-Это уже два вопроса.

-Ты меня вынудил.

-Ладно. Фредди. –Блас хмыкнул.- Видимо в честь Фредди Крюгера. Его забрала Хильда.

-Зачем ей кот? –Удивилась я.

-У тебя будет время, чтобы спросить её об этом лично.- Парировал Блас.

-Хорошо второй вопрос.

-Третий.

-Ты жульничал!

-Ты тоже.

-Ладно, — сдалась я.- Ты сказал, что мы в доме твоего друга?

-Да. –Блас напрягся.

-И что он спас твою жизнь, я хочу знать…

-Нет, не хочешь!

-Блас, ты обещал! — Возразила я.

Блас вскочил на ноги, злой, словно тысяча чертей и я испуганно отпрянула.

-Хочешь знать? Хорошо! Мне было шестнадцать, я сбежал из очередного прията, слонялся по улицам и вот когда от голода, совсем подвело брюхо, я напал на того парня. Отобрал часы, бумажник, все, что имело хоть какую-то ценность. Мне не повезло, парень оказался копом, под прикрытием. Мне грозила тюрьма, но Игнасио… у него были свои методы. У него было, что-то типа лагеря, для трудных подростков. Он поговорил с копами и они отпустили, меня под его ответственность. Два года, я жил и работал здесь, с такими же отбросами, как и я сам.

-А потом? –Спросила я шепотом, не сводя с него удивленного взгляда.

-Потом…неважно. Не надо меня жалеть, совершенно не зачем. Он дал мне новую жизнь. Не надо меня жалеть, совершенно не зачем. –Яростно отрезал он заметив мой взгляд.- Здесь я стал другим человеком, Бласом Эредия. Вопросы закончились, Линарес!

-Нет, остался последний. Ты на него так и не ответил. Почему мы приехали сюда?

-Чтобы полюбоваться закатом.- Сухо ответил Блас.

-Ты опять исчезнешь? Надолго? Ты вернешься?

-Пошли спать!

-Нет, пока не пообещаешь, что ты вернешься! –Настойчиво сказала я хватая его за руку. –Блас, пожалуйста! Почему ты молчишь?!

-Хорошо.- Блас тяжело вздохнул. — Я тебе обещаю.

***

Ночь вступила в свои права, настойчиво и неотвратимо укрыв всё вокруг своим непроницаемым покрывалом. Я беспокойно ворочалась на кровати и мне снились странные сны. Запорошенный белым снегом склон горы и яркие звезды, во сне я не чувствовала холода, нет, моё тело было прозрачным и невесомым, словно утренний туман запутавшийся в ветвях, дымка колеблющаяся на ветру. А звезды звали и манили, куда-то ввысь, туда, где не было ничего, кроме их холодного, яркого света. Я недовольно поморщилась и перевернулась на другой бок. Дверь в мою комнату отварилась, бесшумно и темная тень скользнула внутрь. Он, осторожно ступая по скрипучим половицам, приблизился к кровати. –Линарес, ты спишь? — Спросил мужчина шепотом. Убедившись, что я пребываю в стране Морфея, Блас облегченно выдохнул.

–Это так сложно, Линарес. Целых два дня, а я так и не смог это сказать. Хотя я подозреваю, это к лучшему. Надеюсь на это. Наверное, я впервые жалею, что это не правда. Хотел бы я иметь такую сестру. Храбрую, сильную и целеустремленную. Оставайся всегда такой, отважной и решительной, таким стальным прутиком, который не сломать, кто бы ни пытался. Я долго тебя испытывал, ты злилась и порой ненавидела меня, но всё же постепенно менялась. А теперь мне придется тебя отпустить, но я уверен, что какие бы трудности не выпали тебе, ты со всем справишься. Потому что ты боец, Лухан. Мой отец, твердил мне об этом в каждом письме, какая ты замечательная и сильная, и признаюсь скоро я начал ненавидеть, эту гордую, маленькую девчонку, которую ставили мне в пример. Я пришел работать в школу, чтобы доказать отцу, что он ошибался. Но ты смогла меня переубедить. Не сразу, но…и я больше не мог просто ненавидеть тебя. Нет, особенно после той ночи, когда ты спасла мне жизнь. Ненависти больше не было. Была лишь пустота и разочарование. В отце, что всю жизнь был для меня кумиром, в тебе…ведь как я ни старался, но не смог видеть в тебе только врага. Жаль, что мы уже никогда не станем друзьями. Я бы гордился таким другом, как ты. И прости, что не смогу выполнить свое последнее обещание. В этот раз не выйдет. Надеюсь, ты простишь меня, и не будешь долго плакать по мне. Жизнь продолжается и уверен у тебя будет много причин для радости и улыбок.

Блас прислушался к моему ровному дыханию, пристально посмотрел на меня, запоминая перед долгой разлукой.

-Когда ты спишь с тобой так легко разговаривать, — грустно улыбнулся он.- Пора. Это было очень долгое прощание, а теперь настало время уходить.

–Линарес, я никогда этого не говорил, но сейчас настало время. Поверь, девочка, я тебя люблю.

Он наклонился, решив, видимо, меня поцеловать, но в последний момент передумал. Осторожно заправил за ухо, растрепавшийся локон волос и едва касаясь подушечками пальцев, погладил мою щеку. Прощай, Линарес!

***

Блас вышел из дома во тьму ночи. Что ж последняя прогулка, последний вздох, перед долгой дорогой. Можно ли перехитрить смерть, обмануть, перехитрить, запутать. Отсрочить на пару недель, месяцев, лет — неизбежность. Нет. Наверное, всё-таки, нет. Но, по крайней мере, он попытался. Ведь были у него эти самые крайние обстоятельства, ради которых, совершается порой, немыслимое и не возможное.

И у него почти получилось. Почти. Почти получилось перехитрить смерть. Почти получилось обогнать, свое неотвратимое будущее, видя перед собой её лицо. Почти получилось. Если бы не тяжелый грузовик.

Если бы не новый перекресток.

Комментарий к Долгое прощание. Уикенд. День 2.

Сразу предупреждаю глава тяжелая, ну по крайней мере меня здорово эмоционально вымотала. Надеюсь вас это не отпугнет.

========== Белый плен. ==========

— Ты любишь воздушные шарики?

— Конечно. Все их любят.

— Странно. Они внутри пустые, но их все любят.

А меня чувства переполняют, но я никому не нужна.

Не знала раньше, что у боли есть вкус, цвет, запах, наверное просто не чувствовала её так сильно. Не ощущала смерть, подобравшуюся прямо к моему затылку. Костлявая сука, как же я её ненавижу. Стискиваю руки в кулаки, сильно до ломоты в суставах, кажется ещё чуть-чуть и лопнет кожа, не выдержав, закусываю губы, чтобы сдержать крик и чувствую во рту солоноватый привкус крови. Время остановилось. Мир сжался до размеров этой комнаты, маленькой, безликой, белой. Оглушающее белой. У моей боли такой же цвет, раньше казалось, что он обязательно будет черным. Не знаю почему, возможно просто заезженный стереотип. Но мне бы хотелось, чтобы он был черным. Черный цвет ночи, тьмы, мрака, забвения — его цвет. Его. Такой, пугающе родной, хотелось бы окунутся в его спасительное ничто. Но нет, вокруг меня белый. Он режет глаза, заставляя их часто моргать, но и закрывая глаза, я вижу лишь, белые пятна, от галогенных ламп на потолке. Вкус у моей боли соленый. Соль на щеках, губах, в уголках глаз. Соленые потоки всё льют и льют, не хотят останавливаться, даже мои руки пропитались этой соленой влагой. Во рту металлически привкус, от прокушенных в тщетном порыве сдержать крик, губ. Не помогает, я всё равно кричу, правда, беззвучно, но так громко, что, наверное, если бы кто-нибудь его слышал, то его барабанные перепонки не выдержали бы, и взорвались. Кричу всем телом, резонируя от этих белых стен, людей в белых халатах снующих мимо, которым совсем нет дела, до плачущей девочки, рвущейся на куски от нестерпимой боли.

У боли запах лекарств, бензина и крови, теперь я это точно знаю. Настолько тошнотворный запах, что я удивляюсь, как они только могут его переносить. Они странно спокойны. Как они могут быть так спокойны, почему? Это не правильно. Так не должно быть. Почему так? Почему это происходит с мной? Снова и снова? Терять… Кажется, я должна была привыкнуть к этому. Терять, снова и снова. И не привязываться слишком сильно. И не дай бог, полюбить… Нет, ложь…Всё это ложь! Никогда не привыкну к этому, и никто не сможет! Плевала я всё и на всех! На этот долбанный мир с его устоями и правилами! Смерти, нет… Нет! Я её отменяю! Не хочу ничего слышать, знать, чувствовать…Слышите? Не-хо-чу! Ничего не хочу понимать! И пусть я веду себя, как ребенок, зажимая, зажимая руками уши, не желая признавать свою неправоту. Пусть так, мне плевать! Он останется со мной! Останется! Пока я не буду готова его отпустить!