, - серьезно произнес канонир, - Судя по всему, она всерьез намерена бросить поиски, но если вдруг снова возьмется за старое… Отговори ее, слышишь? Отговори, во что бы то ни стало. Пусть крутится в облаках, пусть играет в пиратов, пусть штурмует водовозы и гоняет наперегонки со штормом. Но пусть забудет про Восьмое Небо. Желательно, навсегда.

Дядюшка Крунч сжал кулаки. Когда-то это движение порождало грозный звон металла, сейчас его портил лязг разболтавшихся заклепок.

- Ты что-то знаешь о кладе? Что-то, чего не знаем мы с Ринриеттой? – Дядюшка Крунч навис над канониром, но тот не подал виду, что испугался, наоборот, беззаботно заправил за ухо выбившуюся прядь. Если его спокойствие и было наигранным, Дядюшка Крунч был вынужден признать, что держался он неплохо.

- Пожалуй, знаю, - нехотя произнес Габерон, - Хоть, видит Роза, предпочел бы блаженное незнание.

- Но почему ты…

- Почему не сказал? Потому что не хотел, чтоб вы его нашли. Все это время я был при Ринриетте с одной лишь целью – направить ее по ложному ветру. Что вдвойне иронично, учитывая то, что я понятия не имею, где в этом скоплении ветров ложный и есть ли он вообще…

- Так тебе за это платили? За то, чтоб вести нас в другую сторону?!

- О нет, - Габерон усмехнулся, - Это было моей собственной инициативой. Платили-то мне за шпионаж.

Дядюшке Крунчу показалось, что где-то внутри лопнула туго натянутая цепь. Проскрежетав что-то неразборчивое, он протянул к Габерону захват, но стальные жилы вновь подвели его – канонир без труда уклонился.

- Щучий хвост! – рявкнул Дядюшка Крунч, пытаясь схватить его другой рукой, - Сколько они тебе заплатили?! Сто монет? Двести? Может, обещали долю от клада?

К его изумлению Габерон расхохотался.

- Долю от клада? Серьезно? Черт, на необитаемом острове мне будет не хватать твоего чувства юмора, старик. Даже если бы возможно было разделить клад проклятого старика на части, я бы бежал от него на всех парусах!

Это тоже было неожиданно. Настолько, что Дядюшка Крунч разжал свои лапы, недоуменно уставившись на канонира сверху вниз:

- Что это ты, черт возьми, несешь?

Габерон перестал смеяться. И мгновенно сделался серьезен, настолько серьезен, что у Дядюшки Крунча даже звякнуло где-то во внутренностях.

- Вы с Ринриеттой и понятия не имеете об «Аргесте», так ведь?

- Что еще за Аргус? – прогудел Дядюшка Крунч недовольно, - Аргусовый окунь есть, знаю, та еще костлявая дрянь, а Аргус…

- «Аргест», - поправил его канонир. Судя по тому, как весомо он произнес это слово, оно обладало немалой важностью и требовало определенного уважения, - Эта штука называется «Аргест».

- Ну, допустим… И что это за рыба?

- Хотел бы я ошибаться, но… - Габерон кисло усмехнулся, - Кажется, это и есть клад Восточного Хуракана.

* * *

Дядюшка Крунч впервые пожалел о том, что не обладает богатейшей памятью «Малефакса». В своей собственной он рылся почти минуту, но не выудил оттуда ничего стоящего. Когда-то его память была надежным инструментом, но все инструменты рано или поздно выходят из строя. Предел прочности.

- Не припоминаю такого слова, - прогудел он осторожно.

- Неудивительно, - Габерон расстегнул пуговицу на воротнике, - Во всем небесном океане едва ли пара сотен человек слышали это слово. Из них может лишь две дюжины представляют себе, что это такое. И, хвала Розе Ветров, кажется, нет ни одного, кто точно знает, где он находится.

- Что такое «Аргест»?

Вопрос выглядел предельно простым, но отчего-то заставил Габерона глубоко задуматься. Судя по тому, как менялось его лицо, Дядюшка Крунч решил, что размышления эти отнюдь не приятны.

- Проект. Один из самых странных, бессмысленных и необычных проектов Унии за все времена. При этом столь же амбициозный, сколь и нелепый. Если верить слухам, он родился еще сорок лет назад. А может, больше, не знаю. Видишь ли, мои знания обрывочны, я составил их сам из тех крох, что были доступны. В конце концов, моей работой было лишь шпионить.

- Проект? – уточнил Дядюшка Крунч напряженно. Словно это было коротким, как абордажный тесак, но отчего-то внушало ему смутные опасения. Таинственное, зловещее слово.

- Им занимались лучшие ученые и ведьмы всей Унии. Целые острова математических выкладок, противоречащие сами себе теории, от которых «Малефакс» точно сошел бы с ума, какие-то безумные допущения… «Аргестом» занимались втайне, потому что даже то малое, что могло из него вырасти, сулило необычайно много, а Уния всегда была немного ревнивой стервой…

- Для чего он нужен? – хмуро поинтересовался Дядюшка Крунч, - И причем здесь Восточный Хуракан?

Габерон хмыкнул.

- До второго вопроса нам еще предстоит дойти. Что же на счет первого… Ты знаешь, кто такие ведьмы, Дядюшка Крунч?

Абордажный голем заворчал.

- У тебя осталось меньше десяти минут на этом корабле. Тебе лучше перейти от нелепых вопросов к ответам!

- На твоем месте я бы нашел для нелепых вопросов мешок побольше, - пробормотал Габерон, - Потому что их количество будет лишь множится. Итак, в чем главное искусство ведьм? В том, что лишь они способны отсеивать растворенные в окружающем мире крохи магической энергии и концентрировать ее, используя для собственных нужд. Корди любит сравнивать их с линзами и она права. Ведьмы не создают энергию из ниоткуда, лишь фокусируют ее.