«Таких красивых людей не бывает, - подумала я, словно сквозь сон».

Но она была. Она стояла там, на сцене. Она была реальной.

Мое сердце бешено колотилось, а ладони стали холодными, несмотря на духоту в зале. Никогда в своей жизни я не испытывала такого волнения. С похожими чувствами я смотрела балет в глубоком детстве. Тогда я поняла, что тоже хочу танцевать, а в тот момент, когда я увидела Чарли, я поняла, что мне нужна Чарли. Вот просто нужна и все. Без вопросов и объяснений.

А когда заиграла музыка, и Чарли начала петь, я забыла и об этом. Ни одной мысли не осталось у меня в голове. Меня самой больше не существовало.

Она пела прекрасно. Ее голос казался еще сильнее, чем на официальных треках из альбомов. Ее голос затекал мне в уши, его звучание обволакивало меня теплым коконом, и я была абсолютно счастлива в тот момент. Ощущения наполненности, безопасности, радости, безмятежного счастья поглотили меня.

Но эйфория длилась недолго. И к середине концерта я начала замечать то, что не видела раньше, ослепленная красотой и силой, исходящей от Чарли. Я начала замечать ее боль. Когда Чарли пела свои грустные баллады, эта боль буквально звенела в воздухе, казалось, что ее можно потрогать руками.

И когда я поняла это, я уже не могла радоваться. И я не понимала, почему другие продолжают восторженно кричать, смеяться, в то время как перед ними глубоко несчастный человек. Даже когда Чарли шутила, улыбалась, выражала признательность зрителям, она продолжала оставаться все такой же несчастной. Ее улыбки не могли спрятать ее боль.

«Меня окружают одни идиоты, - мрачно подумала я. – У которых гормоны разбушевались до такой степени, что им плевать на душевное состояние Чарли. Всем им на самом деле плевать на нее. Они пришли сюда, чтобы любоваться ее красотой, наслаждаться ее голосом, но всем им на самом деле все равно, что в этот момент чувствует сама Чарли, что творится у нее в душе. Стоп… но разве я лучше их? Разве сама я пришла сюда не за тем же самым?».

Когда концерт закончился, я совсем сникла. Группа выходила на бис два раза, а на третий раз так и не появилась. С угасающей надеждой я вглядывалась в сцену, но она оставалась пустой. Я понимала, что Чарли больше не будет. И что неизвестно, когда я теперь ее увижу.

После концерта мы с папой поехали в автомастерскую. Папе нужно было проверить, как там Джимми справился со своей работой, а потом закрыть свой автосалон. Я молчала всю дорогу и смотрела в окно. Папа тоже молчал. Но, должно быть, он, как всегда, все видел. Потому что когда мы приехали, папа остановил машину, но выходить не стал. Он спросил:

- В чем дело, милая? Тебе не понравился концерт?

- Понравился. Очень понравился, - вздохнула я. – Даже больше, чем я думала.

- Тогда в чем дело? Грустишь, что он закончился?

- Да… и это тоже. Но если честно, мне стало грустно скорее из-за Чарли.

- Почему же? Пела она прекрасно, по-моему. Даже мне понравилось, - папа смотрел на меня и ждал ответа, а я никак не могла придать своим ощущениям и переживаниям словесную форму. Словно что-то важное постоянно ускользало от меня.

- А ты… ты ничего не заметил? В том, как она пела? В том, как она себя вела? Какой она показалась тебе? – спросила я.

Папа задумался на секунду, а потом ответил:

- Даже не знаю. Наверное, она показалась мне одинокой.

- Тебе тоже? – я обрадовалась, что не только я это заметила.

- Да, она показалась мне одинокой и грустной. Но я думаю, это естественно для нее.

- Что ты имеешь в виду?

- Жизнь звезды такого масштаба не может быть легкой и гладкой, Тэсс. На ее концерт пришли тысячи совершенно незнакомых людей. Только представь, какая ответственность лежит на ней. Изо дня в день. Она несет очень тяжелый груз. Конечно, она кажется очень сильной, но я не думаю, что ей легко удается со всем справляться. Ты говорила, что в группе она главная, значит, все сложности лежат на ней. Сомневаюсь, что при таком ритме жизни у нее остается время на личную жизнь и общение с близкими. Вряд ли она вообще успевает общаться с кем-то не из группы. А ведь она еще так молода. В таком возрасте самое время бегать по свиданиям… - папа вдруг смутился, как смущался всегда, когда затрагивал в разговоре со мной любовную тему. И тут же добавил: - Короче, меня не удивляет, что она одинока и не очень-то счастлива. За подобный успех всегда приходится чем-то платить, понимаешь?

- Да, - вздохнула я.

- Но это очень мило, что ты переживаешь за нее. Если честно, то я вообще впервые вижу, чтобы ты беспокоилась о ком-то со времен нашего Мэйсона.

Папа имел в виду нашего старого кота Мэйсона, который умер, когда мне было восемь. Я очень тяжело переживала его смерть, и с тех пор у нас больше не было домашних животных.

- Ты намекаешь на то, что я всегда была немного черствой? – я улыбнулась.

- Ну, не совсем черствой, конечно… - отец замялся. - Просто слегка отстраненной.

Согласись, Тэсс, что ты живешь в своем мире и никого в него не пускаешь.

- Возможно. Но мне так удобнее. Не уверена, что мне кто-то нужен.

- Вот и Чарли твоей, возможно, никто не нужен. Хотя, я уверен, что ты однажды передумаешь. И Чарли тоже передумает. Будем надеяться, что она найдет какого-нибудь хорошего парня и заживет с ним счастливо, и ей уже не будет так одиноко.

- Чарли лесбиянка, - произнесла я без стеснения.

- Оу… - только и смог ответить мой краснеющий отец. – Ну, тогда найдет девушку, наверное. В любом случае, тебе не стоит так переживать из-за нее. В конце концов, ее личные трагедии вдохновляют ее на те песни, которые тебе так нравятся.

И с этим я не могла не согласиться. Большинство моих любимых песен у Чарли было посвящено ее несчастной юношеской любви, которую, кажется, звали Дженни. Кем бы ни была эта Дженни, она мне уже не нравилась.

Больше мы с отцом про Чарли не говорили. Мы вышли из машины и пошли в автомастерскую. Джимми к тому времени уже собирался закрываться. Он как раз обслуживал последнего клиента – седеющего полного мужчину в джинсовом костюме и бейсболке. Когда мужчина увидел моего отца, он обрадовался и пожал ему руку. Похоже, он был постоянным клиентом.

- О боже, Мэтт, ты не говорил, что у тебя есть такая очаровательная дочка! – воскликнул он, увидев меня.

- Это Тэсс, - смутился отец. – А это мистер Морган, наш постоянный клиент.

Я только кивнула, потому что не расположена была к вежливому общению. В моих мыслях был только прошедший концерт и Чарли. Отец и мистер Морган заговорили о машинах, и я сначала хотела подождать, когда закончится этот разговор, и закрыть мастерскую вместе с отцом. Но потом мне почему-то не понравилось, как мистер Морган смотрел на меня, и я ушла ждать папу в машине.

========== Чарли и Тэсс. Осколок № 3 ==========

Когда в воскресенье вечером Дженни и Ричард приехали от родителей, Чарли первым делом рассказала о своем странном знакомстве со странной девочкой по имени Тэсс.

- Вы только представьте, я ее чуть не переехала!

История с сумкой, которую Тэсс забыла у нее в машине, особенно повеселила Дженни и Ричарда. Более того, они веселились так откровенно, что Чарли даже разозлилась.

- А эта Тэсс не промах! – воскликнула Дженни. – Знает, как надо действовать, чтобы завоевать твое внимание.

Когда же Чарли рассказала о том, как поехала возвращать сумку и, не успев опомниться, уже пила чай с вишневым пирогом, Дженни и Ричард катались по полу от смеха.

- О боже, я хочу с ней познакомиться, - хохотала Дженни. – Я просто обязана ее увидеть! Девочку, которая перехитрила тебя!

Но Чарли обиделась и ушла на кухню наливать чай, не став больше ничего рассказывать. Она не стала говорить, что Тэсс пообещала ей очередную скорую встречу. Не стала говорить, что за прошедший день Чарли уже вся извелась и голову себе сломала, гадая, что же это будет за встреча такая.

Но шли дни, а Тэсс никак не давала о себе знать. Монотонная рутина будней снова взяла Чарли в свой оборот, заставив забыть о необычных будоражащих выходных. Изредка в сознании Чарли всплывало воспоминание о Тэсс. Однажды Чарли даже подумала: «Возможно, она уже удовлетворила свое любопытство и больше не хочет меня знать. У этих подростков интересы меняются так быстро. Сегодня они слушают рок, а завтра – Джастина Бибера».