- Нет, ты будешь говорить об этом! Потому что если Ричард хоть что-то для тебя значит, ты должен прямо сейчас взять и поехать к нему. Должен прекратить изображать из себя сомневающегося натурала, мать твою! Должен поехать к нему, пока не поздно. Пока он не сделал ошибку. Ты должен объяснить ему все. К тому же… возможно, Ричард в опасности с этим человеком.

Льюиса не пришлось долго уговаривать. Мысль о том, что Ричард в опасности, стала решающей для него. Они побежали к машине Чарли и чуть не подрались из-за того, кто сядет за руль. Удивительно, что в тот вечер они вообще смогли благополучно доехать до квартиры и не попасть в аварию – настолько они оба были взвинчены и испуганы. В итоге машину вела все-таки Чарли, которая, не смотря ни на что, всегда оставалась главной.

И они не зря так торопились. Если бы они приехали хотя бы на пять минут позже, могло случиться непоправимое.

Как потом рассказывал Ричард, они с Джо777 присели на диван в гостиной, немного поговорили и выпили вина. Все начиналось, в общем-то, хорошо. Вот только Ричарду было не по себе от взглядов, которые этот странный парень то и дело бросал на него. А после выпитого вина Джо777 стал еще более наглым и начал настойчиво приставать к Ричарду. Ричард хотел сдаться и не корчить из себя недотрогу. Но у него не получалось. Джо был противен ему. Он не вызывал в нем ни малейшей симпатии, не пробуждал и отголоска желания. А вот Ричард, похоже, много чего пробуждал в Джо. Когда Чарли и Льюис вернулись и подошли к двери, они слышали крики и ругань, а потом какой-то грохот. Как впоследствии выяснилось, это сломался журнальный столик от того, что Джо рухнул на него, когда Ричард из последних сил оттолкнул его.

Чарли одеревеневшей рукой отперла дверь, а что было дальше, все трое могли вспомнить с трудом. Одно было известно наверняка – Льюис сильно избил этого Джо, вытолкал из квартиры и велел ему забыть дорогу туда. Чарли обнимала бледного Ричарда и гладила его по голове, а тот сбивчиво рассказывал о том, что произошло. Потом они вдвоем успокаивали Льюиса и обрабатывали его ссадины на руках и щеке.

Это был долгий вечер. В какой-то момент Чарли почувствовала, что ей лучше оставить парней наедине, и ушла в свою комнату. Она слышала их приглушенные голоса из гостиной и молилась о том, чтобы они оба разобрались наконец в своих чувствах.

В ту ночь Льюис не уехал домой. Он уехал только утром. И когда Ричард и Чарли встретились тем утром на кухне, Ричард мог только глупо и счастливо улыбаться. И других объяснений не требовалось.

========== 10 месяцев и 12 дней ==========

Ничего не писала в этом дневнике с тех пор как… Тэсс вспомнила, что с ней случилось. Меня все еще начинает тошнить, когда я думаю об этом. Тэсс не рассказывает мне подробности, но я уверена, она их помнит. Ей просто стыдно и горько говорить об этом. А мне стыдно от того, что не хватает сил с ней по-взрослому поговорить и все выслушать.

Впрочем, сегодня я и так превзошла саму себя, сыграв для нее эту песню. Два раза, между прочим. После того как Тэсс снова почувствовала себя плохо, оставшись внизу, мы поднялись в маячную комнату, и я спела для нее снова. На этот раз мой голос уже лучше подчинялся мне, и я исполнила ее более уверенно. Тэсс после этого как будто успокоилась и попросила разрешения обнять меня. Меня очень трогает и смущает, когда она просит разрешения для объятий или прикосновений. Но сама я все еще не могу отделаться от ощущения, что прикасаюсь к чему-то недозволенному, запретному. Что я совершаю что-то плохое. А теперь мне еще и постоянно лезут в голову мысли о том ублюдке. И мне кажется, что своими прикосновениями я тоже могу осквернить Тэсс. Но она нуждается во мне. Если бы она не нуждалась, я не притронулась бы к ней и пальцем. Тэсс говорит, что только обнимая меня, она чувствует, что кошмары отпускают ее. И я буду вечно держать ее на руках, если потребуется.

Я боюсь только себя. Сама не знаю, почему.

Когда стемнело, я включила проектор и мы начали смотреть пленки, про которые почти забыли из-за того, что навалилось на нас. И вот тут мы увидели нечто странное. Собственно, ради этого я и пишу сейчас эту запись, пока Тэсс спит в моей постели.

Мы посмотрели пять пленок с разными названиями, и все они показывали какие-то моменты из жизни этой семьи. Молодая женщина Венди готовила обед, а возле нее крутилась девочка, которая очень трогательно и забавно помогала ей, подавая нужную посуду. А потом Сара каталась на лошадке-качалке и хохотала от неудержимого восторга. Это были простые сцены домашней жизни, а также записи с прогулок к морю. На всех пяти пленках по-прежнему были только женщина и девочка, а оператор все так же скрывался за стеклом объектива.

Но потом мы поставили в проектор шестую пленку. Ту, что была без названия.

И то, что мы увидели, привело нас, мягко говоря, в замешательство. Даже Тэсс, казалось, окончательно забыла обо всем, полностью погрузившись в этот кусочек чьей-то жизни, оживающий теперь на пленке.

Как мы поняли позднее, скорее всего, камеру просто забыли выключить. Она лежала то ли на столешнице в кухне, то или еще где-то, потому что ракурс был очень странный – мы видели только сидящих за кухонным столом двух людей, а их головы не умещались, и мы не понимали, что происходит. Но, кажется, они о чем-то говорили. Мужчина сжимал кулаки, а женщина все время подносила руки к лицу, словно постоянно вытирала слезы. Мы поняли, что она плачет, по ее дрожащим плечам.

А потом мужчина ударил кулаком по столу, и от этого удара женщина отшатнулась, а табуретка покачнулась, и Венди (это была именно Венди, потому что теперь мы видели ее лицо) упала на пол. Она не просто плакала, она рыдала, теперь уже лежа на полу, не в силах подняться. Мужчина встал с табурета, и мы ждали, что он протянет Венди руку, но он не двигался, очевидно, говоря ей что-то, потому что она подняла на него голову, как будто внимательно слушала.

А потом мужчина сам поднес руки к лицу и его плечи тоже задрожали. В этот момент лицо Венди исказилось неподдельной мукой, и она поднялась к нему, подошла вплотную, попыталась обнять, но мужчина отмахивался, отталкивал тянущиеся к нему руки. Несколько долгих минут они как будто спорили о чем-то, Венди все еще пыталась утешить мужчину или попросить у него прощения. Но в итоге у нее так ничего и не вышло, потому что он решительно оттолкнул ее в последний раз и ушел с кухни прочь.

Венди не побежала за ним. Какое-то время она стояла и смотрела ему вслед, и ее плечи, ее ноги, вся она дрожала. А потом женщина опустилась на пол и закрыла лицо руками, полностью отдаваясь рыданию. Какое-то неведомое горе разрывало ее душу. Об этом знала даже старая немая пленка.

А потом запись оборвалась, и по нашему импровизированному экрану пошла рябь. Мы с Тэсс переглянулись. У Тэсс было такое испуганное лицо в тот момент, что я начала жалеть, что показала ей эту проклятую пленку.

- Как ты думаешь, что у них там случилось? – спросила Тэсс тоненьким голосом.

- Не знаю, - я беспомощно пожала плечами. – Они производили впечатление такой счастливой семьи…

- Я… - Тэсс запнулась, как будто не хотела говорить, но все равно продолжила: - Я была уверена, что этот мужчина любит свою семью. Но, похоже, они сильно поругались. Может… может, он обижал свою жену или Сару?

И вот тут, в этот самый момент, мне кажется, я впервые посмотрела на Тэсс как на взрослого человека. Ей самой пришлось хлебнуть горя, поэтому ей в голову невольно пришли мысли о том, что этот мужчина может быть опасен для своей семьи. Что он может обидеть. Ведь он так страшно ударил кулаком по столу и даже не помог Венди подняться, когда она упала из-за него.

Я не знала, что ответить. Ведь Тэсс могла быть права. И я попыталась найти какую-то зацепку, чтобы успокоить ее.

- Ну, может и обижал, но, с другой стороны, если бы это было так, он наверняка ударил бы Венди. Но он этого не сделал. Он только отталкивал ее. К тому же, он сам плакал. Возможно, они оба были настолько подавлены каким-то горем, что этот мужчина сам не соображал, что ведет себя не очень-то хорошо. В любом случае, пока рано утверждать, что он обижал жену или девочку.