– Ты ведь знаешь, так происходит не потому, что он не хочет этого. Это потому, что он хочет тебя настолько сильно, что готов взорваться. Просто надеется сделать все… правильно. Ни в чем не облажаться. Знает ведь, что это в его характере… – Холли замолчала: Джуд встал у линии нападения. Я вместе с остальными фанатами затаила дыхание. – Просто дай ему время.

– Угу, время… Так можно состариться и помереть, и нам уже будет не до секса, – буркнула я и скрестила наудачу пальцы: Джуд как раз наклонился к мячу.

– Детка, понимаю… – вздохнула Холли. – Сколько раз меня динамили до рождения мелкого Джуда.

– Господи, Холли!

Я чуть не поперхнулась попкорном. Игрок в центре поднял мяч, и я замерла. Джуд, перехватив мяч, сделал ложный выпад в одну сторону, потом в другую, пока Тони несся галопом по полю. Внезапно Джуд вскинул руку, мяч по крутой спирали взлетел в небо и приземлился прямо в объятия Тони на пятнадцатиярдовой отметке.

Стадион взревел, фанаты заорали во всю глотку, затрясли помпонами и флагами.

– Черт возьми! – громко восхитилась Холли. – А наш мальчик на поле не только чтобы радовать глаз!

– Он отличный игрок! – подтвердила я. – А симпатичная внешность идет как приложение.

Подруга еще что-то говорила, но тут Джуд снова занял свою позицию, поэтому я отключилась от внешнего мира. На сей раз он, поймав мяч, сам ринулся вперед. Обогнул бросившихся наперерез игроков, прошел отметку в десять ярдов, в пять – и одним скачком влетел в очковую зону. Прошло меньше минуты, а у нас на табло уже шесть очков! Знаю, в команде нет слабых игроков, но номер семнадцать, Джуд Райдер, вытворяет на поле настоящие чудеса! Я подпрыгивала на месте, выкрикивая его имя. Холли скакала рядом, хотя вопила больше про «красавчика» и «классную задницу».

В очковой зоне Джуд небрежно отшвырнул мяч. После того печально известного матча с командой Саутпойнта Джуд перестал устраивать на поле представления после каждого тачдауна. Впрочем, одна из традиций осталась жива. Я повисла на перилах прежде, чем Джуд успел добежать до отметки в десять ярдов. Кажется, на меня глазело полстадиона – даже те, кто побывал всего на одной игре, уже знали, почему Джуд Райдер снимает на поле шлем и кому он так лучезарно улыбается. Не люблю находиться в центре внимания, но, когда дело касается Джуда, готова на все – не важно, одни ли мы или на нас взирает многотысячная толпа. Когда мы смотрим друг на друга вот так, мир вокруг исчезает.

Растолкав игроков, радостно хлопавших его по спине, Джуд скинул шлем, подпрыгнул, ухватился за перила, ограждавшие первый ряд, и подтянулся на руках. Я наклонилась – так близко, что могла бы дотянуться до мокрого от пота лица, и шепнула:

– Позер…

– Иди ко мне, – улыбнулся он еще шире, уставившись на мой рот.

Его губы при поцелуе и впрямь оказались солеными. Толпа взвыла раз в десять громче обычного, любуясь тем шоу, которое устроил лучший квотербек[4] в мире. Однако мы делали это не для фанатов. Мы делали это для себя.

Джуд не отпустил меня, когда я захотела отстраниться. Каким-то чудом вися на одной руке, другой он обхватил меня за шею и притянул к себе, целуя все жарче, пока стадион не завертелся у меня перед глазами. Потом, наградив последним сладким поцелуем, все-таки выпустил.

– Господи, Люс… – вздохнул он, обдавая горячим дыханием лицо. – Ну и как после этого играть в футбол?

– Удачи, – хмыкнула я.

– Да, без везения мне сейчас никак, – усмехнулся он, спрыгивая на поле.

– Райдер! – заорал тренер, перекрикивая шум толпы. – Нравится валять дурака – ради бога. Но не выставляй идиотами нас с командой! Тащи сюда свою задницу и играй!

Джуд возвел глаза к небу, но все-таки заспешил к остальным.

– Рада была повидаться! – завопила ему вслед Холли, скрещивая на груди руки и делая вид, что обиделась.

Тот обернулся и вскинул кулак:

– Холли, ты знаешь, что я тебя люблю!

– Да-да, конечно, – отмахнулась та.

И тут на пути Джуда встала барби-чирлидерша, уперла руки в боки и посмотрела на него таким томным взглядом, что я взбесилась не на шутку. Она что-то сказала, но слов было не расслышать. Наверняка, умей я читать по губам, от ее слов перескочила бы через ограждение и стерла бы с ее лица эту мерзкую улыбочку!

Джуд кивнул ей приветственно и наклонился за шлемом, однако Адриана оказалась быстрее, взяла шлем и подняла повыше. Джуд чуть было не выхватил его из рук барби, но та увернулась. Джуду это не понравилось, меня и вовсе затрясло от ярости. Что за детский сад, ну кто так привлекает внимание парня?! Мне даже стало ее немного жаль. Я и раньше замечала, как эта девица перед матчем заигрывает с ним, впрочем, как и все девушки, но теперь, кажется, она пустила в ход тяжелую артиллерию.

Джуд снова попытался отобрать шлем, но Адриана увернулась. Он выдохнул, вроде сказал «пожалуйста», но та упрямо покачала головой. А потом постучала по щеке когтем… то есть ногтем, при этом краем глаза косясь на меня – наблюдаю ли я? Да, черт возьми, наблюдаю!

Когда Джуд покорно наклонился и чмокнул ее, она победно повернулась в мою сторону, чтобы увидеть, как я наливаюсь краской от гнева. Адриана наконец вручила Джуду шлем, но за секунду до этого стрельнула в мою сторону взглядом и мерзко ухмыльнулась.

– Это еще что за стерва?! – Холли кипела от возмущения не меньше моего.

Не спуская злобного взгляда с Адрианы, бегущей к своим подружкам, я обдумывала план мести.

– Чирлидерша… Чертова барби. Недолго ей осталось…

– НАДЕНЬ ЭТО, – велела Холли, бросая мне какую-то красную ткань.

Поймав тряпку перед самым лицом, я развернула ее – это оказалось короткое узкое платье без бретелей.

– Зачем? – спросила я.

Мужчины называют такие шмотки сексуальными. В моем мире они считаются пошлыми.

– Потому что ты одолеешь эту стерву Вике – Стервикс! – ее же методами, – фыркнула Холли, доставая из шкафа белое платье с воротником-петлей еще короче моего.

– Стервикс, – повторила я, снимая свитер. – А звучит!

– Родители правильную фамилию ей дали.

Я хихикнула, стягивая узкие джинсы. Хорошо, что Холли приехала! Она всю игру держала меня за руку (наши, кстати, выиграли, ведь один небезызвестный квотербек в итоге передал семь успешных пасов в очковую зону). После каждого тачдауна я орала во все горло, пока не охрипла, а в перерывах сверлила Адриану убийственным взглядом, поэтому к концу матча совершенно выдохлась.

– Который час? – спросила я, пока подруга набирала кому-то сообщение.

– Как раз хватит на то, чтобы нацепить платье и показать этой дряни, что месть надо подавать холодной и с перчинкой.

Я вздохнула.

– Только поторопись, ладно? – предупредила Холли, сбрасывая одежду и влезая в белое платье. – Ребята скоро подъедут, так что тебе нужно успеть спуститься. Когда Джуд будет входить героем, он должен видеть только тебя одну!

Команда Джуда давно завела традицию закатывать в доме игроков вечеринки после матчей. Толпы девчонок, спиртное рекой и никаких запретов – можно представить, какое разнузданное веселье там творится. Последний раз мы с Джудом заперлись у него в спальне, погасили свет и ласкали друг друга до упаду. Я обеими руками за то, чтобы повторить это еще разок…

Холли закрепила платье на шее, взяла косметичку и высыпала все ее содержимое на кровать.

Выхватив несколько тюбиков, она, угрожая мне ими, словно оружием, решительно направилась в мою сторону.

– Не дергайся, – предупредила она, снимая колпачок с черной подводки для глаз.

– А ты попробуй меня заставь, – фыркнула я, зная, что спорить с ней бесполезно.

– Поговори мне еще!

Смирившись, я закрыла глаза и позволила ей делать все, что она захочет. Холли за считаные минуты накрасила мне глаза, нанесла румяна и освежила губы блеском. Это у нее от природы.

– Какой у тебя размер обуви? – спросила она, роясь в своих вещах, пока я прикусывала салфетку, чтобы удалить излишки блеска.