– Он прекрасно плавает, – пожала плечами Марьяна.

– Да, но место-то незнакомое! Это северная сторона! Нас предупредили о том, что здесь сильное течение! А вдруг… – и она осеклась.

– Вон там спасательный круг, – Марьяна подбородком указала на что-то оранжевое, колышущееся на волнах там, где заканчивался коралловый риф. Варя, у которой было не столь хорошее зрение, прищурилась.

– Ты его видишь? Веню? – взволнованно спросила она.

– Нет, но он там. Я же сказала: он прекрасно плавает, – в голосе Марьяны сквозило раздражение.

– Я все-таки дойду.

– Куда?

– До рифа. Здесь вроде бы мелко.

– Просто вода прозрачная. А насчет глубины я не уверена.

– Я не вижу никакой опасности.

– Хорошо, иди, – усмехнулась Марьяна. – Проверь, как он там, твой драгоценный. Действительно: а вдруг? Ласты только не забудь надеть. На дне обломки кораллов. А в песок могут зарыться скаты-хвостоколы. У тебя слабое зрение, ты их не разглядишь.

У самой кромки воды Варя с трудом натянула ласты. Они были короткие, и гребок от них скудный, почти не придающий ускорения. Что эти ласты, что тапки – «кораллки», разницы почти нет. Но и Варя не собиралась бить рекорды. Просто глянуть: где там муж? И узнать у него насчет течения: насколько оно сильное?

Марьяна в воду заходить не спешила. Хотя она тоже принесла из своего бунгало сумку с ластами, увидев, что подруга собирается залезть в воду. Вот у Марьяны ласты были вполне профессиональные, и Варя на сто процентов была уверена, что дорогие, купленные в фирменном магазине. Денисова отлично плавала и брасом, и кролем, и прекрасно ныряла. Варя частенько за ней наблюдала на отдыхе и завидовала белой завистью. Есть же люди, которые не боятся сильного течения! Да еще женщины! Какая же Марьяна молодец!

Надев ласты и маску, Варя обернулась.

Марьяна стояла на берегу, тоже примеряя очки для плавания. Невысокая, но стройная, с подтянутой, спортивной фигурой, на которой черный с белыми полосками гидрокостюм из лайкры сидел как влитой. Пока подруга возилась со своими ластами, Марьяна успела облачиться в этот гидрокостюм и теперь надевала очки-маску, стараясь, чтобы в нее не попали волосы. Увидев, что Варя на нее смотрит, Денисова приветливо помахала рукой. Мол, не бойся, я тебя подстрахую.

Варя зашла в воду первой. Она неуверенно ощупывала ногой каждую впадинку. И все щурилась: где же проход? Наконец, она решилась и легла на живот. Через стекло маски она увидела морское дно совсем близко, прямо перед своим носом.

«Да здесь и в самом деле мелко», – облегченно подумала Варя и сделала пару гребков. Прилив почти достиг своего апогея, и Варю мягко, но настойчиво подхватила океанская волна. И понесла вперед, к рифу…

С берега на нее настороженно и словно оценивая ее мастерство как пловчихи, смотрела Марьяна…

«Я себя сделала сама, я никому ничего не должна».

Лолита, «Мой последний день на Титанике». Песня, мгновенно ставшая хитом. Понятно почему.

«Я себя сделала сама».

Так частенько утешают себя сильные одинокие женщины. Якобы сильные. Они сильные, потому что им деваться некуда. Мужика-то нет. Нет права быть слабой, иначе пропадешь. И вот они себя делают, упираясь изо всех сил. И гордятся этим. Они многого добиваются, от отчаяния, для того, чтобы доказать: мир вовсе не принадлежит мужчинам. Они феминистки поневоле, эти женщины, но это гораздо хуже, чем быть феминисткой по убеждению. Последние добиваются равенства, а первые – главенства.

Марьяну Денисову по праву считали женщиной успешной и сильной. Ее уважали, даже побаивались. О! Она себя сделала сама! Любому мужику сто очков вперед даст! Мужик нынче слабый пошел, сплошные нытики и неудачники. Умной, красивой, а главное, сильной женщине и без мужика хорошо. Как хочу, так и живу, ни под кого не подстраиваюсь.

И сама Марьяна любила так говорить: «Я себя сделала сама, я никому ничего не должна!»

Но кто бы знал, что творится у нее на душе?..

… Первая в жизни работа. А ее почти никакой нет. На дворе девяностые, раньше было распределение, а теперь свободные дипломы в руки – и вперед! Выживай, как знаешь. Муж – явный неудачник. Тоже желторотый журналист, недавний выпускник МГУ, без опыта работы, Марьяна выскочила за него по глупости на последнем курсе института. Зачем, спрашивается? Чтобы штамп поставить в паспорте? Сменить социальный статус: замужем. Теперь ее муж целыми днями лежит на диване, читает философов или смотрит в потолок. И постоянно жалуется на жизнь:

– Не могу найти работу по своей специальности. Приятели зовут в Польшу, за товаром.

– Ну, так езжай! – злилась Марьяна.

– Загранпаспорт надо делать, – вздыхал Ваня Денисов.

– Сделай! Какие проблемы?

– Денег нет.

– На паспорт я найду. Делай, езжай.

Муж смотрел на нее с ужасом. Еще бы! Эти огромные клетчатые сумки с товаром такие тяжелые! А если на незадачливых челноков «наедут»? Всякое ведь рассказывают. Это не работа, а сплошные риски!

Представить, что ее супруг с употреблением ненормативной лексики отбивается от таможенников или, сжав кулаки, отражает нападки рэкетиров, Марьяна, убей, не могла. Ее Денисов все отдаст безропотно, по первому требованию. А ей потом выплачивать! Залезать в огромные долги Марьяне не хотелось, и она отступала.

В течение двух лет ее муж отверг несколько дельных предложений только потому, что это, с его точки зрения, было рискованно. А на деле надо было просто оторвать зад от дивана и куда-то пойти.

– Иди уже работать хоть куда-нибудь, – не выдерживала под вечер Марьяна, уставшая, разбитая, измученная попытками хоть что-нибудь сделать. Хоть какие-то деньги раздобыть. Деваться ей было некуда: квартирка, в которой они жили, принадлежала мужу.

– Кому я нужен? – вяло откликался благоверный.

Марьяна теперь звала его по фамилии: Денисов. С некоторых пор ласковых слов для супруга у нее не находилось. Была когда-то вспышка страсти, потом наступило отрезвление. И Марьяна поняла: она вышла замуж за рефлексирующего интеллигента. Который ищет спасение в рассуждениях о несправедливом устройстве всего без исключения в трудах таких же, как он, философов. Зачем что-то делать, если все равно ничего не изменишь? Так уж устроен мир. Читать философов, конечно, нужно, и заниматься самообразованием тоже, но времена сейчас не те. Надо не книжки читать, а действовать. Хотя бы на рынке торговать или таксовать. Выживать. Терпеть. И терпеливо ждать, когда наступят лучшие времена.

Марьяна давно уже поняла: если они и выбьются из нищеты, то ее усилиями, а не его.

И вот – первая работа. У Марьяны нет стажа, нет опыта, нет рекомендаций. Родственники, которые когда-то оказали ей протекцию при поступлении в престижный вуз, сами теперь не у дел. Мечутся в поисках хоть какой-нибудь работы. Любое образование почти обесценилось, нужны какие-то практические навыки. Марьяна уже подумывала о том, чтобы самой заняться торговлей, раз выхода нет, как вдруг подвернулась эта работа. Деньги небольшие, зато в тепле, не на холоде.

В эту контору Марьяна пришла по объявлению в газете, на общих основаниях, и работает также на общих основаниях. Шеф – мужчина средних лет. Женат, сын учится в школе. Жена у него красивая, и она тоже здесь работает. Не на общих основаниях, а на особом положении находится, график свободный, зарплата по желанию мужа. Который может целый отдел без премии оставить, а жене заказать фотосессию на весь день с привлечением стилиста, визажиста и модного фотографа. Любимую надо баловать. Так что у других сотрудниц шансов нет. Но Марьяна упорно ходит на работу в мини-юбке. Фигурка у нее на загляденье.

Шеф ласкает ее взглядом издалека. Марьяна знает, что ничего не будет. Он счастлив со своей женой и сына обожает. Это лишь типичное проявление полигамии у мужчин. Тот, кто живет с блондинкой, поневоле примеряет на себя и жизнь с брюнеткой. Просто потому, что она другая.