– Как отвечать? – поинтересовался Юнкер.

– Вот так «Пр-р-р-ривет!». Я решил, что надо выделять букву «р». А потом принес сыр и положил на скамейку. Он подлетел и забрал его в клюве. Так и повелось.

– Удивительная история, – заключил Караван-баши.

– Это не самое удивительное, – сказал я. – Недавно Эдгар показал мне свою находку в подворотне одного из домов на Покровке.

– Что за находка?

– Тетрадь и авторучка. Чей-то дневник.

– Ты его проч ел? – спросил Юнкер.

– Только начал. Это дневник девушки. Ее вывели в канал для связи с информационным полем. Она описывает все, что с ней происходило.

– То есть, это – дневник контакт ера? – заключил Караван-баши.

– Да, если допустить, что существует информационное поле и к нему можно подключиться.

– Насколько я знаком с этой темой, это общее положение. И таких людей зовут операторами, – сказал Юнкер.

– А зачем ты пришел в “Палату” с этим вопросом? – спросил Караван-баши.

– Не могу точно сказать. Просто подумал, может, кто-то знает.

– И часто ты ищешь единомышленников в чатах? – иронично продолжал он.

– А почему ты оказался в Палате? – поинтересовался я.

– В этом все дело. Я тоже пришел туда случайно. И был недолго, и вдруг увидел твой вопрос и заинтересовался.

Тут мы оба посмотрели на Юнкера. Он понял, что нас интересует, и не спеша ответил:

– Я тоже оказался в чате совершенно случайно. Я в чатах практически не бываю. Не могу объяснить, почему я туда зашел, но сразу увидел твой вопрос и тоже ответил.

– Сколько еще ответили на твой вопрос? – спросил Караван-баши.

– Только вы.

– Значит, мы трое неожиданно для себя совершили не свойственные нам действия и пришли в одно и то же время в одно и то же место и встретились, – сделал вывод Караван-баши.

– Выходит, что так, – согласился я. Юнкер кивнул.

– Юнкер, – спросил Караван-баши. – Ты чем занимаешься, можешь сказать?

– Не хотелось бы, – улыбнулся Юнкер и в свою очередь поинтересовался. – А ты?

Караван-баши не успел ответить.

– Думаю, – сказал я, – надо исключить обычные способы обмена информацией.

Они вопросительно посмотрели на меня.

– Случайно ли оказались в Палате № 6? Предлагаю провести эксперимент. Допустить, что информационное поле Земли существует и посредством его можно общаться.

– И что тогда? – спросил Юнкер.

– Тогда мы должны встретиться, как в Палате, не сговариваясь.

– Может, в Палате и встретимся? – предложил Юнкер.

– Может, но мы не должны договариваться о встрече специально.

– Мы и не можем договориться. Мы же, насколько я понял, не будем обмениваться координатами? – спросил Караван-баши.

– Не будем, – ответил я.

– Что дальше? – спросил Юнкер и взглянул на часы.

– Предлагаю ждать следующей встречи.

Мне трудно описать их взгляды. Удивление, разочарование, настороженность, недоумение.

Наконец, Караван-баши сказал:

– Я, кажется, чуть не влип. Первый раз меня так разыграли.

С этими словами он протянул руку Юнкеру: «Удачи!» И, даже не взглянув на меня, направился к выходу.

Мы с Юнкером смотрели, как за ним закрылась дверь.

– Такие дела, – произнес он. – Я тоже пойду. Кстати, есть гипотеза, что в дождливую погоду мысли передаются лучше. Когда мы встретились в Палате – в реале шел дождь.

С этими словами он, также не прощаясь, пошел к выходу.

Ко мне подошел официант.

– Что-нибудь еще?

– Я, тоже, пожалуй, пойду, – ответил я.

Вышел на улицу. Прохожих было мало. Я зашел в итальянский магазин и купил бутылку «Вальполичелло». Вино, которое любил Верди.

«Ариведерчи, ариведерчи», – неслось мне вслед.

Подойдя к дому, бросил сигарету в урну около подъезда. Соседи сверху следили, чтобы в подъезде никто не курил. Борьба с курением, кажется, дает плоды. Я много раз наблюдал, как из соседнего дома, где находились офисы, сотрудники выходили из здания, отходили на 10 метров, курили, ловя неодобрительные взгляды прохожих. Некоторые прохожие смотрели сочувственно.

Входя в подъезд, вспомнил: действительно, когда решил зайти в чат, загремел гром.

Не спеша поднялся на второй этаж. Так же медленно вошел в квартиру. Не зажигая свет, прошел в комнату. Я думал о странной встрече, инициатором которой был сам. О странном поведении Юнкера и Караван-баши. Зачем устроил эту встречу? Почему они пришли? Что хотели узнать? Вопросов было много.

– Любопытство! – подытожил я свои размышления.

Любопытно, что там дальше в дневнике.

Я достал зеленую тетрадь и стал читать.

27 мая

Решила выходить на связь по утрам, так как всегда просыпаюсь в 4–5 утра. Никто в это время не может меня отвлечь. Приготовила бумагу, расписала ручку. Села поудобнее, чтобы записывать. Ничего не произошло. Закрыла глаза. Ничего не происходило. Думала о том, что надо позвонить в библиотеку и заказать книги. Открыла глаза. Смотрела в окно: стена, пожарная лестница. Вспомнила – надо поздороваться и попросить, чтобы со мной поговорили!

С кем здороваться и как? Вслух или мысленно? Взглянула на часы. Было 4.25.

Опять закрыла глаза, представила облако. Почувствовала покалывание в пальцах, едва уловимую дрожь. Различила: пальцы дрогнули. Открыла глаза. Мысленно сказала: «Здравствуйте».

И сразу же все пространство внутри головы будто заполнилось сферой, а в центре сферы возникла точка, и я отчетливо осознала, именно осознала слово «Здравствуй».

Точка исчезла. Место в центре сферы, где она находилась, слабо пульсировало.

Вспомнила, Нина объяснила, что надо спросить, могут ли они говорить со мной. Произнесла: «Вы можете со мной говорить?»

Пульсация в центре сферы прекратилась. «Могу» – различила я. Это было не слово, а ощущение слияния, будто совпали две пластинки. Успокоившись, задала следующий вопрос.

– Кто Вы?

– Девятый.

– Девятый! Дай мне в мозг информацию, сколько вас существует?

– Очень много. Нет числа.

– Девятый, почему тебя зовут Девятый?

– Не знаю, кто так зовет. Но у меня есть имена. Много имен. Они все мои. Ты хочешь, зови меня Саша Черный. Я поэт. Я так хочу. Я всегда говорю с тобой одной. Других нет. Сейчас. Вообще есть, но нет сейчас. Я буду говорить, о чем хочешь с тобой, с собакой, с курицей, рыбой, со змеей, с горами, лесами, их душами, и с тобой, когда ты говоришь со мной. Сам не могу говорить с тобой, если не позовешь! Зов ешь редко. Думаешь о своем. Обо мне не думаешь. О нас надо думать. Хоть немного каждый день. Пиши обо мне, что думаешь. Я тебе скажу, что писать, а ты пиши, пиши. Листай свой мозг, как ты хочешь, помогу во всем. Ты будешь знать все сама: об утках, болотах, самураях, их женах. Хочешь знать об их женах?

– Девятый, хочу знать о женах самураев. Расскажи о них.

– Были они самые легкие, как окунь, плавали в воде, сами ходили в лесу. Жены были сумрачными, говорили тихо, руками водили плавно. Ходили в сапогах, как будто не сапоги. Ты сама найди слова. Жены боялись мужей, их сабель. Как ты знаешь, пугливые были очень. Листай, листай память самураев. Жен любили. Другие жены – боялись. Их всегда одевали в хорошие одежды, всегда белые.

– Девятый, дай в мозг, пожалуйста, информацию, кто такие жены самураев?

– Они везде, сами сидят везде, смотрят везде. Говорят, как хотят. Ты не знаешь их. Они другие. Я говорю медленно. Они быстро. Не знаешь, как с ними быть.

– Девятый, ты говоришь медленно из-за меня?

– Нет. Ты сама медленно говоришь пока. А я всегда говорю так, как умею. Потом улечу, наверное, куда-нибудь, насовсем. Тебя не увижу никогда. Буду скучать. Мало говорим. Скоро уйдешь от меня к другому. Тебя любят здесь. Ты хорошая. Все говорят. Ты не веришь.

– Девятый, дай мне в мозг, пожалуйста, информацию в стихах о рыбах.