Ушел под воду

– Мутная история с этим "Нептуном", – сказал Саша, вернувшись с Ко Тао. – Я все думал, зачем затопили такой классный корабль. Оказывается, не я один удивился…

"Нептун" был прекрасным немецким военным крейсером, хоть его давно списали из флота. Лет десять назад по дешевке старый корабль купили английские технодайверы и пригнали в Сиамский залив аж с Балтики. Тщательно отремонтировав, судно "заточили" специально под технический дайвинг. Это был единственный корабль на тайском острове Ко Тао, на котором дайверы ездили на сафари, потому что обычные дайверские боты представляли собой старые облезлые рыбацкие "башмаки" с установленными на борту ячейками под баллоны.

Ко Тао не зря называют дайверской деревней: здесь каждый первый – дайвер, а каждый второй – дайвинг-инструктор. Однако технодайверов всегда можно было пересчитать по пальцам, и хватило бы одной руки.

Всего лишь один-единственный дайвцентр специализировался на техническом дайвинге. Владел им, как и уникальным кораблем, некий Пол МакКлауд, англичанин лет шестидесяти.

В этом дайвцентре тусовались настоящие "морские волки", бесстрашные и безбашенные мужики без возраста, крепко пьющие и зажаренные до черноты. Они напоминали перезревших скаутов в коротких штанах цвета хаки либо постаревших хиппи, на растаманское прошлое которых указывали обширные татуировки и хвосты на затылке из поседевших и поредевших волос.

Длинноволосыми юнцами сбежав от цивилизации в экзотические страны в поисках гармонии, изрядно наэспериментировавшись в области "расширения сознания" в пальмовых хижинах на морском берегу, с годами остепенившись, они поголовно переженились на тайках и явились первыми бизнесменами на тайских тропических островах. Одни усеяли пляжи резортами, барами и дайвцентрами, другие прикупили по кораблю, реализовав мечту о дальних странствиях.

Правда, Пол как раз не походил ни на хиппи, ни на "морского волка", скорее на бюргера в годах: он был приземистый, бритый, с маленькими невыразительными глазками на круглом лице. Но не было круче Пола на всем побережье Сиамского залива: если уж Пол чего-то не знал про дайвинг, того и знать не следовало. К тому же он был не простым дайвером, а технодайвером, а это люди особого замеса.

Шутят, что технодайверы – это бывшие богатые люди.

Конечно, в каждой шутке есть доля шутки, но снаряжение для технического дайвинга по стоимости сравнимо, наверное, с космическим оборудованием (тоже шутка!), не говоря уж о содержании дайвцентра, а особенно корабля, требующего неусыпного внимания и своевременного ремонта.

Правда состоит и в том, что глубоководное погружение для настоящего технодайвера превращается в смысл жизни, как для наркомана. Технодайвер живет только от погружения к погружению, на что уходят все его жизненные силы и денежные средства.

Поэтому Пол, владелец лучшего на Ко Тао корабля и уникального престижного бизнеса, вовсе не был богатым человеком.

Он был женат на молодой тайке, которую называл Фанни, и у них рос белокурый и узкоглазый сынишка. Я часто видела ее, когда она мчалась по островной дороге на байке вместе с ребенком за спиной и белым пудельком под рулем, и длинные черные распущенные волосы развевались за спиной. Она была бы хорошенькой, если бы не высокомерное выражение лица, столь нетипичное для тайских молодок, отзывчивых на улыбку.

На нее Пол оформил всю недвижимость и, конечно, бизнес, – согласно тайскому законодательству в таких делах обязательно требуется участие местных жителей, и в этом отношении удобно иметь тайскую жену. Фанни сама состояла менеджером при дайвцентре. Целыми днями она сидела на телефоне в прибрежном офисе, а пятилетний мальчик часто играл с пуделем на пляже.

Говорят, Пол научил Фанни погружаться под воду, что почти невероятно, – обычно тайцы боятся моря и купаются только у самого берега. Он даже заказал ей специальный BCD, то биш компенсаторный жилет, маленького, почти детского, размера – тайка была миниатюрной. Похоже, это любовь, раз женщина ради мужа пошла на такое, – решили мы.

Вот с этим буржуйским дайвцентром у российских дайверов и сложились партнерские отношения: общие "снаряга", баллоны. А еще Пол предоставлял русским коллегам места на кораблях – у него имелся и простенький дайверский ботик, и лонгтейл (тайская длинная моторная лодка). Красавец "Нептун" стоял на якоре далеко в море, и с него проводились ночные погружения.

Дело в том, что Денис Сомов, предводитель русского давцентра, с некоторых пор заболел техническим дайвингом. Ему уже интересовали не рыбки с кораллами, а исключительно затонувшие суда, или "рэки", как называли их англоязычные коллеги.

– Люди делятся на два вида, – говоривал Сомов. – На тех, кто любит "рэки", и на тех, кто не любит "рэки". Так вот, для того, кто любит "рэки", нет ничего лучше, чем опуститься первым на затонувший корабль.

Наверное, только циничный технодайвер способен выдумать этот анекдот про тонущий корабль:

– "Мы идем ко дну. Наденьте гидрокостюмы и скиньтесь по пятьдесят баксов – и я поведу вас на "рэк". Пожалуй, скиньтесь еще по пятьдесят баксов – на этом "рэке" до нас никто не побывал!"

Сомов активно тусовался с технодайверами, каждый из которых ему в отцы годился, и даже прошел соответствующее обучение.За его плечами уже было несколько сафарийных путешествий по Сиамскому заливу на "Нептуне".

На видном месте в дайвцентре стояло несколько выбеленных временем старинных амфор. Он подобрал им самолично с места крушения китайского купеческого корабля, затонувшего лет триста назад. Само деревянное судно давно сгнило в теплой воде, а вот глиняная посуда, которую везли из Китая, сохранилась неплохо, и "рэк" представлял собой не груду ржавого металла, как большинство подобных, а огромную гору битой посуды.

***

– А не сделать ли нам обо всем этом фильм? – предложил Денис Сомов Саше, моему мужу, который в прошлой жизни был оператором на сибирской киностудии. – Давай возьму тебя с собой, когда "Нептун" пойдет на "Юникорн", согласен?

– Еще бы!

В ту пору единственным "рэком" на Ко Тао был тайский корабль "Юникорн". Раз в неделю технодайверы совершали на него учебные погружения. Правда, история корабля оказалась вовсе не героическая и не романтическая, скорее страховая: лет двадцать назад его затопила сама команда, чтобы прикрыть кое-какие торговые махинации: вроде как везли продукты для людей, а эксперты-водолазы от страховой фирмы обнаружили там корм для животных. Из команды никто не погиб.

Однако за "Юникорном" числится человеческая жертва: один молодой немецкий технодайвер, опустившись на "рэк", заблудился внутри, не смог выбраться наружу и задохнулся.

Через два года после исчезновения дайвера его нашел на "Юникорне" никто иной, как Пол.

– Он так смешно рассказывал об этом, – пересказывал Сомов мне и Саше. – Увидел его, говорит, через иллюминатор капитанского мостика, заплыл вовнутрь, сказал "Хелло!", лег рядом. Потом, говорит, мне что-то стало не по себе, и уплыл скорее…

Вскоре Пол и его товарищи организовали подъем обнаруженных останков затонувшего дайвера.

***

Мне довелось монтировать съемки, которые снял Саша с легкой руки Сомова, и это было увлекательнее любого приключенческого романа.

Вот команда еще на берегу – Пол, Сомов, Джордж, еще один бывалый шотландец, и студенты.

Все разуваются перед тем, как залезть в лонгтейл, бирманский матрос собирает обувь в корзину и уносит в дайвцентр. У азиатов считается, что не подобает ходить по палубе в обуви, дабы не прогневить тайских духов. А чтобы их умилостивить в море, на носу любого судна, будь то лонгтейл – тайская моторка, будь то европейский "Нептун", – располагается так называемый "буддапойнт": там привязаны разноцветные ленточки и цветочные гирлянды.