– Я думаю, Сьюзан, что христианство появилось в тот момент, когда Бог отчаялся, что до Запада дойдет хоть что-то светлое и хорошее. Когда в Европе, до Рождества Христова, греков и римлян примитивно пугали Зевсами да Юпитерами с молниями, а у нас вообще поклонялись дубу, на Востоке давно уже существовала глубокая философия. Индуизм, потом появился буддизм. Вполне гуманные, человечные религии. Но только они так и остались там, на Востоке. А Европе нужна была некая подобная религия мирового масштаба. Глобализация, я думаю, началась именно тогда. А вот и Питер. Ты где пропадал?

– Готовил наглядную иллюстрацию к твоей речи, Джо. Предлагаю всем отведать этого домашнего имбирного печенья, насыщенного ян-энергией и, заодно, помедитировать и прочувствовать всю глубину восточной философии. По крайней мере, печенье точно станет ещё вкуснее после этого.

– Оммммм, – протяжно сказал Джо, глядя на свой стакан, с наслаждением допил виски из него, смачно почавкал и отправил следом в рот кусок печенья. – Дружище, ты как всегда прав. Виски точно как будто сразу набрали пяток лет! А с травкой нет у Вас печенья? Это ещё больше расширяет сознание.

Женщины хихикнули, я с притворной укоризной посмотрел на Джо и налил ему ещё виски.

– Джо! Вот скажи мне, пожалуйста, давно хотела спросить. Я понимаю, что у Вас, извиняюсь, проктологов, отношение ко всему циничное. Это отпечаток профессии. Но вот лично у тебя, Джо, бывает чувство стыда? – вступила в диалог Кристина, жена Бернарда, нашего соседа через дом.

– Ах, Кристина, ты, как всегда, зришь в корень! Чувство есть, конечно. Стыда нет.

– Словоблуд ты, Джо!

– Нет, Кристина, просто Джо по духу более близок восточным религиям. Там чувство стыда, по-моему, совсем не культивируется. И ему это очень удобно. – продолжила разговор Сьюзан. – Слушай, Джо, а может быть, Бог послал, как ты выражаешься, христианство, чтобы противопоставить его восточным религиям?

– Не думаю. Мне кажется, у буддизма и христианства много общего. А к тому же я думаю, они вскоре объединятся.

– А я думаю, восточная философия уже тогда двинулась на Запад, но застряла по пути где-то у русских. У них вообще все там застревает в Сибири, в их лесах и болотах. Между прочим, Наполеон тоже залип в болотах, даже опера такая есть, его один русский мужик туда завел.

Это включился в беседу сам Бернард. Хоть он и захаживал в наш магазин и покупал иногда книги, но, как можно было понять по его выступлению, книги были не с исторической полки.

– Наполеон скончался на острове святой Елены, про какого мужика ты говоришь?

– Да? Не знаю. Значит, выбрался как-то. Неважно, опера ведь есть такая, это же правда. У нас дочь учится в музыкальной школе, они как-то проходили на уроке. И Гитлер тоже где-то под Москвой завяз. Гиблое место. Как там вообще прижилось христианство, удивляюсь.

– Так оно тоже там застряло! И календарь у них все еще старый, Юлианский. Я знаю, они Рождество празднуют после Нового Года.

– Вот именно, поэтому Бог и послал Христа. Он послал его Западу, а не Востоку. – забрал обратно позиции оратора Джо.

– А ислам?

– Да захотелось им что-то своё придумать! – сказал Джо, не моргнув глазом. – Пророк Магомед пришел ведь позже Христа. Именно в Азию. На Востоке своя религия, древняя, там ему обломилось бы. Христианство сместилось на Запад, в Рим, и на пустое место кто-то должен был явиться.

– Да у тебя какой-то фьюжн из религий. Интересный у тебя расклад. Ты сам атеист полный, как я понимаю?

– Скорее, я вообще никто. Есть такой термин? Я не могу причислить себя ни к атеистам, ни к верующим. Могу честно признаться – некоторый период своей жизни я думал над этим вопросом. В этой проблеме, если серьёзно, всегда приходишь к вопросу сотворения мира. Если с рождением Вселенной ученые и клерикалы как-то сходятся, теория большого взрыва и т.д, то вот как зародилась жизнь – для меня большой вопрос. Откуда она появилась? Атомы сами объединились в молекулы белка или Бог сотворил бабочку и динозавра мановением руки или мысли? Меня не устраивает ни одна из теорий. Кто-то из ученых хорошо сказал, что одинокая молекула ДНК на пустынном берегу первобытного океана выглядит еще более нелепо, чем Адам и Ева в райском саду. А религия… Я не противник религии, вы знаете, но насчёт Бога у меня есть одно существенное замечание – я каким-то образом прожил без него, причем много лет, и ничего. Марта, ты у нас самая образованная, скажи нам что-нибудь по этому поводу.

– Во-первых, не все так печально было в древней Европе. Греческая мифология не была такой мрачной. И до греков были развитые культуры. Минойская, Микенская например. Религия там была вполне мирная – связь с природой и прочее. Твою ахинею про то, что и как Бог посылает разным народам и что куда смещается я, конечно, комментировать не буду. К тому же ты сказал, что не очень веришь в него. А по поводу всего остального – я думаю, каждый верит в то, во что способен верить. Не способен – не верит.

– Это камень в мой огород?

– Это не камень, Джо, так, солнечный зайчик в твой садик. Ты веришь во что-то другое. В науку, наверное. Я угадала? – прищурившись, спросила Марта.

– Я верю себе, Марта. Своим глазам, рукам и уму. Я знаю, многие ищут Бога. Я Бога не искал. Я рационален. Мне кажется, в мире все рационально. Понятие же Создателя иррационально. Допустим, Бог создал все, Вселенную. А откуда появился он сам? Кто создал его? Другой Бог? Непонятно и лишено смысла. То, что лишено смысла, для меня не существует. Я просто работаю, делаю своё дело. И я вижу, что у меня это неплохо получается. – так же прищурившись, ответил Джо.

– Каждый находит то, что ищет, Джо. Если ты Бога не искал, ты его и не найдёшь. Кто действительно ищет Бога, тот его найдёт рано или поздно. Кто ищет любовь, тоже найдёт её в той или иной форме. Кто ищет смерть, тот найдёт смерть. Не думаю, что тот, кто ищет смерть, вдруг найдёт любовь. И наоборот. Абсурд. Иррационально, как ты выражаешься, Джо. Но если ты что-то ищешь, сама жизнь складывается так, что приводит тебя к цели. Все вокруг выстраивается так, чтобы ты знал, куда идти, каких людей встретить и что делать. Я думаю, так.

Все молчали, переваривая речь Марты и, судя по всему, серьёзно уйдя в онтологические вопросы.

– Питер, а ты что скажешь? Что-то ты сегодня молчаливый. Что случилось? – попытался вырулить разговор Джо.

– Наверное, Луна в Козероге так действует. – сказал я.

– Глотни ещё скотча, дружище. Она сразу перестанет на тебя действовать. Не ждать же, пока она оттуда выйдет. Надолго она там застряла?

Я послушал его совета, сделал хороший глоток и, широко улыбнувшись, сделал вид, что Луна и вправду сдвинулась.

Разговор перевели на Козерогов и другие знаки Зодиака, потом начали обсуждать мифологических животных, потом собак и собачий корм и меня вдруг охватил острый приступ мизантропии. Я разглядывал каждого из присутствующих и размышлял о том, что сказал Энтони. В чем его польза? И всех сидящих за столом? Для чего они все родились? Джо, Хопкинсы, Энтони? Что они сделали в жизни, чтобы оправдать такой подарок? Но вскоре стрелка дошла и до меня и я почувствовал, что склизкая медуза сомнения и отвращения заползла на меня самого и я стремительно скатился со своей высокомерной Джомолунгмы в низину собственной ничтожности. А зачем я живу? Для чего все мы появились на свет? Зачем природа или Бог создали Человечество? Зачем, для чего, для какой картины Богу нужна такая богатая палитра личностей всех цветов радуги и дорожной грязи от Ван Гога до Калигулы? Для чего созданы мы, простые люди? Или нет простых людей и все созданы талантами и только мы делаем себя или серой массой или гениями? Но все не могут быть гениями и создавать Пьету и собор святого Петра, кто-то должен просто кирпичи класть и мусор убирать. И нужны ли вообще Пьета, собор Петра или теория Эйнштейна человечеству? Каждый создан для своей работы? А все человечество для чего создано? И туда ли оно идёт? Есть ли у нас карта или мы, как слепые, движемся медленно к краю пропасти и некому направить наши стопы в верном направлении? Редкие пророки пытаются открыть нам глаза и придать смысл жизни. Но нам удобнее идти с закрытыми и мы бредём, как во сне, в разные стороны. И только в ещё более глубоких снах мы видим правильную и красивую дорогу? Что лично я ищу в жизни? Для чего создан я? Для того, чтобы держать книжную лавку, продавать бесконечно разные и бесконечно ненужные магнитики с Биг Беном, брелки в виде красной телефонной будки и со стаканом виски рассуждать о талантах других? Собравшись в дружную толпу слепых, малость глухих и хромых, мы бредём по дороге без направления, постукивая периодически палочкой по камням под ногами, и рассуждаем между собой о прогрессе, которым мы не управляем, а наоборот, он управляет нами и нашей тросточкой, пока мы заняты в дороге болтовней, просмотром кино и свежих новостей на внутренней стороне своих черных очков для слепых. Или это просто неумелость и человечество все ещё находится в стадии амбициозного подростка? Она проступает в неловких, показушных движениях человечества, как в студенческом театре у первокурсника, излишне драматично играющего короля Лира. Человечество осознает свою неловкость и неопытность и всеми силами старается показать свою взрослость. От этого движения становятся еще более резкими и неумелыми. Сшибаются стулья, дорожные столбы, виды животных, леса и заодно народы. Зачем всё это? Или давайте ближе к человечеству. Например, я понимаю, что врачи нужны. В принципе. Но зачем Джо посвятил свою жизнь лечению чужих задниц? Чтобы людям было мягче просиживать их в офисах и веселее ходить в туалет? И сколько поколений людей живет так, подлечивая задницы, в самом широком смысле? А вот интересно, как проходят испытания туалетной бумаги и как определяют её мягкость? В каждой фирме, наверное, есть отдел исследований, где работают сотрудники с самыми чувствительными задницами. Неделю они проводят испытания очередной линейки туалетной бумаги, записывают все замечания, оценивать мягкость бумаги в баллах и потом делятся мнениями на итоговом экспертном совещании. Тут я решил остановиться в своих размышлениях. Неужели это медитация с сахарным садом завела меня в такие дебри? И это при том, что у меня дома, на столе под обычным ноутбуком лежит билет на сумасшедшую кучу денег. Почему меня это не радует? Подавленный своим мизантропством и бесперспективными мыслями, я одним глотком допил виски и, поймав недоуменный взгляд жены, вышел на задний двор подышать воздухом. На улице было свежо, темно и тихо. Только изредка с той стороны дома слышался шум редкой машины и из окна еле доносился разговор за столом. Я поднял голову вверх, туда, где исчезал легкий пар от моего дыхания, и увидел звезды. Множество звезд. Они были так далеко от нас, чужие, холодные маленькие мерцающие точки света. Почему Творец разделил нас Бесконечностью в виде непостижимого расстояния и времени? Мы одни на этой планете, на этом ничтожном для Вселенной круглом кусочке материи. Нас несколько миллиардов на этой планете, в некоторых городах не протолкнуться и – кто бы мог подумать! – проблемы с местом на кладбище, но откуда же у меня сейчас это мутное тянущее чувство одиночества? Там, выше – пустота. Тотальная пустота. Хотя, говорят, вакуум наполнен чем-то. Может быть. Но для нас это абсолютная пустота. Для чего или кого Бог создал эту пустоту? Мы не можем жить в пустоте. Мы можем жить только на твёрдом. А ещё точнее, на разделе двух сред. Под ногами нам, живым существам, нужна какая-то опора, что-то твердое. По чему ходить, ползать, из чего строить жилища, на чём растить пищу, куда бросать мусор и куда нас положить после смерти. Смешно было бы хоронить в пустоте. Это было бы не кладбище, а выставка. Трупы всё-таки надо прятать куда-то, чтобы не натыкаться на них слишком часто. И нужно невидимое и почти неосязаемое над этой твердью. Но не полный вакуум. Нам нужен воздух. Воздушная среда для свободы – дыхания, передвижения, занятия любовью, наслаждения пейзажами и мечтания. Ещё нужны свет и тьма. Невозможно все время жить днём или во тьме. Свет нужен, чтобы видеть и тьма нужна, чтобы спать. И нужна их смена, чтобы мерять свое время. И такое место для жизни есть только одно. Земля. Песчинка в огромном безмерном во все стороны чёрном колодце без дна и стенок. На миллионы световых лет вокруг, во все стороны – всепонимающая молчаливая мёртвая пустота и холод редких чужих, совсем чужих планет, которые необитаемы, а даже если и были бы обитаемы, то добраться до них нет никакой возможности. Никого более. Миллионы лет человечество или, по крайней мере, часть человечества вглядывалась в эту пустоту, пытаясь постичь её бесконечность и её смысл. Пустота миллионы лет глотала все вопросы, тихонько мерцая одними и теми же звёздами. И молчала. Никакого знака из этой черноты. Кроме редких комет и метеоритов, наводивших ужас, рождавших еще больше вопросов. Мы одни здесь, на этой окраине галактики в этом углу Вселенной. И от этого острого чувства одиночества захотелось приблизить к себе это звёздное небо или выстрелить себя со скоростью света к звёздам и одним прыжком оказаться там, на чьей-нибудь далекой обитаемой планете и впериться там вплотную глаза в глаза в какого-нибудь зеленого человечка, пусть даже такого же никчемного продавца книг с какими-нибудь антеннами на голове и понять, что мы не одни. Просто знать, что мы не одни. Что там, пусть невообразимо далеко, но есть такой же крошечный островок, где есть живые существа с мягким, нежным серым веществом в голове, способным думать, мечтать, понимать мир и создавать то, чего нет в жизни. И еще очень захотелось, чтобы там, на их планете, всё было по-другому. Правильно. Чтобы не было войн. Чтобы один зелёный человечек не убивал другого зелёного человечка только из-за того, что у его племени розовые веснушки, а не синие. Чтобы все жили долго и счастливо. Чтобы в школах учили, как рисовать картины, растить цветы, придумывать сказки и управлять собой, а не другими и как бегать под дождём, а не избежать взрыва в кинотеатре. Может быть для этого нужно, чтобы их Адам и Ева вообще никогда не нашли того дерева Познания Добра и Зла или, найдя, срубили его на корню ещё с первыми цветочками и пустили на дрова, не дожидаясь яблочек. Чтобы там росли одни красивые, яркие и вкусные ягоды Добра. Съедает тамошний маленький зелёный оборванец одну ягоду и познаёт новый способ делать Добро. И, радостный, бежит вприпрыжку на шести ножках, широко улыбаясь перемазанным ягодным соком ртом, к своей зеленой маме порадовать её и дать ей другую ягоду. Мама гладит ребёнка по головке и счастливо вздыхает, зная, сколько ещё много таких ягод растёт на той поляне Чудес и сколько открытий ждёт его. А вдруг нет? А вдруг у них там так же, как у нас? Древо Познания Добра и Зла уже выросло и плоды созрели. И любопытная трёхпалая ручка тамошней Евы уже потянулась и сорвала притягательный сочный плод с Древа. И всё, что в нем есть – это только Знание. В нем еще нет ни Добра, ни Зла. И даже нет Знания, как такового. Только первая доза, один укус сочной мякоти, знание о том, что есть Знание. Всё остальное – Добро и Зло – маленькое существо возьмет уже само. И невзрачные маленькие семечки уже упали на землю и прорастут на следущий год новыми Древами. Один глоток этого сладкого сока с еле заметной горчинкой, несущего тягу к Познанию, всосавшись в кровь, уже устремился в наивный мозг зелёных существ и, как наркотик, включил дремавшие до этого рецепторы, необратимо расширяя зрачки и пробуждая аппетит к Познанию мира. Дверь в гигантское пространство Знаний распахивается, безвозвратно преобразуя всё их мышление, естество и даже биохимические реакции и подсаживая их навсегда на иглу Знаний. И Знание, как огромный меч, разрубает весь мир и самого зеленого человечка пополам, каждую клеточку его тела, его мысли, стремления, желания – на чёрное и белое. И черное и белое превращаются в Чёрное и Белое, в Добро и Зло, в Жизнь и Смерть. Начинается война. Вечная война. В каждом. Покатилось Колесо Сансары, вершиной своей уходящее за облака а нижней точкой хлюпающее по мутной жиже самого глубокого дна, лежащего в вечной тьме. Колесо едет по Вселенной, меся липкую грязь познания Зла и неся её наверх, в бесконечный свет Добра, очищающий и сжигающий Зло. Ярмарочная круговерть продолжает свое движение, Колесо уже не остановить. Черпак опять идёт вниз за новой порцией. И так бесконечно. И миллиарды зеленых человечков с выпученными глазами крутятся в этом Колесе, вкусив запретный плод, чтобы вечно познавать Добро и Зло, пытаясь осознать их смысл, но все больше утрачивая понимание разницы между одним и другим. Они всё уже давно забыли смысл Знания, данного испокон их веков, но из Рая Незнания и Счастья их все равно изгнали. И так как Знание потеряно, а осталась одна Информация, они не знают, как вернуться в Рай. И они так же, как и мы, живут такой же обыденной жизнью, сидят в своих каких-нибудь круглых фиолетовых в крапинку офисах целый день, пялясь в свои инопланетные мониторы, отчего их глаза к заходу большого белого солнца краснеют и выпячиваются ещё больше, так же садятся вечером всей зеленой семьей за пластиковый стол и ужинают своей местной картошкой и рыбой, только какой-нибудь особенной, к примеру, с ногами, так же потом моют посуду и смотрят сериалы, где течет жизнь таких же зеленых пучеглазиков, но только выдуманная, от одиночества и скуки настоящей жизни. И тем зеленым человечкам, которые это смотрят, становится грустно или смешно. Они плачут, испуская сиреневые капельки из хобота, утираясь скатертью, или хихикают, тряся толстыми зелеными щеками и помахивая большими ушами в знак одобрения. Потом ложатся спать, втягивая свои телескопические глаза в черепушку и складывая уши в трубочку. Во сне их мозг будет стараться переработать и уложить по полочкам Информацию, полученную с рождения и добавившуюся за прошедший день. Но тщетно, потому что Информации слишком много и утерян первоначальный ключ к её пониманию, а завтра хлынет новый её поток, который, такой же ненужный, как и все предыдущие, наложится на пласты уже лежащей внутри и всё повторится. И они продолжат жить дальше, отпочковывая следующее поколение, уже в утробе томящееся по Знанию. Колесо едет…