Тяжело скрипнули двери, принесли с собой сквозняк и едва слышный мелкий шаг.
- Господин, вы просили напомнить, когда придет положенное время, - негромко сказала рабыня и склонила в поклоне, не смея поднять взгляд на хозяина.
Шиалистан не стал утруждать себя ответом, раздражительно махнул рукой, мол, исчезни. Он нервничал. Искал повод задержаться, словно боялся, что не вернется в покои императорского дворца.
Но час пробил, а остановить время или хоть бы замедлить его торопливый бег, Шиалистан был не в силах. Поговаривали, что особо удачным волшебникам по силам подобное чародейство, но даже если так - что бы он выиграл? Несколько мгновений для страха, который и так обглодал каждую кость в теле?
Шиалистан снова поправил медальон, накинул на плечи тонкую шерстяную накидку, подбитую куницей - сегодня следует быть далеким от роскоши. Пусть народ видит в нем "своего", не похожего на всех тех дасирийцев, что не скупятся на шелка, сафьян и дорогие меха.
Пришлось долго петлять коридорами и закоулками, чтобы не привлекать лишних глаз. Фарилисса науськала чуть не каждую свою рабыню непременно, всякими средствами, попасть к нему в постель. Шиалистан любил женщин, тем более покорных всякому разврату. Однако же ничто не могло заставить его распустить язык. Даже хмель, к которому регент тоже имел симпатию.
В северном коридоре его встретили двое Белых щитов - Шиалистан никогда не покидал императорского дворца без сопровождения охранников. Накинув на голову капюшон, - регент не хотел привлечь внимание раньше положенного часа, - направил шаги через внутренний двор.
В Иштар пришло тепло. В последние дни дождь нещадно полоскал улицы и дома, дробил каплями широкие лужи, что собирались в тесных переулках. Сегодня, несмотря на приход долгожданной весны, погода была отвратная. Шиалистан снова мысленно спросил богов за что они карают его дождем. Станет ли убедительных слов, чтоб заставить дасирийцев слушать его речи под колючим ливнем?
Столица Дасирийской империи с первого дня пришлась регенту не по душе. Здесь почти не осталось деревьев. На каждом ровном клоке земли строили дома и лавки. Теснота и толчея - вот что правило в Иштаре. Узкие улочки, над которыми нависали верхние, наспех настроенные этажи домов. Даже в кварталах крупных гильдий ремесленников и домов богатеев, царила серость. Здесь и статуи точили из серого гранита, а цветочные аллеи встречались лишь близ храмов. Носилки и паланкины, которыми почти повсеместно пользовался всяк в Баттар-Хоре, в Иштаре были таким же редким явлением, как падающие звезды. Лишь некоторые дороги от дворца были достаточно широкими, чтобы по ним мог пройти императорский почет и марши на дни торжеств.
Шиалистан перешел улицу, миновал квартал, стараясь держатся подальше от нависающих этажей, с которых запросто, прямо на мостовую, могли выплеснуть помои или содержимое ночного горшка. За следующим поворотом, наперерез регенту, вышло два десятка людей.
- Господин? - Обратился тот, что стоял над ними главным и терпеливо дожидался, пока Шиалистан покажет лицо из-под капюшона.
- Делайте как условлено, - коротко велел рхелец, снова спрятав лицо. - Да живее. Чтоб мне не пришлось говорить камням да небу.
- Все исполню как велено, господин, - почтенно отвечал тот.
Шиалистан не стал дожидаться, пока он отдаст указания остальным. Только ускорил шаги, уходя прочь в сопровождении молчаливых Белых щитов: за все время ни один из них не проронил ни звука. Если б не мерное бряцанье кольчуг позади, Шиалистана взяло бы сомнение - не потеряли ли своего господина верные стражники?
Дальше дорога свернула еще несколько раз. Дважды на пути попадались цепочки рабов, подгоняемые хлыстами надсмотрщиков та-хирцев. Регент задержал дыхание, стараясь скорее разминуться печальными ходоками. В этот раз большинство рабов были порядком потрепанными - наверняка пираты захватили несколько мелких прибрежных селений. Большинство возникали случайно и держались особняком от города. Не платили налогов, но и не получали никакой помощи. На лбах многих невольников красовались еще не зажившие клейма. Хоть с та-харцами мало кто знался и всяк сторонился этих морских грабителей, пираты стали чуть не единственным источником продажи рабов.
Шиалистан миновал торговую площадь. Увидав возле помоста для торжественных объявлений скопление народа, улыбнулся. Ветер донес обрывки фраз: "при Храме всех богов", "сейчас", "народ должен решить"...
Что ж, подумал регент, колесо начало свой неспешный оборот. Теперь оставалась лишь надежда, что дар убеждения и сегодня сослужит хорошую службу. Обычно Шиалистану удавалось найти нужные слова и для портнихи, и для целомудренной девы, и для старого сквалыги. Но нынче ему придется вспомнить все уловки. И надеяться, что каждая фигура в партии сыграет как нужно.
Торговая площадь сузилась до куцого переулка, который пошел в гору, выводя регента на квадратный пятак земли с гранитным фонтаном. Вода в нем спала, а на поверхности густо плавали птичьи перья. Здесь так же было людно. Шиалистан собрался в который раз сменить путь, но передумал и задержался, привлеченный громким певучим голосом.
Говорил мужчина. Он стоял окруженный горожанами, то и дело вскидывал вверх руку с кинжалом, лезвие которого недавно глотнуло крови. Ладонь мужчины тоже обагрилась алым.
- Говорю вам - придет рождение Первого бога! - Оратор сделал круг в узком кольце, точно проверяя - всяк ли услыхал его пророчество.
Регент отошел дальше, затерялся меж людей. Было похоже, что люди, которые взяли пророка кругом, не заботились тем, кто меж них и зачем пришел. Все они внимали голосу говорящего. Шиалистан же поглядел на его одежды - длинное темное одеяние, линялое и заштопанное, точно пророк был беднее последнего нищего в Иштаре. Волосы, обкромсанные тупыми ножницами, топорщились в стороны, средь них Шиалистан заметил кривые пятна лишая. Однако же клинок в окровавленной ладони мог запросто стоит пару кратов - железное лезвие, добротная рукоять с круглым набалдашником.
- Первый бог уже в пути. Там, - плешивый ткнул пальцем в небеса, - родился он, и оттуда глядит на наши деяния. Погрязли мы в бесконечных поклонениях неверным богам. Они ничто, прах под его ступнями. Голос Первого громок теперь, и станет еще громче, если с ним разом начнут говорить те, что примут Первого в свое сердце и помыслы. Не нужны нам все боги, нет нужды в тех, кто глух и слеп к молитвам людским.
Кто-то в толпе уже начал повторять за ним, вырывая отдельные слова, не в силах поспеть за мудреными речами пророка. Вскоре, таких стало больше половины. Шиалистан повертел головой, исподтишка разглядывая лица горожан - все они неотрывно глядели на оратора, будто он и был тем Первым богом, о пришествии которого принес весть. Регент прислушался, внимательно ловя каждую интонацию в голосе пророка. Никогда не поздно учиться, хоть бы и у простого пекаря, вспомнились слова дасирийского деда. Его мудрости все чаще и вовремя приходились к месту, и Шиалистан дал себе зарок впредь внимательнее слушать своего родича.
- Она, - теперь палец мужчины указывал куда-то в сторону, за спины всем. Народ, послушно, обернулся, но найдя только ветер и стены, вновь устремился взорами к пророку. - Она слышит его, говорит с ним. А Первый бог говорит ее устам. И вы, слышите меня, вы все - примите веру, отриньте гнилостное бремя старых богов, придите к ней, чтоб благословила вас. И спасетесь, когда настанет час очищения!
- Спасительница, спасительница... - Как зачарованная шептала толпа, внимая голосу.
Кто-то толкнул регента, в попытке протиснуться вперед, ближе к пророку. Шиалистан скрипнул зубами и отступил, выныривая из плотного кольца тел. Белые щиты последовали за ним.
Когда, наконец, Шиалистан добрался до Храма всех богов, его накидка вся промокла. Регент стащил капюшон, давая дождю промочить волосы. На лицо упали мелкие колючие капли. В роще было еще малолюдно, но горожане уже стекались сюда, под сень старых древ, еще не одевшихся в новую листву. Вскоре, деревья расступились, пуская Шиалистана на широкую площадку перед храмом. Над вымощенной мрамором площадью летал гомон растревоженных и любопытных голосов. Белые щиты как по команде обошли господина с двух сторон и следовали за ним шаг в шаг.
