Харон проводил взглядом удаляющуюся девушку и, поняв, что никто не смотрит на него, просто исчез. Он появился в узком, малолюдном переулке, перед ним шла девушка в плеере. Харон шел за ней по пятам.

Демон не верил, что реальность так сильно отличается от царства сновидений. Он столько раз встречал блуждающих там людей и они даже не осознавали, что находятся не в реальности. Они переживали неподдельные эмоции, плакали, смеялись, боялись, обращались в бегство, теряли близких, находили новых возлюбленных, искали знакомые лица сквозь толпы безликих масок. Они не понимали, что находятся в забытье.

Харон твердо решил проверить слова повелителя: он был уверен, люди никогда в жизни не отличат реальность от нереальности. Но он так же был уверен, что повелитель не может заблуждаться.

Харон схватил девушку за руку. Она подпрыгнула с перепугу и вытащила наушники. Мужчина крепко держал ее руку и шептал о баснословной любви, подтаскивая девушку в объятия, как паук муху затягивает в сети.

– Нет! – закричала что есть силы девушка, отбиваясь руками и ногами от онемевшего инкуба.

– Тихо, тихо! – он прижал ее к себе, крепко зажимая рот. – Просто разреши мне прикоснуться к тебе, позволь показать то, что на вряд ли ты сможешь увидеть без меня. Позволь мне познать тебя. Я подарю тебе целый мир, мир, о котором до сегодняшнего дня ты ничего не знала. Я обещаю тебе, что когда ты познаешь его, ты не пожалеешь о правильно сделанном выборе…

Девушка смотрела в глаза Харона, ища хоть одну мизерную подсказку на то, что он не сумасшедший маньяк и не достанет рапиру, чтобы проткнуть ее насквозь.

– Я отпущу руку, а ты обещаешь, что не будешь кричать? – спросил Харон, касаясь губами ее виска.

Перепуганная девушка положительно кивнула головой. Харон медленно убрал руку, осыпая бархатистую щеку маленькими, нежными поцелуями. Его рука беспардонно расстегивала пуговицы на джинсах, подло и маняще проскальзывая под ткань.

– Пожалуйста… – прошептала девушка и из глаз потекли слезы.

Круглая, теплая слеза опустилась на руку демону. Он остановился и строго посмотрел на девушку. У нее дрожал подбородок, по щекам текли крупные слезы, холодными пальцами она стискивала мужские руки, не давая им дотронуться до самого сокровенного. Ни в ее глазах, ни в мыслях не было никакой страсти, никакого желания, в них были только слезы, в которых, словно рыба в воде, плескался панический ужас.

– Почему? – тихо спросил он, застегивая назад пуговицы на штанах.

– Пожалуйста… дайте мне уйти, – уговаривала его девушка, едва заметно поправляя штаны, смахивая слезы.

Харон вздохнул и сделал шаг назад, пропуская девушку. Она быстро посеменила в сторону оживленной улице, молясь всем виданным и невиданным богам, не веря своему второму дню рождения.

Демон стоял в переулке, бешено разглядывая асфальт.

– Все должно быть не так! – проскрипел он и стукнул кулаком стену.

Через несколько часов Харон вошел в сон той самой девушки, которая плакала и умоляла не трогать ее. Сон был красивый: волшебная природа, переливающаяся всеми красками и тенями, шум летнего леса, запах редкой хвои, нежный, ласковый трепет жизнерадостных птиц, никуда не спешащие облака, теплый ветер.

Вот она, с распущенными волосами, с улыбкой на лице, босая, в легком сарафане, бежит по траве. Трава мягкая, шелковистая, словно подушки. Девушка бежит, перед ней появляется фигура мужчины в белом одеянии. Она узнает его, этот тот самый, кто напал на нее в переулке… Но теперь она не боится его. Она открыто наслаждается его красотой. Она уверена, что это сознание проецирует недавно минувшие события. Она его не боится.

Харон берет ее за руку, она улыбается в ответ. Его прикосновения такие нежные, что хочется, чтобы он дотрагивался до нее снова и снова.

– Позволь мне познать тебя… – вновь шепчет Харон, скидывая лямку сарафана с ее плеча.

– Да… – соглашается девушка, закрывает глаза и погружается во что-то нереальное…

Утром она больше не открыла глаза.

Демон, успокоившись в своих возможностях, наконец-то, смог расслабиться.

В университете Вика застала еще двух сокурсников, которые вкратце рассказали ей все, что пытался донести профессор до выпускников. Рассказ ее впечатлил и на некоторое время даже больше, чем появление Харона в ее комнате. С каждом словом студентов, Вика понимала, что грядут не лучшие времена ее жизни и она почти-что бессильна что-либо сделать и учить философский бред она более не в состоянии.

Выйдя из университета, девушка отправилась в ближайший парк, крепко сжимая подмышкой тетрадь по философии. Виктория сидела напрочь опустошенная в парке, ничего не понимая, ни во что не веря. Она должна была заставить себя прочить хоть бы еще несколько билетов. Что ж за дрянная черта? Зная прекрасно, что грядут какие-то страсти, все равно ждать до последнего, а потом, дождавшись, достигать нирваны: голова вся в мыле, в сроки не укладываются, начальство проверяет гильотину и точит кол для задницы, коллеги, студенты соревнуется, кто быстрее сядет на этот кол. Плана никакого нет, просто хаотичное движение. С одно стороны такое поведение понятно. Стоит только представить себе, насколько скучно было бы студентам, если бы они заранее готовились ко всему? Они никогда бы не узнал, что значит крутит живот так, словно отвар из бледных поганок выхлебал; когда язык несет чушь, вообще не общаясь с головой; когда, наконец, вся суматоха заканчивается и, вопреки всем ожиданиям, взмыленная голова получает свое «молодец».

С другой стороны, готовься люди к своим увлекательным перфомансам заранее, другие бы неплохо сколотили сначала на успокоительных травах, а потом и на лечении прободной язвы, открывшейся на нервной почве.

Виктория очень старалась запомнить что-нибудь до экзамена, но голова отказывалась от этой глупой и неинтересной идеи. Она хотела думать о плохих ребятах… о Хароне. Она хотела заставить себя поверить в то, что ей все приснилось, что она сама выдумала очередную псевдо сказку и старательно пытается поверить в нее. Ее размышления были прерваны внезапным звонком. Это был Данил.

– Да? – устало произнесла девушка, запрокинув голову к небу.

– Привет, Вик, я вернулся пораньше, дела закончил, все нормально. Очень хочу с тобой увидеться. Заеду вечером?

– Данил, я … – начала Вика свою оправдательную речь. – я сейчас в парке, учу философию. Если хочешь, можешь подъехать сюда, выпьем кофе и поговорим.

– В каком парке? – воодушевлено спросил молодой человек.

– Какой парк? – удивленно переспросила девушка, оглядываясь по сторонам. – Который около моего университета.

– Хм, через двадцать минут буду. Дождись, ладно? – заигрывая, спросил он.

– Хорошо. – Виктория положила трубку и уставилась прямо перед собой.

Пустота. Ничего нет в голове. Шум фонтана. Ветер играющий рыжими волосами, шуршащий свежей листвой. Все, что могла понять Виктория на тот момент, это то, что каждый нерв и каждая клеточка ее организма хочет увидеть Харона.

В такие моменты много людей начинает страдать от невыносимой и неразделенной любви. Они хотят резать себе вены, лишь бы успокоить эту разбушевавшуюся боль. Образ любимого человека преследует их днем и ночью, не оставляя разум ни на секунду. Низ живота крутит от внезапных и беспочвенных мыслей. В голове лишь сумасбродные картины будущего, где возлюбленный, наконец, снисходит и целует. Пока вымышленное изображение нежно прикасается губами, охватывает руками, рассудок теряется окончательно. Уже невозможно сказать «нет» ни себе, ни воображению, остается лишь полностью поддаться ему, полностью отказаться от здравомыслия. Невозможно есть, пить, во сне лишь он, наяву лишь сон о нем… Боже ты мой, разве это любовь? Неужели люди действительно думают и называют это любовью? Редкостная чушь! Любовь, конечно, тварь жестокая и разнузданная, не знающая жалости и сострадания. Она как чума, единственное что, от нее нет лекарства. От настоящей любви действительно нет лекарства…только смерть и деспотическое безмолвие после нее.