Тэсс специально ушла подальше от маяка и спряталась за высокими нагромождениями камней, чтобы Чарли не увидела ее. Если бы это случилось, Чарли начала бы ругаться на нее, обвинять в мазохизме и заставлять вернуться домой, в тепло. А Тэсс нужно было побыть одной. Побыть в холоде. Чтобы вернуть своим мыслям ясность, чтобы привести себя в чувство.

Этим утром, когда Тэсс проснулась, она обнаружила, что обнимает Чарли. Воспоминания о событиях прошедшей ночи, их долгого разговора возвращались вместе с какой-то тяжестью, которая ложилась на грудь девочки и не давала выдохнуть воздух. Тэсс разомкнула руки и выбралась из уютного кокона тепла. Ее кожи коснулся беспощадный утренний холод. Чарли не просыпалась. Было еще рано.

Тэсс сидела на краешке кровати и смотрела, как Чарли спит, наслаждаясь мыслью, что если бы Чарли узнала об этом, она бы ее убила. Но она не знает. Чарли была такой спокойной, такой красивой во сне. Ее длинные черные волосы были разбросаны по белой подушке, а длинные черные ресницы бросали на щеки едва заметную тень. Когда Тэсс выбралась из постели, Чарли повернулась на другой бок и положила руку на то место, где только что лежала девочка, словно вбирая тепло этого места. Тэсс нестерпимо захотелось забраться обратно, снова обнять Чарли и лежать, притаившись, слушая ее дыхание.

Но вместо этого Тэсс встала с кровати, обулась и покинула маячную комнату, бесшумно закрыв за собой дверь. Ей было нестерпимо стыдно за те слова, что она так неосторожно позволила себе произнести. Слова, которые созревали у нее в горле уже несколько дней, обретая все большую силу от ее молчания. И вот они вырвались, и Тэсс уже не могла вернуть их назад.

Нет. Проще сделать вид, что ничего не случилось.

За завтраком Тэсс поняла, что Чарли тоже решила придерживаться стратегии «ничего не случилось». Что ж, хорошо. Они обе будут играть в эту игру. Главное – играть достаточно убедительно. Чтобы самому в это поверить.

Но когда начал приближаться вечер, Тэсс надоело притворяться, и она отправилась гулять вдоль берега, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Она сама не заметила, как вошла в воду. Тэсс не испытывала такого отвращения к холоду, как Чарли. Холод ассоциировался у нее со смертью, а Тэсс больше не боялась смерти, она сама была мертвой и ощущала в этом холоде родство с собой.

«Я просила ее остаться. Я просила ее не бросать меня одну на этом острове. Я встала на пути между Чарли и ее воспоминаниями о прошлом. Между человеком, которого она любила при жизни. Я вела себя слишком эгоистично. Я обнимала ее слишком крепко. Я наверняка напугала ее. Что же я делаю вообще?».

И так как ответа на этот вопрос у Тэсс не было, она заходила все глубже в воду. Когда она зашла по колено, холод стал нестерпимым, и Тэсс остановилась в каком-то ступоре. Приближалась зима. По словам Чарли, зима в этих краях длится полгода. Что она будет делать долгими холодными вечерами, если останется одна?

«Ну вот, опять. А я еще считала Чарли эгоисткой. По крайней мере, Чарли не запрещает мне вспоминать то, что я должна вспомнить. Чарли отпустит меня, если придется. Если я все вспомню первой, Чарли даст мне уйти. Чарли не привязана ко мне настолько сильно. А я? Почему вдруг я к ней привязалась? И как так вышло, что я этого даже не заметила?».

Тэсс пыталась представить, на что были бы похожи ее дни на острове, если бы она осталась одна. Если бы Чарли больше не спускалась на завтраки, если бы она не ворчала на нее и не подкалывала, если бы они никогда больше не пошли гулять вдоль берега, не отправились бы кататься на лодке, если бы Чарли перестала показывать ей интересные места на острове, не обнимала по вечерам и не говорила что-нибудь вроде: «Все будет хорошо. Но вообще, я в этом не уверена».

Тэсс пыталась понять, в какой момент между ними что-то изменилось. Произошло ли это в тот день, когда Чарли играла на гитаре, а она танцевала, или в лодке, когда они обнимались, или вчера вечером или еще раньше, за каким-нибудь обычным завтраком, когда они даже ничего не заметили? Когда это случилось?

Тэсс сделала еще несколько шагов вперед. Вода намочила подол ее юбки. Тэсс хотелось нырнуть с головой и перестать что-либо чувствовать. Она пыталась отделить себя и свою жизнь на острове от Чарли, но не могла. Все, что было связано с островом, с ней самой, было так или иначе связано с Чарли. Чарли была первым человеком, которого Тэсс встретила, когда сошла на берег. Чарли была частью этого острова, и вот теперь Тэсс тоже стала его частью, и мысль о том, что когда-нибудь им придется попрощаться друг с другом, внезапно обернулась для Тэсс настоящим кошмаром.

Когда солнце скрылось за горизонтом, а по небу расползлись зловещие красные полосы, Тэсс вышла из воды и побрела обратно к маяку. Она шла босиком, и мелкие осколки ракушек кололи подошвы.

Тэсс не удивилась, когда увидела Чарли стоящей у дверей маяка и беспокойно высматривающей что-то на берегу. Чарли искала ее. А когда их взгляды встретились, Чарли неуверенно улыбнулась. Морщинки беспокойства разгладились у нее на лбу.

«Такая удивительная Чарли. Такая сильная, такая красивая, такая высокая. Так хочется побежать к ней и порывисто обнять, поблагодарить за то, что она просто есть, каждый день. Рядом».

Но Тэсс продолжала идти спокойным шагом. Она не побежала, не стала пугать Чарли своими внезапными объятиями.

- Ты опять в воде морозилась? – строго спросила Чарли. – Я тебя потеряла.

- Прости, - Тэсс была готова к тому, чтобы выслушать очередную проповедь, но, похоже, Чарли была в хорошем расположении духа.

– Я починила проектор, - сообщила Чарли. - Все готово для того, чтобы посмотреть наше старое «кино». Пойдем?

- Да, конечно. Вот здорово! – голос Тэсс дрогнул.

- Только переоденься сначала. Ты совсем мокрая.

- Хорошо, - Тэсс улыбнулась.

Игра продолжается.

========== ЧАРЛИ. Аккорд # 10 ==========

Лето, последовавшее за расставанием с Дженни, прошло для Чарли как в бреду. Она постоянно возвращалась мыслями к тому дню, когда пришла на выпускной и публично унизила девушку, которую когда-то любила. Что за дьявол в нее вселился тогда? Конечно, она сильно злилась на Дженни, но не стоило называть ее шлюхой. Не стоило уподобляться своему тупому братцу, который помешался на шлюхах и всех вокруг считал таковыми. Даже Ричард, который злился на Дженни не меньше своей подруги, не одобрял ее импульсивный поступок. Мягко он намекнул Чарли, что лучше бы они выясняли свои отношения наедине. Конечно, он был прав.

К осени злость Чарли немного поутихла, и остались только тупая боль и сожаления. Ричард уехал из родительского дома к бабушке с дедушкой, потому что жизнь с собственной сестрой и Сэмом по соседству превратилась для него в пытку. Он старался не сталкиваться с Дженни, они перестали разговаривать, и никто из них не хотел сделать шаг навстречу. От Ричарда Чарли узнала, что Дженни все-таки поступила на юридический, поддавшись давлению родителей, и что сейчас она ни с кем не встречается.

«Она как-то изменилась, - говорил Ричард. – Стала тихой и серьезной. В ней ничего не осталось от той Дженни, какой она была раньше. Я убежден, что она сильно страдает из-за того, что потеряла тебя».

«А мне плевать на ее страдания, - отвечала Чарли. – Я просто не хочу ее видеть. Никогда».

Медленно, но верно, пустоту, оставленную Дженни, начал заполнять Льюис. Он незаметно вошел в их жизнь, но занял в ней прочную позицию. После того как Льюис закончил с татуировками, Ричард и Чарли позвали его поужинать вместе, чтобы отблагодарить за то, что он прикрыл их. За ужином они еще больше сблизились и решили, что им обязательно стоит попробовать сыграть что-нибудь вместе. Льюис был старше их на четыре года, ему недавно исполнился двадцать один. На басу он играл уже пять лет, но никогда не думал о том, чтобы заняться этим всерьез. Татуировки приносили ему реальный доход, а игра на гитаре оставалась просто хобби, на которое Льюис не возлагал особых надежд.