- Да брось ты это, - Чарли легонько сжала его плечо. – Ничего страшного не случилось. Это просто поцелуй… довольно долгий, ну да фиг с ним. Между близкими друзьями иногда бывает такое. Ну, наверное.

- Вот ты меня этим убиваешь! Только успокоишь немного, а в конце добавляешь это свое «Ну, наверное»! «Все будет хорошо, Ричард. Ну, наверное»! – воскликнул парень.

Чарли не выдержала и прыснула от смеха. Через секунду и Ричард к ней присоединился. Смех убил неловкость, и вскоре они уже снова могли без стеснения смотреть друг на друга и, шутя, обсуждать то, что произошло.

- Это все твоя новая стрижка виновата, - пожаловался Ричард. – Ты с ней так похожа на парня, что ввела меня в заблуждение!

- В таком случае я тоже могу оправдаться твоими длинными волосами. Уж больно ты на девку похож.

Они шутили и смеялись, но оба понимали, что истинная причина этого отчаянного исступленного поцелуя вовсе не в их прическах. Просто в тот момент они вдруг ощутили такое единение друг с другом, которого не чувствовали ни с кем из своих партнеров. Они были знакомы столько лет, они понимали чувства друг друга лучше всех. И в тот миг им просто захотелось стать друг другу еще ближе. Это было неконтролируемое желание, которое испугало их обоих, и от которого они оба теперь пытались отмахнуться, придумав всему какое-нибудь идиотское объяснение.

Конечно, они оба и раньше об этом думали. Просто не говорили вслух. Что было бы, если бы Ричард не родился геем, а Чарли лесбиянкой? Или если бы хоть у одного из них была традиционная ориентация? И чем чаще они задавались этими вопросами, тем сильнее убеждались в том, что, скорее всего, они были бы вместе в конце концов. Пусть барьер «мы всего лишь друзья» им удалось бы преодолеть не сразу, но рано или поздно это случилось бы, потому что оба, и Ричард, и Чарли понимали, что подходят друг другу как два кусочка пазла. И неудачи с другими только лишний раз убедили бы их в этом.

Но все эти истории хороши лишь для романтических фильмов и женских романов. А в реальности твой друг оказывается геем, а сама ты оказываешься лесбиянкой, вот ведь незадача. Единственное роковое несовпадение. Поэтому в тот вечер, перед тем как отправиться спать, Чарли сказала Ричарду:

- Так что, друг мой, наша любовь так и останется платонической. И я думаю, это к лучшему. Секс всегда портит отношения.

- Согласен, - кивнул Ричард. – Стоит только людям переспать друг с другом, как они сразу начинают чего-то друг от друга требовать. Я не хочу стать таким. Возможно, я слишком много хотел от Льюиса, а ты – слишком много от Дженни, и поэтому у нас с ними ничего не сложилось. И поэтому сейчас… Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И я буду искренне рад, если ты встретишь человека, который будет понимать тебя так же, как я, но при этом окажется женщиной.

Чарли улыбнулась.

- И я буду рада, если ты встретишь своего парня. На сто процентов гомосексуального. Такого же, как и ты. Главное, чтобы мы не ревновали друг друга к этим нашим идеальным половинкам.

- Ну что ты! – Ричард махнул рукой и усмехнулся. – Зачем бы я ревновал тебя к кому-то? Я бы видел, что ты счастлива!

- Вот поэтому и ревновал бы. Я, если честно, немного ревновала тебя к Льюису. Ведь он стал тебе ближе, чем я.

- Ну, не знаю. Уверен, со мной бы этого не случилось. Как я уже сказал, единственное, чего я хочу – это того, чтобы ты была счастлива.

Через несколько лет Ричард будет вспоминать этот вечер и те свои опрометчивые слова. Если бы только тогда он знал, как сильно ошибался.

========== Чарли и Тэсс. Осколок № 58 ==========

Чарли не спалось. Был, наверное, уже третий час ночи, а Чарли все вглядывалась в темноту комнаты и не могла закрыть глаза дольше, чем на минуту. Тэсс уже давно спала, обняв ее одной рукой и… гм, ногой. Чарли, в общем-то, была не против, ведь Тэсс была совсем легкой, а со своими приступами дикого смущения от всего этого Чарли уже почти научилась справляться.

Не близость Тэсс и даже не их недавний откровенный разговор не давал Чарли уснуть. Она продолжала думать о своей песне. Эта проклятая песня, как сломанная пластинка, продолжала играть у Чарли в голове, и через пару часов без сна Чарли начала понимать, что сойдет с ума, если не спустится вниз и не попробует наиграть эту мелодию на фортепиано. Она просто обязана услышать ее так, как та должна звучать. Так, как она звучала когда-то. Какие-то воспоминания словно лезли из ее грудной клетки, вот-вот готовые прорвать оболочку кокона из страха и сомнений, который Чарли сама же и создала.

Чарли боялась вспомнить что-то такое, что навсегда лишит ее покоя или сделает ее отношения с Тэсс еще более сложными. Но противиться этому она тоже больше не могла. Зуд никогда не оставит человека в покое, пока тот не почешет зудящее место. А зуд в памяти куда более страшный и сводящий с ума, чем зуд физический. Поэтому Чарли тихонько выбралась из постели на ледяной пол и, не обуваясь, чтобы не разбудить Тэсс, выскользнула из комнаты.

На лестнице было очень темно, и Чарли вдруг вспомнила о своем ужасе перед этим домом. Перед темным провалом дверного проема в гостиной. Если она боялась его даже днем, то каким кошмарным он может оказаться ночью?

Чарли закусила губу и, держась за перила, чтобы не грохнуться в темноте, начала спускаться по лестнице на первый этаж. Дверной проем, ведущий в гостиную, и правда оказался довольно жутким. Лунный свет, проникающий в окна, наполнял комнату каким-то потусторонним холодным свечением.

«Не будь смешной, - сказала себе Чарли. – Ты сама мертвец. Любой живой человек, который увидел бы тебя, сам помер бы от страха».

И Чарли все-таки удалось пересилить себя, набраться мужества и войти в гостиную. Однако сидеть там в темноте она не собиралась, а потому достала из рюкзака несколько свечей в гильзах, поставила их на фортепиано и зажгла. Впрочем, гостиная не стала от этого менее жуткой.

«Только Тэсс делала ее уютной. Без нее это просто холодная старая и мрачная комната, в которой можно со страху умереть», - с грустью подумала Чарли, усаживаясь за инструмент.

Несколько секунд она молча смотрела на клавиши и собиралась с мыслями. Эта песня так долго зудела у нее в голове, а сейчас, когда у нее наконец-то появилась возможность выплеснуться наружу, как будто испугалась и затихла. Поэтому Чарли пришлось несколько минут подождать, пока мелодия вернется и окрепнет в ее сознании.

А потом Чарли заиграла, полностью доверившись памяти.

- Watching you sleep for so long, - тихонько запела Чарли. Она надеялась, что Тэсс не услышит ее, и что эта песня, вырвавшись наконец из ее сердца, не потревожит сон девочки. - Knowing that I can’t turn the rain into sun anymore, - голос Чарли дрогнул. С каждым произнесенным ею словом ощущение дежа-вю становилось все более отчетливым и тяжелым. - I’ve given you all that I am. Now I stand here, too scared to hold your hand. Afraid you might wake to see the monster that had to leave.*

*Я уже долго смотрю, как ты спишь. И знаю, что больше не могу превратить дождь в солнце. Я отдала тебе всю себя. И вот стою тут, страшась взять тебя за руку. Боюсь, что ты проснешься и увидишь монстра, который должен уйти.*

В следующее мгновение Чарли ощутила сильную пульсацию в голове. Она началась в висках, сначала как слабые толчки крови, все более усиливающиеся с каждой нотой. От висков пульсация проникала вглубь головы, и Чарли начало казаться, что ее мозг как будто что-то сдавливает. Она продолжала петь:

- ‘Cause you see the shelter as the storm. Holding wind to keep you warm. You are everything to me, this is why I have to leave. So sleep well, my angel.*

*Ведь для тебя укрытие – это буря. И ты обнимаешь ветер, чтобы он согрел тебя. Ты – все для меня, вот почему я должна уйти. Спи спокойно, мой ангел.*

«Почему мои чувства, которые я испытываю к человеку из этой песни, так похожи на мои чувства к Тэсс? Неужели я действительно пою о ней?».