Она выскочила из дома и отправилась к метро Улица 1905 года. Погода была хорошая. Солнце за облаками и теплый-теплый ветерок.

Вика шла с полузакрытыми глазами, пытаясь уловить хоть какую-то частичку сна.

Подсознание же бесконечно убеждало ее, что она – сумасшедшая. Даже в таком подавленном состоянии, девушка думала лишь о вчерашней ночи. Она боялась за свое умственное состояние – точно ли она здорова? Может и вправду, не было никакого демона? Может, все, что она видела, чувствовала и слышала, было лишь игрой разума? Сон? Может, она сама все придумала и теперь не знает, как забыть?

Вика зашла в метро, втиснулась в третий поезд. Народу было очень много и без усилий в вагоне не окажешься.

Вика повисла на поручне и снова закрыла глаза, настраивая себя на три часа консультации перед экзаменом.

– Как твой пальчик? – внезапно раздался тихий шепот над ухом.

Виктория аж подпрыгнула от неожиданности. Она, конечно же, догадалась, кто стоит сзади. Ее догадки подтвердились, когда его руки обняли ее, не давая обернуться.

– Ш-ш… не нервничай. Тихо. – Харон копошился носом в ее волосах.

Виктория не дышала. Страх вновь завладел ею. Она окинула взглядом недовольные лица людей: никто не обращал внимания ни на руки, крепко держащие девушку, ни на внезапный испуг, торжественно гуляющий в ее глазах.

– Ты звала меня вчера вечером, – прошептал мужчина, обнимая девушку. – Я слышал, как ты читала текст…Кровь на земле…Страх порезать пальчик. Диагноз шизофрении…Меланхолия…

Виктория не моргала. Сон, дремота, желание закрыть глаза, все физические желания испарились. Она была бодра, но разум снова застеклянел. Вика понимала, кто с ней, но не больше. Она не могла выговорить ни слова, в горле стоял комок из нервов, а в разум постепенно начала проникать страсть. Сквозь страх и оцепенение, Вика чувствовала наслаждение. Господи, как же сильно она ждала этих объятий и как же страшо ей было признавать это.

– Я был занят. Слишком занят. Виктория, Кузнецкий мост. Пойдем, переход…

Харон взял девушку за руку и повел к лестнице на переход.

– Подожди. – Вика, наконец, смогла произнести что-то.

– Слушаю. – Харон крепко держал ее за руку и смотрел ей в глаза. – У тебя такой красивый цвет глаз…оливковый… Насыщенный. Столько жизни в твоих глазах.

– Я не об этом! – перебила его Вика, сама не ожидав от себя такой строгости. – Что происходит?

Демон опустил голову, но глаз от девушки не отводил, все еще держа ее за руку. Они стояли посреди станции метро Кузнецкий мост. Час-пик. Люди их ненавидели. Их толкали и обзывали. Они мешали всем, но ей было наплевать. Ему тем более.

– Ладно. – Решительно сказала Вика. – Пойдем.

Они вышли на улицу, сели в первую же кафешку. Виктория решила попытаться поговорить с мужчиной…с демоном.

– Два кофе. – Сообщил Харон первому попавшемуся официанту и пошел к столу, ведя за собой девушку.

– Но… – официант хотел что-то объяснить, но не тут-то было.

Харон остановился, посмотрел на парня и вновь повторил свой заказ, добавив тяжести в голос.

Вика сидела за столом, рассматривая мужчину напротив. Янтарно-карие глаза, словно переливались цветом, даже несмотря на то, что окружающий цвет был тусклым; темно-русые, практически черные волосы, челка, скрывающая лоб, пушистые черные ресницы…

Прошло пять минут, прежде чем Вика заговорила.

– Окей. То есть, все нормально? Нормально то, что мы тут сидим, как ни в чем не бывало? Нормально, что какое-то существо из ада собирается пить кофе? Может, еще сигару?

– Может…– Харон улыбнулся. – Но в кафе же нельзя курить.

– Откуда ты знаешь? Ох, что я несу…ты все знаешь!

– Виктория…знаешь, я рад, что сегодня я в России, в Москве. Рад, что курить в кафе нельзя.

– Что это значит?

– Ты же должна понимать, что за все мое существование, ты не первая женщина в моих руках.

– И я это понимаю.

– Вчера я слышал твой голос, но не мог все бросить и примчаться…Я украшал сон одной премилой дамы.

– Не мог все бросить? – Вика схватила кружку с кофе, надеясь, что кофеин сможет пробудить в ней благоразумие. – Я думала, демоны должны явиться, как только их позовут.

– О нет, детка. Мы являемся только к тому, к кому хотим сами явиться. Если у меня нет настроения, желания или я занят, то я не приду на зов, пусть хоть черному петуху голову рубят.

– Почему ты пришел ко мне? – Вика улыбнулась.

Это была ее первая улыбка за два дня. Первая улыбка в присутствии соблазнителя из тартара.

Харон усмехнулся, взял стул и подсел к девушке ближе. Он приобнял ее, бесцеремонно поцеловал в губы и снова улыбнулся. Демон вел себя так, словно они были женаты уже не первый год.

Виктория же сидела и не шевелилась. Она поражалась наглости поведения мужчины, поражалась себе: почему она не убирает его руки? Почему она позволяет ему целовать себя? Что происходит с ее головой?

– Ты меня заинтересовала. Твой неуверенный голосок, отвратительная латынь, порезанная нога… Давненько я не видал такого неловкого «мага».

– Я не «маг»!

– Я знаю. Ты миловидная, рыжеволосая девчонка, пятый курс университета. У тебя есть мальчик, которого ты не любишь. Живешь с мамой, из-за чего вчера отправилась в лес…

– То есть, все демоны контролируют свое присутствие? Захотел, пришел, захотел нет?

– Абсолютно.

– Почему ты снова пришел ко мне? Я же сказала, что не согласна на сделку.

– Это мы еще посмотрим. Хм, я рад, что ты, наконец, перестала меня бояться.

– Да черт побери! – Вика не выдержала. – Как так можно?!

– Кстати, каждый раз, когда кто-то говорит черт побери, черт забирает три дня жизни. Аккуратнее со словами, малыш.

У нее снова появился ком в горле. Черти? Они тоже реальные?

– Понимаешь, Виктория, черти занимают не самую высокую ступень в иерархии ада и выполняют неблагодарную работу. Хоть как-то они должны радовать себя.

– Харон… Честное слово, я себя чувствую не в своей тарелке. Мне кажется, все это сон или еще какая-то галлюцинация. Этого не может быть. Демонов и чертей не бывает! Ты просто шутишь, насмехаешься надо мной.

– Да? Неужели? Тогда, для начала я покажу тебе, что такое иллюзия.

Харон взял девушку за руки и прошептал: «закрой глаза». Вика выполнила команду и молча сидела с закрытыми глазами.

Шум ветра. Теплый воздух. Волны, разбивающиеся о скалы. Виктория открыла глаза. Крик испуга вырвался из нее потому, что под ногами красовался обрыв, внизу – море, может океан, разбивающийся о подножье высоченной скалы, на вершине которой стояла девушка.

– О, боже! – шатаясь и хватаясь руками за Харона, крикнула Вика. – Какого черта, Харон! Я же могла упасть!

– Да, могла, но не упала. Не забывай, это иллюзия. Все, что сейчас ты видишь, на самом деле не существует! Это все проекция моего воображения. Эти прекрасные, зловещие волны, резкие порывы ветра, спутывающие твои волосы, чайки, истошно кричащие и парящие в небе… ничего нет! Давай руку.

Харон улыбнулся и прыгнул вниз, таща за собой визжащую девчонку. Вика была не на шутку перепугана действиями «попутчика». Ей было страшно подать, она пыталась осознать и понять, что всё – иллюзия, но разум отказывался верить. Уж слишком всё реально выглядело и чувствовалось. Какая может быть иллюзия, если в носу стоит соленый воздух, в ушах – звуки природы, а босые ноги точно ощупывают острые камни скалы…

Внезапно Виктория почувствовала, как ноги утопают в обжигающем песке, что ее словно на вертел посадили. Оглядевшись, Вика увидела залитую солнцем пустыню.

– А-а-а! – вскрикнула она, топчась с ноги на ногу.

Горячо. Слишком горячо. Виктория бросилась в объятия Харона, встав на его ноги.

– Хм, – усмехнулся он, обнимая и поддерживая девушку. – Иллюзорная пустыня, наполненная миражами, дублированная иллюзорность… Дальше!

Сотни миллиардов иголок проткнули кожу, сковывающая боль, увядание, туман перед глазами. Жизнь не чувствуется. Холод. Невозможный холод. Кругом снега, сугробы и льды и ни одной живой души. Замороженная пустота…