И все же, несмотря на все эти неприятные ощущения, что-то периодически манило Чарли в тот дом. И когда ей было слишком страшно заходить внутрь, Чарли бродила вокруг особняка, представляя, что живет здесь, или садилась на краю утеса, поворачиваясь к дому спиной и ощущая его невидимое мрачное присутствие. Она пыталась вообразить, каким этот дом был двадцать или тридцать лет назад, или каким он был, когда его только построили. Викторианский стиль рисовал в ее воображении конец девятнадцатого века, дам в пышных платьях, чьи накрахмаленные юбки шуршат при каждом движении. На их аристократически белые щеки наползает алый румянец, когда они садятся за фортепиано, чтобы музицировать перед гостями. От их тонких фарфоровых шей исходит едва уловимый аромат духов, сладковато-горький. Их локоны в прическе слегка покачиваются, когда они двигают головой в такт музыке. Чарли любила подолгу представлять этих красивых, благородных и утонченных женщин с идеальными манерами и осиными талиями. Она сама не знала, почему они так будоражат ее воображение. Ведь таких женщин не бывает, их давно не существует, их образы – лишь призраки в этом доме. Как и она сама.

Чарли было любопытно, что скажет о заброшенном особняке Тэсс. Каковы будут ее впечатления? Почувствует ли она тот же безотчетный страх?

Одевшись потеплее, они покинули маяк и двинулись в путь. Вопреки опасениям Чарли, неловкого молчания между ними не возникало. Они просто продолжили начатый за чаем разговор о любимых группах, обсуждая биографию тех или иных исполнителей. Чарли оказалась более осведомленной в этих вопросах и подолгу рассказывала Тэсс разнообразные истории из жизни музыкантов, которых любила. Но познания Тэсс тоже впечатляли. Ее увлеченность тяжелой музыкой уже не вызывала никаких сомнений. Чарли нравилось, что Тэсс умеет внимательно слушать, потому что сама просто ненавидела, когда ее перебивают. Но Тэсс лишь изредка задавала вопросы по теме, а Чарли нравилось ощущать себя в центре внимания и снова обретать слушателя. А если их разговор и прерывался минутами молчания, то в них не было никакой неловкости. Они обе просто отдыхали от разговора и ходьбы.

Но вот на горизонте показался тот самый утес и тот самый дом на его вершине.

Чарли указала пальцем вперед:

- Вон он. Этот дом.

- Господи! – выдохнула Тэсс. – Он такой огромный!

- Три этажа, три спальни, прихожая, гостиная, три ванных комнаты, библиотека, два кабинета, столовая, кухня, комната прислуги, чердак, мансарда и подвал, - без запинки перечислила Чарли.

Ее осведомленность вызвала у Тэсс восхищенный вздох.

- Ого! Как здорово! Хочу скорее увидеть его! Пойдем быстрее, - и Тэсс ускорила шаг.

Чарли испустила недовольный вздох.

- Эй, полегче! Мне уже давно не тринадцать, и я не такая энергичная, как некоторые! Я устала вообще-то!

- Мертвые не могут устать, - Тэсс хихикнула и снова тряхнула своими золотыми волосами, которые рассыпались по ее плечам и на миг заворожили Чарли, совсем как утром.

- Еще как могут… - пробормотала девушка. – Оказывается, мертвые чувствуют все то же, что и живые.

Но Тэсс уже не слышала ее замечания, пустившись вприпрыжку бежать к утесу.

- Совсем ребенок, - проворчала Чарли. – А еще корчит из себя взрослую и умную.

Чарли вдруг улыбнулась, тоже ускоряя шаг. Все-таки эта девочка была такой забавной, что сердиться на нее никак не получалось.

Когда они наконец поднялись на вершину утеса, даже Тэсс выбилась из сил. Она тяжело дышала, но выглядела счастливой. Ее блестящие голубые глаза с детским восхищением осматривали потемневший фасад заброшенного особняка.

- А кто жил здесь? – спросила она.

- Без понятия, - Чарли покачала головой. – Когда я прибыла на остров, здесь уже никого не было. И судя по заброшенности этого места, здесь никого не было уже несколько лет.

- А Джозеф не знает, почему здесь никто не живет?

- Думаешь, я стала бы у него спрашивать? – Чарли фыркнула, всем своим видом выражая презрение. – Я бы скорее умерла от любопытства, чем обратилась лишний раз к этому чурбану.

- Возможно, нам удастся что-нибудь узнать о его прежних хозяевах из вещей, оставленных в доме. Это так волнующе!

- Ну-ну, ты что-то разошлась. Не больно-то воображай себя героиней готического романа. И вообще, мы пришли сюда, чтобы узнать кое-что о моем прошлом.

- Прости, - Тэсс немного смутилась. – Просто этот дом кажется таким загадочным!

- Ладно, пошли, - смягчилась Чарли.

Тэсс уже не бежала, она сдержанным шагом поднялась по скрипучему крыльцу, но Чарли видела, что ей не терпится оказаться внутри, и улыбалась про себя.

Чарли открыла дверь и галантно пропустила Тэсс вперед. Ее взгляд скользнул по тонкой шее девочки, и Чарли почему-то подумала, что Тэсс пошла бы высокая прическа, открывающая шею. И длинное платье викторианской эпохи. Тэсс отлично вписалась бы в облик бледной печальной аристократки. Отмахнувшись от этого странного видения, Чарли зашла следом за девочкой внутрь.

В прихожей их встретили сумрак и запах пыли и сгустившегося воздуха. Чарли никогда не задерживалась здесь, потому что в прихожей всегда было трудно дышать. Спиральная, как на маяке, лестница, вела на второй этаж. Дверь напротив – в кухню. А дверь справа – в гостиную. Собственно, никакой двери там уже не было, только зияющий пустотой проем. Частенько, когда Чарли спускалась по лестнице со второго этажа, ей мерещился кто-то в этом проеме. И это наводило на нее такой ужас, что она стремилась поскорее покинуть дом. Ведь если бы она действительно увидела там какого-нибудь призрака, путь к бегству был бы отрезан, и ей бы пришлось вернуться наверх, где даже спрятаться было негде. Вот такие бредовые мысли частенько посещали Чарли, когда она гуляла по заброшенному особняку.

- Первый этаж сохранился совсем плохо, - будничным тоном произнесла Чарли, чтобы как-то отогнать пугающие мысли. – Но второй находится в отличном состоянии.

- А где пианино? – спросила Тэсс.

- В гостиной. Направо.

Тэсс нырнула в дверной проем, и Чарли двинулась следом. Гостиная ничуть не изменилась с того момента, как Чарли была здесь в последний раз. В центре стояли два дивана и два кресла с выцветшей и посеревшей обивкой. Из одного кресла уродливо торчали пружины. В центре лежал журнальный столик. Именно лежал, потому что одна ножка у него надломилась, и столик упал на бок, неуклюже, жалко. Все вещи, стоявшие на нем, тоже упали и утонули в толстом слое пыли и облупившейся штукатурки. В камине напротив лежали черные угли, а на каминной полке стояли две статуэтки – дама с зонтиком и собачка. С другой стороны стояло фортепиано. Его крышка была закрыта, так что Чарли даже не была уверена, есть ли там клавиши. Она избегала гостиной, потому что дверной проем ужасал ее, и Чарли никогда не приходило в голову задержаться здесь и сыграть на фортепиано.

- Какое печальное место… - вздохнула Тэсс, обходя диван и двигаясь к старому инструменту.

Чарли хмыкнула. Сама она не считала этот дом печальным. Жутким, да, но не печальным.

- Все эти вещи, наверное, хранят память о своих владельцах… - Тэсс провела кончиком указательного пальца по крышке пианино, оставив чистую дорожку на слое пыли.

- Думаешь, когда-то здесь жили живые люди? – спросила Чарли. – Ну, в смысле, не такие, как мы.

– Помнишь, когда ты мне показывала заброшенную железную дорогу, я предположила, что этот остров существует где-то на Земле, и мы, призраки, живем как бы в параллельном измерении. Живые люди, если бы они вдруг пришли сюда, не увидели бы нас, а мы не увидели бы их.

- Это было бы жутковато… - пробормотала Чарли, испуганная такой возможностью.

- Попробуешь сыграть? – Тэсс повернулась к ней с вопросительным выражением лица. – Если хочешь, я выйду, чтобы не мешать.

- Ты не мешаешь, - поспешно ответила Чарли. Мысль о том, что она останется здесь одна, ужаснула ее. Смутившись, Чарли добавила уже спокойнее: - Все в порядке, ты правда не мешаешь. К тому же, я, может, даже не вспомню, как играть.