Да, ощущение действительно жутковатое. То, что он испытывал сейчас, было гораздо сильнее, ярче и длительнее. Вот этот последний вопрос он тоже ей когда-то задавал, и ответ ее был точь-в-точь такой же.
Высохшая сосна лежит на воде, цепляясь за берег вывороченными корнями. Она была! А дальше, за ней, невидимая пока еще береза.
Лодка ныряет в просвет под стволом. Ветки царапают борта, сухая хвоя сыплется за ворот.
Неотразимо знакомое ощущение!
Впереди на высоком бугре появляется одинокая береза, величественная, как собор. Солнечные лучики пляшут в ее тысячепудовой листве.
И, как запись на магнитной ленте, позади раздается возглас:
- О, какой великолепный контражур!
Сухой стук затвора, скрип перематываемой пленки.
Листва кажется невесомой, потому что все до единого листики шевелятся на ветру.
Эта мысль тоже была... Голова пуста и легка, как детский воздушный шарик. Сейчас она отделится от плеч и полетит в небо...
Береза скрывается за поворотом, и Анатолий слышит далекий, но четкий звук, как будто щелкнули выключателем. Нет, это не затвор фотоаппарата, и не надо оборачиваться, чтобы убедиться, что аппарат висит на груди Лены. Это то, что в нем, что может слышать только он один и о чем ей лучше не знать.
Головокружение проходит. Голова снова обретает вес, чувство знакоместа улетучивается...
Не переставая грести, Анатолий смахнул со лба выступивший пот.
Ну теперь действительно прошло...
"Да, да, с этого года надо налаживать нормальную жизнь. Я буду получать кучу денег, Лена перейдет на полставки, займется домом, собой. Все будет хорошо, как поется в той старой смешной песенке".
- Все будет хорошо, - повторил он вслух, отламывая лопастью черный пласт воды.
Впереди блеснула быстрина. Вода недовольно заворчала под ударами весла. Набирая скорость, байдарка вошла в узкий осоковый коридор.
Течение убыстрилось. За острыми зубцами леса, не отставая от лодки, прыгал рыжий заяц - солнце.
Острые вспышки били по темной воде. Хрустнул камыш, и судно выскочило на открытое пространство.
Стена леса оборвалась, сменившись кустарником. Золотой заяц ускакал.
Впереди байдарки по воде летела длинная тень.
Положив весла вдоль лодки, гребцы пригнулись, пролетая под беседкой из нависающих ветвей.
- Хватит грести, отдохни, - бросил через плечо Анатолий, продолжая работать веслом.
Река стала словно покатой. Они скользили вниз по наклонной плоскости, отчеканенной закатной медью.
Далеко впереди показались скалы.
Оттуда по воде навстречу летящей байдарке катился ровный упрямый гул. Река неудержимо мчалась к порогу.
- Пора причаливать, - сказал Анатолий, направляя лодку к берегу...
Он вылез первым и обмотал носовой линь вокруг корневища, выпиравшего из берегового среза.
- Ну что я говорил? -- сказал он, подавая жене руку. - Сейчас ты увидишь порог сверху.
Вдоль берега, среди кустов дикой смородины, вилась узкая тропинка.
Они взобрались на самый верх каньона и остановились у чахлой березки, торчавшей на краю обрыва.
Тайга, великая и безмолвная, уходила к далекому горизонту. Любопытное солнце, доселе прятавшееся за деревьями, теперь поднялось над лесным массивом, словно для того, чтобы посмотреть, что же все-таки надо этим двум чудакам в пустынном лесном краю и зачем они влезли на скалу в этот мирный закатный час, когда природа уже успокаивается, готовясь к наступлению ночи.
С того места, где они стояли, хорошо просматривался весь порог.
Левая, ближняя стена каньона была еще освещена солнцем. На ней лежали короткие рубчатые тени, а противоположная стена, тоже вся в уступах, совсем не освещалась и казалась оттого густо-синей. Внизу, в каменной теснине, бушевала голубая вода. Оттуда тянуло холодом.
Лениво неподвижная на плесах, веселая на быстринах, ворчливая на перекатах, но всегда свободная, она приходила в ярость, оказавшись стиснутой в каменных челюстях каньона.
Вход и выход из каньона загромождали два больших камня. Они, как видно, вызывали особую неприязнь свободолюбивой стихии, потому что вода здесь дыбилась, шипела и с грохотом обтекала равнодушных истуканов.
Несколько минут путешественники молча созерцали бешеную пляску воды. Анатолий первым нарушил молчание.
- Вот это и есть Лошадиные Лбы, - сказал он. - Нечто подобное я встречал на Катуни. Здесь весь фокус в том, что вход в каньон возможен только вдоль левой стены, а выход у правой. Следовательно, после прохода первого камня надо успеть пересечь струю по диагонали, чтобы попасть в выходные воротца. Дальше, правда, мы опять видим ряд камней, но эти уже проще. Порог интересный, пройти вполне можно не разгружаясь: Главное энергично грести, чтобы идти быстрее потока. Иначе потеряешь управление. Он прервал свои объяснения и заглянул в лицо жене, которая завороженно смотрела вниз. - Э, моя милая, да ты, я вижу, трусишь, - улыбнулся он, прижимая ее к себе. - Давай сделаем так. Ты пойдешь пешком по берегу, а я проведу лодку.
- О нет! Ни за что! - встрепенулась Лена, отступая от края обрыва. Пропадать, так вместе.
- Так ведь одному же легче пройти!
- Нет! - твердо сказала она, качая головой. - Одного я тебя не пушу.
Солнце все еще висело над лесом, освещая красным мерцающим светом путь к порогу. Байдарка покачивалась в береговой тени. Анатолий вытащил из кормового отсека рюкзак.
Тут на берегу они облачились в спасательные жилеты.
Байдарка теперь представляла собой наглухо задраенную торпеду, нацеленную окованным носом в горло порога. Из ее рыбьего тела, органически слитые с ним, торчали две фантастические фигуры в раздутых оранжевых жилетах.
Анатолий оттолкнулся веслом от берега. В воду упал ком глины, взметнув фонтанчик брызг.
- Значит, если опрокинемся, отталкивайся ногами от дна, - напомнил он, разворачивая лодку. - А вообще не бойся, в спасжилете не утонешь.
- А я и не боюсь, - храбро ответила Лена.
Повинуясь дружным рывкам весел, байдарка быстро скользила вниз по чеканной чешуе волн.
Порог начинался широким каменным котлом. Они влетели в него, как на крыльях. Вода здесь пузырилась и шла кругами. Впереди, в горле каньона, плясали стоячие волны. Густой гул восходил к небу из колодца.
