— Черт.

Я подтягиваю Джесси к кровати посреди спальни. Осматриваю комнату, на противоположной стороне есть стол и окно, которое находится напротив двери, но оно заколочено. Я сразу понимаю, что мы не сможем сбежать из этой комнаты, мне придется придумать что-то другое.

Взяв простыню с кровати, я начинаю вытирать кровь с лица Джесси.

— Джесси? Поговори со мной, не засыпай, хорошо? — он наклоняет голову ко мне, его глаза опухшие, я не знаю, смотрит он на меня или нет.

— Я здесь не умру, детка, не волнуйся, — я целую его в лоб и ложусь рядом.

— Мне очень жаль, Джесси, мне жаль, что он твой отец, — затем я уплываю в глубокий сон.

Глава 9

Зейн

Мы только что приземлились в городе Окленд, Новая Зеландия. Дрожь пробегает по моему телу, когда я выхожу из самолета, здесь свежий воздух и чертовски холодно.

— Мотоциклы уже здесь, сэр, — говорит помощник Джозефа, и мы следуем за ним, к задней части большого здания.

Когда двери гаража поднимаются, мы видим наши байки, выстроенные в линию.

— Следуйте за нами, у нас здесь есть конспиративный дом, — говорит Джозеф и садится в лимузин.

У этого мужика во всем свой стиль и, несмотря на то, что он самый печально известный убийца, которого знает весь мир, он любит свою семью. Надев шлемы, мы следуем за ним.

***

Конспиративный дом ― это огромный каменный замок, стоящий посередине огражденного двора. Подъезжая ближе, вижу, что камеры установлены на каждом углу дома.

— Все это необходимо? — спрашиваю его.

Камеры могут предоставить доказательства пребывания нас здесь, а это последнее чего я хочу.

— Да, Омаро будет ждать нас. Я не сомневаюсь, что это было его в его планах с самого начала.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что все это время он хотел увидеть меня здесь, но за все годы, я так и не смог его отследить, пока мы не подслушали его разговор через ожерелье Алэйны.

Я, черт возьми, знал, что это была поганая идея.

— Итак, ты хочешь сказать, что рассчитывал на то, что ее похитят?

Он смотрит на меня.

— Не сердись на меня сейчас, сынок. Я люблю свою дочь, и нет ничего, что я бы для нее не сделал, именно поэтому она была в безопасности все эти годы. Но да, я рассчитывал на это, это был наш единственный шанс, так как долгие пятнадцать лет мы не могли его найти.

Мне так и хочется вырвать его гребаное черное сердце.

— Ты не любишь ее! Ты, бл*ть, не можешь подставить как мишень того, кого любишь, Джозеф! Черт! И какого хрена тогда тут делаю я, если все это время у тебя был гребаный план?

Сказать, что во мне все кипит от злости, было бы большим преуменьшением.

— Как ты думаешь, почему я не убил его много лет назад, пока она была ребенком? «Союз» не занимается личными делами, с которыми мне пришлось иметь дело, и я остался один. Я знаю, что ты и твои парни лучше всех, поэтому вы здесь.

— Значит этот большой гребаный самолет твой! Я, БЛ*ТЬ, не люблю, когда меня дурят, Джозеф, — говорю я, глядя на него.

— Я собирался сказать тебе, но когда мы разговаривали в прошлый раз, кое-что услышал в твоем голосе, сынок. Любовь, которую ты чувствуешь к ней, и не мог рисковать, чтобы испортить план.

Хотя я весь и пылаю от гнева, понимаю его рассуждения, потому что он чертовски прав ― я бы остановил это дерьмо.

— Больше, бл*ть, не делай этого снова. Мне пофиг, какая у тебя сейчас должность или репутация, я перережу твое гребаное горло, пока ты будешь спать.

Джозеф фыркает и кивает, этот кивок показывает наше взаимное понимание ситуации.

***

Я вхожу через парадную дверь дома винтажного стиля, и сразу же его ненавижу, он напоминает мне обо всем, что касается Алэйны. Иду в гостиную, где устаревшая мебель покрыта белыми простынями и, оглядывая большую площадь комнаты, замечаю огромный семейный портрет, висящий над камином.

— Это ваш семейный дом? — спрашиваю я, чувствуя, что Джозеф последовал за мной. — Вернее, был им раньше?

Он передает мне стакан с крепкой янтарной жидкостью.

— Конечно, — мое сердце сжимается в груди; мне нужно вернуть мою девчонку прямо сейчас.

— Нам нужно действовать; нужно вернуть ее как можно быстрее, — говорю я, и Джозеф кивает, делая глоток из своего стакана.

— Так и сделаем, как только солнце зайдет, мы пойдем, но сначала, я хочу тебе кое-что показать.

Я следую за ним из гостиной, через открытые стеклянные двери, которые выходят на патио с милым зеленым газоном. Здесь растет несколько деревьев. Я вижу большой домик на дереве во дворе. И сразу влюбляюсь в этот чертов домик на дереве, потому что представляю Алэйну невинным ребенком в нем. Мне хочется осесть и завести с ней детей. Она ― мой гребаный мир, и сегодня я собираюсь перевернуть ад, чтобы вернуть ее. Мы идем по траве, к тому, что выглядит как большой садовый сарай. Джозеф открывает двери, войдя, я оглядываюсь: здесь пусто, за исключением большого ковра на полу. Он оттягивает ковер, показывая люк. Открыв его, мы направляемся вниз по крутой лестнице, где он включает свет, и я с удивлением осматриваюсь вокруг, видя стены, покрытые разными видами оружия, которые только можно представить: от полуавтоматов до АК-47, АР-15, гранат и гранатометов. Я перевожу взгляд от этой красоты передо мной к нему и встречаю его ухмылку.

— Давай вернем нашу девочку назад.

Алэйна

Я просыпаюсь, находя Джесси сидящим на кровати, я тоже сажусь, потирая глаза.

— Черт, как долго я был в отключке? — улыбается он.

— Не слишком долго, пару часов максимум, — отвечаю ему я. — Нам нужно убираться отсюда, Джесси, мне все равно, кого мне придется убить, но нам нужен план, — когда я это говорю, мы слышим громкий взрыв в передней части дома.

— Черт побери! — подбегаю к окну и вижу, как горят главные ворота. — Джесси, думаю, у нас есть шанс на побег, только что взорвали главные ворота, — смотрю на него я.

— Чертовски вовремя, — говорит друг себе под нос.

Как только я собираюсь спросить, что он имел в виду под этим комментарием, я слышу шаги, приближающиеся к нашей комнате. Я встаю перед Джесси, когда двери раскрываются и «мистер Танцор» с еще одним чуваком заходят в комнату.

— Вставай, бл*ть, время, — они тянут нас в коридор.

Они ведут нас по длинному коридору, с поднятыми наготове пушками, и выводят на улицу, где находится большой бассейн. Это первый раз, когда я действительно смогла осмотреть дом: это огромный особняк. Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала двадцать спален на четыре этажа.

Оглядывая двор, я вижу, как лихорадочно бегают люди, они выглядят обыкновенно, пока к ним не присмотришься и не заметишь, что все они одеты в одинаковую одежду, а большинство из них выглядят очень молодо.

— Джесси, — шепчу ему я, — чем именно занимается твой отец?

Он сердито осматривает двор.

— Рабство. Люди должны ему деньги за азартные игры или услуги, поэтому они отрабатывают их, находясь здесь, у них нет выбора, — он выглядит совершенно разбитым. — Некоторые из них рано повзрослевшие дети... — говорит Джесси с печалью и гневом в голосе. — Их вытаскивают из разных мест для разной работы, главным образом для тренировки подпольных боев. Девушки продаются богатым покупателям; я считаю, что правильный термин...

Я смотрю перед собой, мое лицо бледнеет и меня тошнит от его слов.

— Торговля людьми, — говорю я больше себе, чем кому-либо.

И тогда я решаю, что мне все равно, если я пойду ко дну, но вытащу этих людей отсюда. Я вижу, как они все бегут в большой сарай, и на долю секунды, мне кажется, что я вижу свою мать, только старше и худее, более похожую на призрак. Я не понимаю, что остановилась, пока не чувствую грубый толчок сзади.