— Есть идея! — Дина кричит так громко, что немногие посетители кафе с удивлением оборачиваются в нашу сторону. Она ловит их взгляды и сбавляет тон: — Если он такой любитель молоденьких девушек, то попытаемся поймать его на живца! Его любимый типаж мы знаем — все три жертвы были молодыми спортсменками. Извините, но я не подхожу. Значит, кто-то из вас!

Переглядываемся с Марусей и с сожалением качаем головами.

— Он знает нас обеих, — поясняю я, — меня — лично, а Марусю может вычислить по соцсетям, у нас много совместных фоток с Анькой с моих соревнований, и Маруся там тоже мелькает. Хотя…

Чувствую на себе выжидательные взгляды. Как мне не стыдно такое предлагать…

— Дина, ты может и не спортсменка, зато актриса! Да и в моих соцсетях пока засветиться не успела… Но это же так рискованно…

Как ни странно, рыжая девчёнка с энтузиазмом подхватывает мысль:

— Единственный риск — это то, что он просто на меня не клюнет. Но можно же попробовать! Я согласна!

Разработка плана переходит на следующую стадию: теперь нам нужно сообразить, как внедрить подругу в окружение Линдеманна. Ландерс сказал, что от тренерской работы его пока отстранили — значит, он не сможет на практике проверить спортивные навыки Дины. Что до её матёрой внешности, то мы поработаем над ней! Конечно, мышечного рельефа профессиональной атлетки мы ей так просто не накачаем, но, в конце концов, чуть подтянуть за пару недель её тело — легко! И пусть представится кёрлингисткой. В глубине души я на девяносто девять процентов уверена, что наш “план” — просто шлак, но глядя на полные энтузиазма лица моих подружек, обязуюсь взять эту идею в разработку. Ну а вдруг… НУ А ВДРУГ?

— Всё, решено! — Маруся хлопает ладонью по столу. — С понедельника я лично берусь за твои тренировки — два часа после лекций, и чтоб никаких пререканий! Натаскаю тебя как физически, так и теоретически — он всё же тренер и сечёт спортивную тему, но и ты не мимо проходила! А Юлька будет приглядывать за тобой в универе, чтобы посещала все лекции и занятия по ОФП, а на переменах — никаких пончиков! Только киноа и протеиновые коктейли!

— Фу, что за гадость! — Дина корчит капризную рожицу. — Хотя, Рене Зеллвегер, говорят, двадцать килограммов набрала ради роли Бриджит Джонс. А я не хуже, я — лучше! Я их скину!

На данной позитивной ноте, насколько слово “позитив” вообще применимо к ситуации, мы прощаемся и расходимся каждая по своим делам.

***

Уже полчаса я отмокаю в ванной. Я сделала эпиляцию ног, сама не знаю, зачем; теперь вот считаю минуты до того момента, когда питательные маски с лица и волос можно будет смыть. Впереди маникюр, педикюр, укладка. Всё своими руками — пойти в салон я бы не решилась, меня саму бы от себя стошнило! А так, дома, пока родители у родственников на даче, и меня никто не видит…

Открываю свой шкаф. Среди вороха джинсов и толстовок, половина из которых не стиралась, похоже, никогда, откапываю большую картонную коробку. Коробку с мусором, как называю её я — сюда я складываю все “женственные” шмотки, что мама методично для меня скупает, и которые я никогда не планировала носить. Вопрос “зачем я это делаю?” предательски всплывает в мозгу чуть ли не каждую минуту, но я решительно его отринываю. Я не знаю зачем. Я просто хочу сегодня вечером увидеть доктора Лоренца и не выглядеть при этом чмом. До этого дня он видел меня исключительно в образе чма. Сегодня я порву шаблоны — это вызов. Вызов самой себе.

Юбка — слишком откровенно, к такому я ещё не готова. Каблуки — слишком рискованно, скорее всего я рухну в лужу, даже не дойдя до клуба. Надеваю узкие джинсы с заниженной талией, открытый летний топ — чёрный, прикрывающий грудь и живот, но не прикрывающий плечи и спину. Надеюсь, там будет не холодно. На верх — приталенное кожаное пальто, как мама говорит “дорогущее и моднющее”, на ноги — новенькие ботильоны на плоской подошве. Финальный штрих — косметика. Неумелой рукой наношу тон, румяна, тёмные тени, густо крашу ресницы. Губы тоже крашу, но бледной, невзрачной помадой телесного оттенка. Смотрюсь в зеркало и испытываю смешанные чувства: с одной стороны, я себе нравлюсь, а такое не часто случается, такое дорогого стоит; с другой стороны, это и не я вовсе: безликая кукла, которых миллион, и от которых воротит. Меня от себя воротит. Уговариваю себя, что это эксперимент, что это один раз. На часах полдесятого — пора выходить. Ловлю такси и называю адрес. Таксист смотрит на меня с недоумением. Да, я знаю, какая слава у того района, и какая публика там тусуется. Ну и что — крути баранку.

***

На подъезде к клубу дрожь в коленках ощущается всё отчётливее. Пока шагаю ко входу, ноги уже практически немеют. Как же мне страшно. Всего боюсь!

— Девушка, Вы куда, — шкаф-секьюрити преграждает вход.

— Э, меня ждут.

— Кто вас ждёт? — смотрит с недоверием.

— Доктор… То есть Кристиан Лоренц!

Он ничего не отвечает, лишь отходит в сторону, приоткрывая передо мной дверь.

Внутри шумно, душно, накурено, основная часть публики клубится на танцполе — судя по обстановке, здесь и вправду идёт какой-то диджейский баттл. До меня доносятся обрывки чужих разговоров — люди обсуждают диджеев, сменяющих друг друга на миниатюрной сцене, возникает ощущение, что здесь все свои. То есть друг для друга они свои, а для меня — как с другой планеты. Я никогда не бывала в подобных заведениях, и сейчас чувствую себя не в своей тарелке. Несмотря на то, что на меня никто не обращает внимания, ёжусь, будто попав под обстрел. Паникёрша.

— Так и знал, что ты придёшь, — слышу голос Лоренца позади себя, — но не думал, что одна. Смелая! Здесь жарко.

С этими словами он снимает моё пальто и увлекает в сторону — туда, где вдоль стен расположены вип-кабинки.

— Располагайся, — он указывает на один из диванчиков и, дождавшись, пока я сяду, кладёт моё пальто рядом. — Выпьешь?

Не успеваю возразить, он удаляется и через минуту возвращается с двумя коктейлями.

— Я обманул тебя, но не нарочно. Сегодня здесь транс играют, а я его не очень люблю. Но всё же! — Oн вручает мне один бокал и поднимает свой в жесте “чин-чин”. — За тебя!

Сижу молча — в танцевальной музыке я совсем ничего не понимаю. Рядом, на диванах, малолюдно — лишь разномастные парочки, увлечённые друг другом и совершенно необращающие внимания на окружающих; основная же часть публики тусит на танцполе. Зажмурившись, пробую коктейль — вкусно, сладко, с нотками мяты, и алкоголя совсем не чувствуется. Увлекаюсь и осушаю бокал в несколько глотков. Встречаю удивлённый взгляд Лоренца.

— Не так быстро, Юля, если он сладкий, это ещё не значит, что он не крепкий! Такими темпами тебе придётся отсыпаться прямо здесь! — его голос звучит какой-то задорной радостью, а мне опять неловко. — А тебе какая музыка нравится?

— Ну, не знаю, — мямлю, чуть захмелев, — что-нибудь мрачное, полное тёмной энергии…

— Дарк прогрессив? Дип хаус? Может, трайбл?

— Извините, я правда не знаю…

— Во-первых, на “ты”, во-вторых, не важно!

Он вновь удаляется и приносит мне второй коктейль — на этот раз я цежу его микроскопическими глотками и уже отчётливо ощущаю опьянение. В памяти всплывают страшные истории о сексуальных наркотиках, о насильниках, подмешивающих в коктейли девушкам какой-то яд, от которого те теряют сознание и позже ничего не помнят. А что, если Лоренц такой же? Остатки здравого смысла напоминают мне, что он всё же мой препод и не стал бы так рисковать… И в то же время, тот факт, что он мой препод, не помешал ему вытащить меня сюда.

— О чём думаешь?

Я и не заметила, как он отодвинул сложенное на диване пальто в сторону и подсел на освободившееся место — максимально близко ко мне. Ощущаю мягкий аромат чуть терпкого парфюма и едва уловимые нотки алкоголя. Сердце бьётся бешено. Не надо было мне сюда приходить.

— Ни о чём.

— Вижу, ты смущаешься, милая девочка.

От этих слов мои веки раскрылись до максимально возможного диаметра — я почувствовала это физически, едва успев зажмуриться за мгновение до того, как глаза выпали бы из орбит и покатились по полу.